Сущность отложила сигару, собралась со слюной и смачно облобызала ее губы.

Охотно поддавшись толчку, я улетел в угол комнаты.

– Понравилось? – спросила Джейн, извлекая нехилых размеров бумажное полотнище.

– Ну, в зависимости от того, насколько Вам было неприятно, тетенька воспитательница… – лучезарно отозвался я.

Пару секунд она смотрела на меня взглядом, требующим, чтобы я сменил выражение лица с довольного на испуганное. После того, как попытка провалилась, она закрыла лицо салфеточкой и неуверенно в нее хрюкнула.

– Что, носик до сих пор сопельками забит? – вежливо поинтересовался я, доставая следующую бутылку.

Хрупкие теплые плечи под камуфляжкой затряслись, а из-под салфетки донеслись сдавленные бумагой рыдания. Потом руки с салфеткой упали на пол и я с величайшим удовольствием занаблюдал неудержимое истерическое хихиканье.

– Ты… ты… достал! – выдавила она.

– Да, именно так меня и зовут. – важно согласился я, любуясь на грани влюбленности прекрасными синими звездами заплаканных глаз. – И так будет до тех пор, пока ты не поймешь, что мне не нравиться, когда ты продолжаешь обращаться с подчиненными как с детишками из ясель, а не как с толпешкой половозрелых оболтусов, которых зачем-то рекрутировали в страшное, незнакомое место, оторвав от папы, мамы, друзей, любовниц и пива, не объяснив, зачем это было проделано, а вместо объяснения обрив наголо, нацепив пояса верности лишив тем самым всех радостей онанизма, и припахав жить в виртуалке, озаботив мыслями о оставшемся где-то в реальности мочевом пузыре. Тебе бы понравилось, если бы ты не знала, где сейчас твой мочевой пузырь и что он сейчас делает?

Она, улыбаясь до ушей, покачала головой.

– Вот и мне тоже не нравиться… эй! Зачем тебе пулемет? Я вроде ничего такого…

– Пойдем погуляем. – оборвала она мои панические крики, зацепила бутылку и исчезла за краем пола, выходящем в пустоту.

Захлопнув рот, я последовал за ней в пустоту, и, упав на мостик через озерцо лавы, ринулся за угол коридорчика, из-за которого уже доносились жалобные вопли засады, быстро тонущие в пулеметном грохоте.

Задержавшись для сбора аптечек и патронов для дробовика, я догнал ее только на краю забитого ящиками бассейна. Нацелившись было столкнуть ее в воду, я разбежался, но шага за два увидел, как боязливо сгорбилась ее спина и вдруг понял, что мы вроде как команда. И что предполагается, что мы должны прикрывать друг другу спины, а не толкать в них при первом подходящем случае. Оглушенный этой мыслью, я чуть не плюхнулся в бассейн сам. Вовремя удержавшись на краю, я глянул на трупы на платформочках с обеих сторон бассейна и перебросил картечницу с своего плеча ее на шею, не упустив случая погладить теплую спину.

– Сходил бы ты в сексуальные программы. – буркнула владелица спинных мышц, расслабившихся под моей рукой.

– Не-а… я… извращенец… Там… я устроил… бы… Квак…– сообщил я в перерывах между залпами двустволки, объясняющими тройке акул в бассейне, что они несколько помешают нам купаться, а заодно отпугивающими желание трахнуть Джейн в вовремя подвернувшемся бассейне.

– Маньяк! – восхитилась она и удачно метнула под выстрел пустую бутылку. В вовремя подвернувшийся бассейн рухнула кучка битого в лет стекла – Ну ладно, я пойду к двери, а ты открывай.

Пока я собирался возразить, она пропрыгала по ящикам, забралась на бортик, прилепившийся к противоположной стенке, и пробежала на дальнюю площадку.

– Блин на фиг! – заорал я, прыгая на ящик. Ящик, легко выдержавший нимфоподобную Джейн, ушел под воду под кинконгообразным мной.

– Блин на фиг еще раз! – заорал я под аккомпанемент сочного чваканья залитых водой ботинок вылезая на твердые ящики.

