Если человек удовлетворяет свое естество, он чувствует себя виноватым; если он не удовлетворяет его, он страдает.

Эти люди создали основание для вашего страдания.

Позвольте мне подвести итог: если вы естественны, если вы следуете своей природе, вы испытываете чувство вины. Тогда эта вина становится вашим несчастьем, вашей тревогой, вашей болью - какое вы понесете наказание за это! Вы не подчиняетесь Богу из-за того, что все ваши священные писания и их заповеди против вашего естества. И, исполняя свое естество, вы становитесь несчастными.

Если вы не исполняете свое естество, то обязательно будете страдать, ведь тогда вы останетесь пустыми, неисполненными, неудовлетворенными; вы будете чувствовать тщетность, полную бессмысленность своей жизни.

Таким образом, в мире есть два типа несчастных людей: те, кто следует за религиозными пророками, и те, кто не следует за ними.

Очень трудно отыскать людей третьей категории, таких людей, как я, которые совсем ни о чем не заботятся. Я не следую за пророками, и я не против них. Я даже не ненавижу их - нет вопроса и о любви к ним. Для меня они абсолютно абсурдны и бессмысленны, не имеют отношения к нашему существованию. Примите любую из сторон, и у вас будут проблемы. Не принимайте никакой стороны, ни за, ни против; просто скажите этим ребятам: «Отправляйтесь в ад! И захватите с собой свои писания». Только так вы можете освободиться от своего несчастья.

На Востоке есть совсем иное объяснение. Объяснения могут быть разными, но цель одна. На Востоке все три религии -индуизм, джайнизм, буддизм - учат, что ваше страдание имеет место вследствие ваших плохих дел в прошлых жизнях. И вы прожили миллионы прошлых жизней, в различных формах, в различных телах, в животных, в птицах... Здесь индусы имеют огромную перспективу. Известны восемьсот сорок миллионов форм жизни. Перспектива индусов огромна, по крайней мере, не так мала, как у христиан... всего лишь шесть тысяч лет.

Их перспектива определенно велика: восемьсот сорок миллионов форм жизни, и вы прошли через все эти формы; и тогда только стали человеком. На всем этом долгом пути - в индуизме, джайнизме, буддизме надо бы использовать слова «световые годы» - вы совершили так много дел, хороших и плохих, и все они записаны за вами. Если вы страдаете, то это просто означает, что над вами тяготят плохие дела. Вы должны страдать, это единственный способ освободиться от них. Вы должны расплатиться за свои дела. Кому же еще расплачиваться? Вы кого-то убили в вашей прошлой жизни, кому теперь расплачиваться за это?

Их объяснение представляется более математическим, более логическим, чем Адам, совершающий грех, и вы, страдающие после этого на протяжении шести тысяч лет. Так много поколений прошло, а грех все еще свеж. Так много поколений перестрадало и понесло наказание за него, а вы все еще наказываетесь. Можно ли наказывать столь многих людей за грех одного человека? И так будет продолжаться всегда и всегда.

Восточное видение представляется, по крайней мере, более логичным: в прошлой жизни вы совершили какие-то плохие дела, и, конечно, вы должны страдать за них. Я говорю, что это выглядит более логичным, но это не является истиной существования.

Что я имею в виду, когда говорю, что это не является истиной существования? Я имею в виду, что всякий раз, когда вы действуете, результат действия принадлежит самому действию, он не ждет следующей жизни. Почему он должен ждать? Если вы выпьете яд сейчас, разве вы умрете в следующей жизни? Я спорил с индусскими шанкарачаръями, джайнскими монахами, буддийскими бхикку, я говорил им: «Скажите мне, если кто-то ударит молотком себе по руке, будет ли он страдать в следующей жизни или будет страдать здесь, прямо сейчас?» Действие вызывает реакцию немедленно. Оно не ждет. Почему оно должно ждать, и почему оно должно ждать именно до следующей жизни.

Они дурачили людей, конечно, более логично, чем христиане, евреи и мусульмане. Поэтому-то никакой просвещенный индус не может быть обращен в мусульманство, иудаизм, христианство - это невозможно, потому что все ваши идеи выглядят для него очень детскими. У него есть гораздо более логичные объяснения. Но эти логичные объяснения значительны только на поверхности; в глубине в них ничего нет.

