— Мисс Грейс, я здесь! — Майк сорвал с головы парик.

— Оставьте меня, — рванувшись от него, девушка исчезла в переулке.

Майк в нерешительности остановился. Первым его желанием было ворваться в квартиру преступника и надеть на него наручники. Но это окончательно ломало ход операции. Скрепя сердце, Норман вернулся к машине.

Вечером того же дня Морли, довольно поглядывая на заплаканное лицо секретарши, уединился в кабинете. Сгорая от нетерпения, он вставил в магнитофон кассету, доставленную из дома преступника. Послышался скрип открываемой двери и голос Моники:

— Добрый день, могу я видеть Габриэля Смарда?

— Проходите, — ответил молодой мужской голос.

— Какая у вас красивая кровать! Это девятнадцатый век?

— Трудно сказать.

— О, мне у вас определенно нравится. Минутку.

Морли услышал звук отпираемого окна и крик Моники:

— Эй, Майк, уезжай, со мной все в порядке!

— Кто это? — спросил хозяин квартиры.

— Так, один приятель.

— Он уехал?

— Да.

Морли напряг слух, ожидая самого главного.

— Ложись, дура! — приказал мужчина.

Моника подчинилась. Щелкнув об пол, упали ее туфельки. Морли не мог слышать шорохов снимаемого белья, но дыхание девушки, учащаемое желанием и страстью, он слышал отлично. От этого его тело покрылось испариной. Он жадно глотал воздух, испытывая одновременно возбуждение и не менее сильное отвращение.

— У тебя неплохая попка, — мужчина звонко похлопал Монику.

Морли застонал.

— И грудь тоже ничего, но ноги слишком толсты. Ты не в моем вкусе. Одевайся, детка, и иди к маме…

Морли вырвал электрический шнур из сети и как ошпаренный забегал по кабинету:

— Ну, проныра, ну, сукин сын! Ведь знает подход к бабам! И до чего же просто!

Морли решил немедленно воспользоваться полученной информацией. Нажав кнопку, он вызвал в кабинет секретаршу.

Пятясь к широкому кожаному дивану, он поманил Монику к себе. Ничего не понимающая девушка приблизилась. И тут, набрав полные легкие воздуха и преодолев себя, Морли рявкнул, как на учебном плацу:

— Ложись, дура!

Глаза Моники вспыхнули, как у дикой кошки, и мощная пощечина, больше похожая на оплеуху, повалила Морли на диван. В ту же секунду Моника оседлала полицейского, вцепилась в шевелюру и принялась драть его уши.

Дверь распахнулась, в кабинет вбежал Стивен.

— Помогите! — взмолился Морли.

Помощник бросился стаскивать Грей с начальника.

— Да не мне, помогайте ей! Это массаж по-тибетски, — заорал, испугавшись разоблачения, Морли.

Не подозревающий подвоха, Стивен принялся драть второе ухо начальника.

— О'кей, ребята! Поднажмите! — кричал Морли, изображая пациента.

И тут что-то случилось со Стивеном. Вспомнились все обиды и мелкие придирки начальника. Что есть силы он принялся рвать ему уши.

— Стив, придурок, слезь! Ой, ой! — орал Морли, но помощник, мертвой хваткой вцепившийся в шевелюру шефа, был неумолим.

Наконец Морли удалось сбросить обоих. Волоча их за собой по ковру, он на четвереньках пополз к начальственному креслу.

— Простите, сэр, — Стивен пришел в себя.

— Вам больно? — Моника наклонилась и поцеловала красное, как морковка, ухо шефа. — Простите нас.

— Кажется мы перестарались, сэр? — виновато пробормотал Стивен.

— Все о'кей, ребята. Два дня отпуска обоим. И передайте Майку Норману — я больше не вмешиваюсь в это дело. Предоставляю ему полную свободу.

Выпроводив полицейскую «ищейку», Габриэль Смард, несостоявшийся рок-музыкант, спокойно направился в соседний бар, где заказал кока-колу и гамбургеры. К визиту полиции он был готов давно, с тех пор как привез с заброшенной фермы, из Аризоны, эту странную кровать со стеганым матрацем. Очень скоро Смард заметил, что она обладает необъяснимой властью над женщинами.