– Джейн, трэш твоего прадедушки мозжечок! Если ты собираешься быстренько доиграться и свалить отсюда – то скажи об этом сразу. Я с радостью засуну тебе за пазуху пару гранат, а если попросишь – то и в штаны, чтобы ты получила некоторое представление о сексе с настоящим мужчиной. А если ты думаешь, что ты, как крутой боец будешь мчаться впереди, милостиво позволяя новичку тащиться в тыле, подбирая аптечки и патроны для великой героини, то ни хрена. Мне так кажется, что мы больше похожи на молодую нервную дочку и пожилого опытного папочку, позволяющего дочке поиграться, пока он обеспечивает ее выживание несмотря ни на что, ею откалываемое.

В стену рядом со мной врезался заряд картечи.

– Открывай! – рявкнула Джейн и передернула затвор.

– Милая, я с самого начала знал, что ты меня хочешь, но зачем меня злить, чтобы я тебя изнасиловал, предварительно стряхнув гранатами в бассейн?

Она совсем было собралась стрельнуть, уже не в стену, но перед этим решила, наверно, подумать и к ней пришла какая-то сногсшибательная мысль. Выронив ружье, она сложилась на плиты площадки и тихо заплакала. Выбор действий, которые я мог предпринять по этому поводу, был небогатый и я выбрал первое попавшееся – открыл дверь, не спеша добрался до нее по воде и груде ящиков у второй площадочки, уселся на корточки, и, смачно капая на стальную плиту пола, сердито буркнул:

– И это ты называешь нормальным воспитательным процессом?

– Ты… – шмырг -… не понимаешь… – шмырг-шмырг. – Там я была умной, доброй, большой и главной. А тут ты… и еще одиннадцать людей которых я не знаю. Я просто гражданка Конфедерации и знаю больше. А вы… – шмырг -… выросли там, в этом аду, и остались живы, озлобившись, отупев, но оставшись людьми… – Шмыгр -… А я… выросла в тихом, добром, мягком мирке… – шмырг -… один раз ошиблась и оказалась здесь… – шмырг -… мне сказали – это твой шанс исправиться… Но я чувствую себя как маленькая девочка, которую поставили в угол, понимаешь?

Она подняла свечки глаз, истекающие слезами горя, расплавленного огоньками боли.

– Ага. – понимающе брякнул я. – И ты, поняв, что сограждане не будут гладить по головке, выбрала самую подходящую мягкую руку среди молодых непонимающих оболтусов. Да. Выбрала ты точно. Я вообще мягкий как пластилин – разогрейте меня чуть-чуть любовью и делайте со мной что хотите. Но есть у нас пара проблем, сестренка. Во-первых тебе сначала надо не просто меня полюбить, а донести до меня эту мысль, а во вторых, предполагается, что ты будешь делать со мной что угодно, а не я с тобой что ты хочешь. Я понятно излагаю?

Она апатично кивнула своему пулемету.

– Не обращай внимания, иногда у меня случайно получается донести до собеседника свою мысль.

Джейн продолжала депресивно разглядывать миниган [44].

– Но раз уж я сегодня в глушенный гранатами настолько, что понятно выражаюсь, то надо, пока получается, донести еще одну мысль. Джейн, там в этом аду, из которого вы извлекли наши тела, но не думалки, очень часто притворяются, нацепляют маски. У кого лучше получилось – тот и выжил. У меня не получалось. Потому что я ненавидел, ненавижу и буду ненавидеть весь этот карнавал.

И вот сижу я, виртуальный, с гражданкой какой-то конфедерации и думаю, что она, раз гражданка этой крутой конфедерации, должна быть круче меня, жителя маленькой задрюченной планетки. И что интересно – эта жительница конфедерации или не умеет носить маски, или носит их столь мастерски, что мне, задрипанному землянину, ни в жизнь не докопаться до ее истинного лица, хотя увидеть его очень хочется.

– На, смотри. – показала она мне заплаканное лицо, обезображенное печалью.

– А вот какие у меня гарантии, что ты не вычислила по психотесту, что меня пивом не пои – дай кого-нибудь пожалеть?

– Никаких. – прошептала она, возвращаясь к изучению пулемета. – А свое личное дело тебе почитать я дать не могу.

– Вот-вот. Так что, тетенька воспитательница, пошли поиграем в войнушку. На равных, без выпендрежей. У нас и так вопрос доверия стоит…

Джейн закурила. С третьей затяжкой подняв на меня спокойно-насмешливый взгляд, она сообщила:

– Ну ладно, рекрут Харш. Считайте, что получили зачет по практике маскировки личности, раздел «обнаружение».