Предисловие А.К.Котова

Подготовка текста и примечания H.И.Гитович и И.В.Федорова

Настоящее издание сборника выходит в измененном составе.

Ряд воспоминаний, печатавшихся в предыдущих изданиях, заменен малоизвестными мемуарами, представляющими интерес для изучения биографии А.П.Чехова.

Некоторые из них печатались только в дореволюционных изданиях (В.Н.Ладыженского, С.Т.Семенова, M.M.Ковалевского, Н.З.Панова), другие были опубликованы за рубежом (И.Н.Альтшуллера, последний вариант воспоминаний И.А.Бунина); впервые публикуется (по рукописи) последний вариант мемуаров М.К.Первухина.

К воспоминаниям С.Н.Щукина добавлены I-IV главы; в расширенном варианте даны воспоминания В.А.Гиляровского.

Впервые публикуются полностью по рукописям мемуары Л.А.Авиловой и А.С.Лазарева-Грузинского.

Воспоминания Ал.П.Чехова и И.Н.Потапенко печатаются также без сокращений.

В сборник не включены воспоминания Т.Л.Щепкиной-Куперник (перепечатывавшиеся в целом ряде изданий), главы из воспоминаний М.П.Чеховой (выпускаемых Гослитиздатом отдельным изданием), а также мемуары И.Л.Щеглова, Е.П.Карпова и П.Н.Орленева*.

______________

* Настоящее издание сборника, как и предыдущие, выходит с предисловием А.К.Котова (ум. в 1956 г.). /7/

ПРЕДИСЛОВИЕ

I

Полная творческого напряжения жизнь Антона Павловича Чехова нашла разностороннее отражение в воспоминаниях современников. В их записях, имеющих порой не только историко-литературное, а и художественное значение, раскрывается внутренний мир Чехова, характеризуются его отношения к важнейшим событиям эпохи, приводятся существенные страницы его биографии. Советское литературоведение, освободившее Чехова от клеветы и извращений буржуазной критики и установившее подлинно научное понимание его творчества, опирается и на правдивые свидетельства современников писателя.

Биография Чехова связана с именами многих выдающихся деятелей русской литературы и искусства. Как художник и как человек Чехов представлял для своих современников глубочайший интерес, и, по существу, ни один из выдающихся писателей и деятелей искусства 80-90-х годов и начала XX века не прошел мимо Чехова.

Уже в самом начале его творческого пути, когда он был известен как автор литературных шуток и маленьких рассказов, находивших место в юмористических журналах, с Чеховым знакомятся писатели старшего поколения Лесков и Григорович. Со второй половины 80-х годов с Чеховым сближается его литературный сверстник Короленко, позднее дружеские отношения устанавливаются с Толстым, для которого Чехов вскоре становится любимым писателем и душевно близким человеком. Самые тесные и дружественные отношения существовали у Чехова с Горьким, могучее дарование и /8/ революционное значение которого ярко обнаруживалось уже при жизни Чехова.

В числе близких к Чехову людей были величайшие деятели русского искусства - Чайковский, Репин, Левитан, Станиславский. Влияние таланта Чехова и покоряющая сила его личности были так велики, что к Чехову, подолгу жившему вне Москвы и Петербурга, неизменно стремились люди самых разнообразных профессий, нередко далекие от чисто литературных интересов. Высоко ценили Чехова виднейшие представители передовой науки, в частности К.А.Тимирязев и К.Э.Циолковский.

То обстоятельство, что Чехов в течение двух десятилетий стоял в центре русской литературы и искусства, работая в непосредственной близости и будучи связан личной дружбой со многими известными писателями, художниками, композиторами, актерами, придает мемуарам о Чехове особое значение. Они дают материал не только для знакомства с биографией Чехова, но также освещают и один из значительных периодов в развитии русского искусства, связанный с творчеством Льва Толстого и Горького, Чайковского и Репина, с организацией Московского Художественного театра.

Разумеется, далеко не все, близко знавшие Чехова, оставили о нем свои воспоминания. Многие из них сошли в могилу раньше Чехова, и об их отношениях с писателем мы узнаем из переписки и из воспоминаний других современников. При всем этом воспоминания современников о Чехове занимают одно из значительных мест в русской мемуарной литературе. С воспоминаниями о Чехове выступали многие из его выдающихся современников - Короленко, Репин, Куприн, Станиславский, Немирович-Данченко, Гарин-Михайловский, Качалов, Вересаев, Телешов и другие. Обстоятельные мемуары о детстве и первых годах литературной работы Антона Павловича оставили его братья - Александр и Михаил Чеховы. Особое место в мемуарной литературе о Чехове занимают воспоминания о нем Горького, который с наибольшей полнотой донес до нас духовный облик и передал подлинные черты живого Чехова. Выступление Горького со статьей о рассказе Чехова "В овраге" (1900), а позднее - с мемуарными очерками положило начало новому пониманию творчества Чехова.

В сборнике воспоминаний нельзя, разумеется, искать исчерпывающей биографии писателя. Значительное большинство мемуаристов отражают, например, ту пору в жизни Чехова, когда его имя приобрело или уже начинало приобретать широкую известность. Его знакомство с большинством литераторов и театральных деятелей, которые оставили о нем свои воспоминания, началось со второй половины 80-х годов, - это, естественно, и определило границы их /9/ воспоминаний. С наибольшей полнотой в мемуарах освещается мелиховский и особенно ялтинский период жизни Чехова, когда литературные и общественные интересы сблизили его с большой группой молодых писателей и деятелей искусства.

Однако в той или иной мере все периоды жизни Чехова нашли отражение в воспоминаниях его современников.

Чехов родился в 1860 году, в Таганроге; там же он окончил гимназию и жил до переезда в Москву и поступления в Московский университет в 1879 году. О детстве, как и вообще о своей жизни, Чехов писал мало, лишь в его рассказах можно встретить черты быта, памятного ему по Таганрогу. Письма Чехова все же дают возможность безошибочно судить о его отношении к тем условиям жизни, в которых он рос. В письме литератору Щеглову Чехов писал: "Я получил в детстве религиозное образование и такое же воспитание - с церковным пением, с чтением апостола и кафизм в церкви, с исправным посещением утрени, с обязанностью помогать в алтаре и звонить на колокольне. И что же? Когда я теперь вспоминаю о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным, религии у меня теперь нет. Знаете, когда, бывало, я и два мои брата среди церкви пели трио "Да исправится" или же "Архангельский глас", на нас все смотрели с умилением и завидовали моим родителям, мы же в это время чувствовали себя маленькими каторжниками"*.