Я спорил со всеми этими людьми. Ни один из них не мог ответить на мой вопрос. Если вы сунете руку в огонь, будет ли у вас ожог в следующей жизни? Действие здесь, и реакция должна быть здесь же. Они связаны, они не могут быть разделены. В тот момент, когда вы любите, вы счастливы. Не так, чтобы в это мгновение вы любите и тут же несчастны, а в следующей жизни независимо от того, любите вы или нет, вы вдруг однажды испытываете счастье - благодаря хорошей карме из вашей предыдущей жизни!

Вы разъединяете вещи, которые неразрывны по самой своей природе. Вы ненавидите кого-то, и в самой этой ненависти вы сгораете в огне. Вы гневаетесь, и в самом этом гневе, не вне него, вы страдаете. Мой подход такой: в каждое мгновение, что бы вы ни делали, вы наблюдаете немедленную реакцию.

Эти люди дурачили вас, поскольку они не могут говорить вам того, что идет против их коренных интересов. Они не могут сказать вам, что вы бедны потому, что вас эксплуатирует богатый — они же сами наняты богатыми людьми. Вот, например, джайнский монах Ачарья Тулси... В дождливый сезон джайнские монахи не путешествуют. В Индии не так, как здесь, сезоны разделены очень явно: четыре месяца сезон дождей, четыре месяца летний сезон, четыре месяца зима. Позднее они были нарушены из-за ядерных испытаний, проводимых повсюду; а так, точно день в день начинаются дожди и то о день в день дожди прекращаются.

Джайнский монах не путешествует в течение четырех месяцев сезона дождей. Он путешествует восемь месяцев, а на протяжении четырех месяцев он не путешествует, потому что земля мокрая, вырастает трава, и в этой траве много мелких насекомых, муравьев. Он не может ходить по траве, потому что трава живая. И он не может ходить по мокрой земле, потому что есть насекомые, которым влага придает смелости. Он должен ходить только по сухой земле, когда он абсолютно уверен, что своей ходьбой не убьет никакой жизни. Так что сезон дождей без вопросов. Он не может далее носить зонтик: это будет владение чем-то. Таким образом, в дождливый сезон ему труднее всего. У него только три одеяния - и все они мокрые, так что у него нет даже одежды на смену.

Ачарья Тулси располагается в одном дворце. У него семьсот монахов, и на восемь месяцев эти монахи расходятся по стране, а на четыре месяца они приходят жить с учителем в одном дворце. Но это очень трудная задача: только очень богатые люди могут пригласить Ачарью Тулси провести сезон дождей в их городе, ведь с ним придут и эти семьсот монахов. Это еще ничего. Когда здесь эти семьсот монахов вместе со своим главой, -который в этой секте вроде папы, - тогда послушать их придут тысячи последователей. Ведь в сезон дождей в Индии все закрыто, совершенно нечего делать — магазины пусты, — и люди начинают играть в карты, шахматы. В сезон дождей происходят всевозможные фестивали, поскольку все свободны. Люди навещают родственников, для их бизнеса нет никакого риска.

Люди навещают своих религиозных лидеров. И по традиции всякий, приходящий повидаться с главой, является гостем города, тогда как и сам этот глава является гостем этого города. Поэтому пригласить Ачарью Тулси означает потратить миллионы рупий, и только очень богатые люди могут позволить себе это. И если они могут позволить, то это означает, что они должны быть бизнесменами. Бизнесмен же никогда ничего не теряет. Он не карточный игрок. Он все рассчитывает по своему интересу. Если он собирается вложить - вот правильное слово – миллионы рупий в Ачарью Тулси, то тогда он выжмет из Ачарьи Тулси столько сока, сколько это возможно ради своего интереса, и он ничего не потеряет. И обе стороны все это хорошо понимают. Понимают, не говоря ни слова. Ачарья Тулси должен защищать богатого человека, поскольку именно этот богатый человек защищает Ачарью Тулси и его монахов. Все очень просто.