"Вещий, - я вскричал, - зачем он прибыл, птица или демон Искусителем ли послан, бурей пригнан ли сюда? Я не пал, хоть полн уныний! В этой заклятой пустыне, Здесь, где правит ужас ныне, отвечай, молю, когда В Галааде мир найду я? обрету бальзам когда?"

Ворон: "Больше никогда!"

"Вещий, - я вскричал, - зачем он прибыл, птица или д Ради неба, что над нами, часа Страшного суда, Отвечай душе печальной: я в раю, в отчизне дальней, Встречу ль образ идеальный, что меж ангелов всегда? Ту мою Линор, чье имя шепчут ангелы всегда?"

Ворон; "Больше никогда!"

"Это слово - знак разлуки! - крикнул я, ломая руки. Возвратись в края, где мрачно плещет Стиксова вода! Не оставь здесь перьев черных, как следов от слов позорны? Не хочу друзей тлетворных! С бюста - прочь, и навсегда! Прочь - из сердца клюв, и с двери - прочь виденье навсегда!

Ворон: "Больше никогда!"

И, как будто с бюстом слит он, все сидит он, все сидит он, Там, над входом, Ворон черный с белым бюстом слит всегда. Светом лампы озаренный, смотрит, словно демон сонный. Тень ложится удлиненно, на полу лежит года, И душе не встать из тени, пусть идут, идут года,

Знаю, - больше никогда!

Ворон

перевод В. Бетаки

Мрачной полночью бессонной, беспредельно

утомленный. В книги древние вникал я и, стремясь постичь их суть Над старинным странным томом задремал, и вдруг

сквозь дрему Стук нежданный в двери дома мне почудился

чуть-чуть, "Это кто-то, - прошептал я, - хочет в гости

заглянуть,

Просто в гости кто-нибудь!"

Так отчетливо я помню - был декабрь, глухой и

темный, И камин не смел в лицо мне алым отсветом сверкнуть, Я с тревогой ждал рассвета: в книгах не было ответа, Как на свете жить без света той, кого уж не вернуть, Без Линор, чье имя мог бы только ангел мне шепнуть

В небесах когда-нибудь.

Шелковое колыханье, шторы пурпурной шуршанье Страх внушало, сердце сжало, и, чтоб страх с души

стряхнуть, Стук в груди едва умеря, повторял я, сам не веря: Кто-то там стучится в двери, хочет в гости заглянуть, Поздно так стучится в двери, видно, хочет заглянуть

Просто в гости кто-нибудь.

Молча вслушавшись в молчанье, я сказал без

колебанья: "Леди или сэр, простите, но случилось мне вздремнуть, Не расслышал я вначале, так вы тихо постучали, Так вы робко постучали..." И решился я взглянуть, Распахнул пошире двери, чтобы выйти и взглянуть,

Тьма, - и хоть бы кто-нибудь!

Я стоял, во мрак вперяясь, грезам странным

предаваясь, Так мечтать наш смертный разум никогда не мог

дерзнуть, А немая ночь молчала, тишина не отвечала, Только слово прозвучало - кто мне мог его шепнуть? Я сказал "Линор" - и эхо мне ответ могло шепнуть...

Эхо - или кто-нибудь?

Я в смятенье оглянулся, дверь закрыл и в дом

вернулся, Стук неясный повторился, но теперь ясней чуть-чуть. И сказал себе тогда я: "А, теперь я понимаю: Это ветер, налетая, хочет ставни распахнуть, Ну конечно, это ветер хочет ставни распахнуть...

Ветер - или кто-нибудь?"

Но едва окно открыл я, - вдруг, расправив гордо

крылья, Перья черные взъероша и выпячивая грудь, Шагом вышел из-за штор он, с видом лорда древний

ворон, И, наверно, счел за вздор он в знак приветствия

кивнуть. Он взлетел на бюст Паллады, сел и мне забыл кивнуть,

Сел - и хоть бы что-нибудь!

В перья черные разряжен, так он мрачен был и важен! Я невольно улыбнулся, хоть тоска сжимала грудь: "Право, ты невзрачен с виду, но не дашь себя в обиду, Древний ворон из Аида, совершивший мрачный путь Ты скажи мне, как ты звался там, откуда держишь

путь?"

Каркнул ворон: "Не вернуть!"

Я не мог не удивиться, что услышал вдруг от птицы Человеческое слово, хоть не понял, в чем тут суть, Но поверят все, пожалуй, что обычного тут мало: Где, когда еще бывало, кто слыхал когда-нибудь, Чтобы в комнате над дверью ворон сел когда-нибудь

Ворон с кличкой "Не вернуть"?

Словно душу в это слово всю вложив, он замер снова, Чтоб опять молчать сурово и пером не шелохнуть. "Где друзья? - пробормотал я. - И надежды

растерял я, Только он, кого не звал я, мне всю ночь терзает

грудь... Завтра он в Аид вернется, и покой вернется в грудь..."

Вдруг он каркнул: "Не вернуть!"

Вздрогнул я от звуков этих, - так удачно он ответил, Я подумал: "Несомненно, он слыхал когда-нибудь Слово это слишком часто, повторял его всечасно За хозяином несчастным, что не мог и глаз сомкнуть, Чьей последней, горькой песней, воплотившей жизни

суть,

Стало слово "Не вернуть!".

И в упор на птицу глядя, кресло к двери и к Палладе Я придвинул, улыбнувшись, хоть тоска сжимала грудь, Сел, раздумывая снова, что же значит это слово И на что он так сурово мне пытался намекнуть. Древний, тощий, темный ворон мне пытался намекнуть,

Грозно каркнув: "Не вернуть!"

Так сидел я, размышляя, тишины не нарушая, Чувствуя, как злобным взором ворон мне пронзает

грудь. И на бархат однотонный, слабым светом озаренный. Головою утомленной я склонился, чтоб уснуть... Но ее, что так любила здесь, на бархате, уснуть,

Никогда уж не вернуть!

Вдруг - как звон шагов по плитам на полу, ковром

покрытом! Словно в .славе фимиама серафимы держат путь! "Бог,- вскричал я в исступленье,- шлет от страсти

избавленье! Пей, о, пей Бальзам Забвенья - и покой вернется в

грудь! Пей, забудь Линор навеки - и покой вернется в грудь! "

Каркнул ворон: "Не вернуть!"

"О вещун! Молю - хоть слово! Птица ужаса ночного! Буря ли тебя загнала, дьявол ли решил швырнуть В скорбный мир моей пустыни, в дом, где ужас правит

ныне, В Галааде, близ Святыни, есть бальзам, чтобы

заснуть? Как вернуть покой, скажи мне, чтобы, все забыв,

заснуть?"

Каркнул ворон: "Не вернуть!"

"О вещун! - вскричал я снова, - птица ужаса

ночного! Заклинаю небом, богом! Крестный свой окончив путь, Сброшу ли с души я бремя? Отвечай, придет ли время, И любимую в Эдеме встречу ль я когда-нибудь? Вновь вернуть ее в объятья суждено ль когда-нибудь?

Каркнул ворон: "Не вернуть!"

"Слушай, адское созданье! Это слово-знак прощанья! Вынь из сердца клюв проклятый! В бурю и во мрак