Началось все с того, что приехавшая на каникулы соседская девчонка смешливая, русоволосая Элен Фарби забежала к нему за солью.

— Привет, Габ! — крикнула она с порога. И тут же умолкла. Ее веселое лицо посерьезнело и вытянулось. Сосредоточенным и одновременно отрешенным взглядом она неотрывно смотрела на волосатую грудь Смарда. Девушка приблизилась и погрузила в его шерсть свои изящные наманикюренные пальчики.

— Ты что, — опешил рок-музыкант и тут же почувствовал, как молния на его шортах поползла вниз. Элен взасос поцеловала его, слегка прикусив язык своими перламутровыми зубками, и потянула к постели…

Когда она ушла, Смард еще долго лежал на кровати, боясь выйти на улицу. Он слишком хорошо помнил, как ловко орудует никелированным тесаком в мясной лавке Том Гриффер — жених Элен.

Но поначалу все обошлось.

Обретя фантастическую власть над женщинами, Габ упивался сексом. Сначала он таскал к себе хорошеньких, потом очень хорошеньких, потом лучших из лучших. Главное в сексе — разнообразие, внушил он себе. Ведь даже самый никчемный и скучный день состоит из утренней зари, знойного полудня, умиротворенного вечера и доброй ночи. Секс — тем более должен быть разнообразен. Но против ожидания, постоянная смена партнерш, при всей ее соблазнительности, не давала ему полного ощущения счастья.

Лишь одна девушка на свете могла его дать. С необъяснимой робостью Габ наблюдал за ней со стороны, зная, что рано или поздно и ей не миновать его постели.

Девчонка и в самом деле была хороша — ее безукоризненные формы одинаково безошибочно угадывались под легким плащом и под беличьей шубкой. А когда она появлялась в ковбойских брючках в обтяжку и мохеровом свитере, одетом на голое тело, ее ничем не стесненные груди играли под шелковистым пухом, как губы влюбленных при поцелуе. А ее блондинистая коса! А ясные глаза на младенчески чистом лице! Габ смотрел на нее с затаенным дыханием, как на редкую бабочку, которой он непременно должен был сломать крылья.

Девушку звали Наташа.

Дочь русского эмигранта, отсидевшего на родине несколько лет только за то, что осмелился потребовать у государства половину заработанных им денег, Наташа отлично освоилась в Нью-Йорке, городе эмигрантов. Даже Смард — американец в четвертом поколении — не мог похвастать таким безупречным произношением, каким обладала эта девушка…

«Конечно, она прелесть, но русский цветок все-таки придется подмять под себя», — не без удовольствия думал Смард, представляя, какие фигуры «высшего сексуального пилотажа» проделает он с ней.

— Простите, здесь не занято?

Габриэль поднял голову. Перед ним стоял атлетически сложенный мужчина с озорными зелеными глазами, одетый в строгий серый костюм.

— Свободно, — ответил Смард.

Майк Норман сел напротив, с интересом разглядывая сексуального преступника — худощавого брюнета с ввалившимися, видимо от беспорядочной жизни, щеками.

— Габриэль Смард? — не спеша помешивая кофе, Майк пристально посмотрел в глаза рок-музыканта, ожидая его реакции.

— Я узнал вас, вы из полиции. Только где ваш парик? — насмешливо ответил Габ.

— Я вижу ты не очень-то боишься полиции, Смард, — Норман отхлебнул маленький глоток хорошо проваренного бразильского кофе.

— Разве я виноват, что бабы балдеют от меня? — нагло улыбнулся Габ.

— Ты прав, парень, улик против тебя пока нет, — согласился детектив, — но дело твое — все же дрянь.

— Это еще почему? — насторожился Габ.

— Если ты думаешь, что в Нью-Йорке у тебя одного в штанах есть «прибор», то ты глубоко заблуждаешься. Звони, если придется туго, — Майк бросил на стол визитную карточку, рассчитался и вышел из бара.

Вот чего Смард действительно не ожидал! Если бы полицейский стал угрожать ему, он бы не удивился. Но помощь от полиции — это уже что-то новенькое. Габ вспомнил волосатые лапы мясника Тома и спрятал, на всякий случай, визитку в карман.

— Слушай, Том, ты такой парень! Да если ты плюнешь на этого подонка Смарда, его размажет по стене, как улитку.