Дом с привидениями

Когда мы с братом были маленькими, и у нас еще была мать, стоял в нашей деревне незаселенный недостроенный дом с номером 52. Бесхозный дом стоял в запустении, а хозяйственное местное население потихоньку начало растаскивать составляющие его материалы, да и от воздействия погоды он стал приходить в негодность. Вообще я заметил, что даже жилые дома, после того как люди там перестают жить очень быстро приходят в негодность. То ли микроклимат внутри меняется, то ли и правда душа дома начинает тосковать.

Был у меня тогда друг Орест Пищук. Учился в школе на класс старше меня и тоже любил читать книги и увлекался радиоэлектроникой. На этой почве мы с ним и сошлись. С младшей же его сестрой – Иркой, я учился в одном классе. Их семья приехала к нам откуда-то с севера, и поселились в доме, расположенном в начале улицы возле края нашего обширного фруктового сада по диагонали от нашего дома. Метров сто пятьдесят – двести было между домами, что для детей вовсе не расстояние. Мы с Орестом протянули самодельный телефон и часто общались в обход деревенской телефонной линии.

Орест перед этим встречался со старшей двоюродной сестрой лучшего друга моего младшего брата Пашки Моргуненка – Ленкой[1]. Но активные малолетние пакостники Пашка и Моргуненок своими коварными кознями рассорили Ореста и Ленку. После этого гнусного поступка бестактные мелкие надоеды часто доводили кареглазого юношу, бегая вокруг его дома и крича: «Соплежуй! Соплежуй!». Понятное дело, что Оресту это было обидно и неприятно. Он даже пару раз крепко драл малолетним негодникам уши, но вернуть рано созревшую девушку Елену это уже не помогло.

А тут как раз, как нарочно, к нам приехала из областного центра наша двоюродная сестра Лариска. Она была дочкой старшей сестры нашего отца, Нины. Будучи на полгода старше меня, истинное «дитя асфальта», Лариска имела привычку проводить лето у нас в деревне, крутя бурные, но краткосрочные романы с местными «парубками» и посещая дискотеку в клубе. Расстроенный разрывом отношений Орест увидел у нас эту высокую белокурую бестию с наливающейся грудью и влюбился в нее. После, имея на ее счет нескромные планы, начал подкатывал к приглянувшейся ему Лариске с предложением встречаться. Лариске стройный и начитанный кареглазый красавец приглянулся, но по своей городской кокетливой привычке с ответом она не торопилась.

Однажды решили мы с Орестом, который видел в этом шанс привлечь внимание объекта своего воздыхания, напугать Лариску и его сестру Ирку. Заранее предупредили их, что вечером напугаем в том доме. Сам процесс психологической атаки был доверен за небольшую оплату, выделенную пылающим страстью Орестом, Пашке и его товарищам. Накануне вечером была проведена генеральная репетиция. Моргуненку, одетому в старую выцветшую штормовку, украденную нашим отцом у преподавателя института, где он имел честь обучаться, было поручено, по получении звукового сигнала, выражающегося в моем ударе ногой по валяющейся в кухне железяке, медленно вылезать из отверстия пола в кухне. А Пашка, сын подруги нашей матери Зиночки - Башкиренок и еще кто-то из этой пакостной мелочи, равномерно рассредоточенные под полом дома, громко завывая, должны были послужить саундтреком к сему устрашающему действию.

За час до назначенного срока, в дом привалили мелкие представители обширного семейства таджикского патриарха Кима Абдуллаевича и начали там беситься. Даже начали раскладывать там костер эти дети великой степи. Пришлось изгнать их оттуда пинками, дабы не превратить задуманное действо в фарс и не способствовать возникновению еще одного очага возгорания. И так пожаров полно было в деревне. Они пообещали вернуться с одним из старших сыновей почтенного «саксаула» Кима – Данисляном, который был мастером спорта по дзюдо и любил в свободное от торговли наркотиками время мучить несчастную козу Феньки и ее законного мужа - козла Мальчика. Гордый представитель семейства полорогих не вынес такого позора и удавился на заборе. Осталась несчастная Фенька вдовой парнокопытной. Печальная история, право слово. Данислян, правда, так и не пришел. Видать, предчувствовал, что в ближайшее время им станет в буквальном смысле слова жарко.

И вот приводим мы жертв в дом. Уже достаточно темно. В доме было два входа. Один со стороны улицы, через который мы вошли, и второй – черный, через кухню. Я, в порядке создание атмосферы саспенса, начинаю рассказывать какую-то страшную историю, благо фактического материала из мрачной жизни нашей местности вполне хватало.

– Дух этого дома, слышишь ли ты меня? – страшным голосом воскликнул я.

Между делом, согласно плану мероприятия, стукнул ногой по железке. Там защитный кожух приводных ремней из тонколистового металла от зерноуборочного комбайна «нива» на полу валялся. В ответ тишина, тревожимая лишь жизнерадостным смехом Ирки и Лариски.

Так как по летнему времени, сберегая лапти, ходил я босиком, а реакции на сигнал не последовало, то был вынужден долбить до тех пор, пока ногу не отбил. Стоят эти две расфуфыренные фифы, ржут как кобылы над нами с Орестом.

– Дух этого дом приди к нам, - безуспешно продолжаю взывать я.

– Что Данила, не выходит каменный цветок? – ехидно поинтересовалась Лариска. – Никогда вам, деревенским недотепам, нас не напугать!

На словах про «деревенских недотеп» физиономия Ореста вытянулась как у Россинанта и приняла обиженно-мрачное выражение. Вдруг вижу, что они замолкли, остолбенело уставились мне за спину и их лица начали меняться. Побледнели они так, что даже в темноте сквозь обильную косметику было видно. Потом с визгом развернулись и бросились убегать из дома. Орест, с трудом сдерживая разрывавший его гомерический хохот, кинулся мимо меня через дверь на кухне из дому. Выскочил во двор и там со смехом начал кататься по траве. Тут еще зловещие завывания под полом начались.

В дверном проеме входной двери Ирка и Лариска столкнулись, и, спеша выскочить друг перед другом, прочно застряли. Потом с трудом, как-то на четвереньках, выпали из дома (там крыльца к тому времени уже не было) и в страхе кинулись бежать. Бежали с криками ужаса, постоянно оглядываясь, по дороге мимо нашего дома на другой конец деревни, до самого клуба. В клубе они всем рассказали о происшедшем. Там находилась наша мать, которая услышав эту душераздирающую историю, немедленно побежала к месту события.

– Совсем с ума посходили, падлы безмозглые! – бушевала она, в неуклюжем, но стремительном беге к дому. – Я вам устрою сейчас!

Вслед за ней кинулась толпа подогретых алкоголем праздных зевак, боящихся пропустить редкое зрелище. Мать нашла нас с Орестом в кухне, со смехом вспоминающих подробности. Это разъярило ее необычайно.

– Поубиваю!!! – завопила она, схватив злосчастную железяку и завывая как смертельно раненая волчица, принялась гоняться за нами. – Конец вам пришел, горбатые! Убью, чтобы не позорили больше меня перед людьми!

Как на зло под полом вновь начали выть эти малолетние раздолбаи, подумавшие, что наступил второй акт розыгрыша.

– Ах вы протухлики! - естественно, что мать от этого завывания рассвирепела еще больше. – Ну, теперь держитесь!

Пару раз под хохот бессердечных зрителей, заполнивших дом, мы с Орестом огребли железкой по спинам, пока не выскочили из дома.

– Домой можешь не возвращаться, - вслед мне несся крик матери и громкий хохот зевак. – Удавлю вырожденца! Дегенерат! Что б ты околел там за околицей! Попадешься - сверну шею как куренку!

Под полом к тому времени заткнулись, сообразив, что наверху происходит что-то не то.

– А ну немедленно вылезайте оттуда! – потребовала мать, подойдя к темному провалу люка. – А то сейчас дом подожгу, если не выйдите! Сгорел сарай – гори и хата!

Из люка испуганно один за другим стала выбираться аудио-массовка.

– Ты где это взял? – схватила она за штормовку Моргуненка, пытающегося проскользнуть мимо. – Украл?

– Мне Влад с Орестом дали!