Морис Дагбер производит головокружительные вычисления, играя на скрипке.

Несколько лет назад во Франции, в Лилле, в присутствии авторитетного жюри из физиков, инженеров, кибернетиков, математиков и психологов Морис Дагбер вступил в спор с электронной вычислительной машиной, производящей около миллиона операций в секунду.

Дагбер заявил, что признает себя побежденным лишь в том случае, если машина решит семь задач раньше, чем он десять...

И что же?

Дагбер решил все 10 задач за 3 минуты 43 секунды, а электронная машина только за 5 минут 18 секунд!

Подобные соревнования дело непростее. Я совсем недавно проводил их в Институте кибернетики Украинской академии наук. В состязании участвовали молодой счетчик-феномен Игорь Шелушков, аспирант Горьковского политехнического института (теперь он уже преподаватель этого института) и электронная вычислительная машина "Мир".

О машине стоит сказать несколько слов. Она может решать многие системы уравнений, задачи линейного программирования, рассчитывать сетевые графики в общем, выполнять ряд сложных математических операций. Машину ее создатели прозвали "вычислителем с высшим образованием". Не только за то, что она запоминает 12 тысяч символов (7 страниц текста) и быстро считает. В нее "от рождения" заложены основные формулы, которым нас учили в школе и вузе. Это придает ей "гибкость" и "маневренность". Грубо говоря, она кое-что знает, и не надо ей все разжевывать программированием.

Как видите, партнер серьезный.

Судили поединок люди авторитетные: руководитель отдела математического программирования - профессор и группа его сотрудников.

Не знаю, как на состязаниях во Франции, но здесь были созданы равные условия для человека и для машины. Дело в том, что многие задачи электронный вычислитель решает быстрее человека. А есть и такие, что человеку вообще не под силу.

В Институте кибернетики подобрали соответствующие задачи, v определили моменты их "ввода" для человека и для машины, необходимую точность решений до какого знака и т. д.

Надо отдать должное таланту Шелушкова. Он блестяще выиграл соревнование, как и Дагбер во Франции.

Вообще-то, конечно, это удивительное зрелище. Только наблюдая его, вам может прийти на ум возможность такого соревнования человека с электронным исполином. Только при этом вы ощущаете, какой скорости счета человеческий мозг способен достичь!

В последнее время чудо-счетчики хотя и соревнуются с машинами, но все меньше используют свои способности для демонстрации их публике. Их больше прельщает практическое использование таланта и научная работа. Дагбер, например, занимается математикой, а Шелушков преподает.

В Сиднейском университете в Индии тоже проходили соревнования человека и машины. Шакунтала Деви тоже опередила несколько вычислительных машин. Ей тоже хочется приносить практическую пользу. Она помогла индийским банкам выверить и свести миллиардные балансы, провела огромные расчеты, которые помогут при решении сложной для Индии демографической проблемы.

Некоторые чудо-счетчики подвергались научному о.бследованию. Иноди однажды был приглашен на заседание Французской академии наук. Отчет о заседании,был дан математиком Дарбу. Ученые пришли к выводу, что Иноди использует некоторые классические приемы, которые он сам "переоткрыл". Одна из комиссий при академии, в которую, в частности, входили известные ученые Араго, Коши, исследовала Анри Монде. По свидетельству Коши, полуграмотный сын дровосека Монде применял бином Ньютона. К подобным выводам пришла академия и при эксперименте в 1948 году с Морисом Дагбером.

Ученые считают, что дар феноменального счета в том виде, в каком он наблюдается у взрослых счетчиков, является в какой-то степени даром "воспитанным" (то есть приобретенным в результате систематических упражнений). Бродя по джунглям чисел, люди-счетчики зачастую находят приемы, которые дают им возможность сокращать вычисления.

Вот, вероятно, почему, когда Лев Толстой познакомился с демонстрацией феноменального счета виртуозом Диаманди, он сказал, что это, "в сущности, способность, необыкновенно ценная для всех". Но, как видно из дальнейших слов писателя, не для быстрого счета. Толстой думал о другом: "Как бы хорошо было уметь решать всякие вопросы так, как Диаманди решает задачи! Забыть обо всем постороннем, сосредоточить мысль и продумать вопрос до конца, до полной ясности..."

Монолог первый. Можно ли стать гением?

Вдумайтесь в слова Толстого. Предельно кратко и предельно ясно в них сформулирован ход решения любой творческой задачи. Посмотрите, как просто: забыть обо всем постороннем; - сосредоточить мысль; - продумать вопрос до конца; - добиться полной ясности.

Думаю, не ошибусь, если скажу - гениальный Толстой показал здесь процесс мышления, который ему отчетливо представлялся как человеку выдающейся одаренности. Вероятно, великий писатель, работая, так и поступал, стремясь к достижению "полной ясности" в своем творчестве. И, как мы знаем, он достигал ее. В произведениях Толстого удивительно отчетливое видение жизни восторгает миллионы людей не одного поколения.

Казалось бы, как просто, бери готовую формулу творческого процесса некий свод правил, подсказанный гением, и применяй для решения своих проблем, своих творческих задач, и добьешься таких же результатов. Но...

Известный наш писатель Даниил Гранин - автор замечательных романов о людях науки, о сложных путях творчества - опубликовал интересные заметки "Священный дар".

В них он подходит к ответу на вопрос "что такое гений?" широко, привлекая и "лирику" и "физику".

Надеюсь, Гранин и читатели извинят меня за слишком утилитарный подход к его "Священному дару": я вынужден быть "рационалистом", ибо тема этого монолога слишком локальна.

"Может ли человек стать гением?" - спрашивает Даниил Гранин. Он берет пушкинского "Моцарта и Сальери" и на анализе столкновения их творческих начал делает психологически насыщенные рассуждения.

"Из всей галереи гениев человечества - ученых, поэтов, художников, мыслителей - Пушкин выбрал именно Моцарта.

Выбор, поразительный своей безошибочностью... "Моцартианство" - ныне привычное определение гения, творящего легко и вдохновенно, обозначение "божественного дара", "вдохновения свыше". Гений Моцарта исключителен - он весь не труд, а озарение, он символ того таинственного наития, которое свободно, без усилий изливается абсолютным совершенством".

"Но можно ли стать гением?" - спрашивает еще раз далее Гранин.

"Стать, достичь трудом, силой своего разума, того, что считается божественным даром? Сальери считал, что - да, может". Человек может все. Сальери верил во всепобеждающее могущество человеческой воли, цели, алгебры, науки...

Он родился "с любовью к искусству". Это не талант, в нем не было того, что заставляет с детства безотчетно творить, сочинять. Творчество у Сальери - не потребность, не способ самовыражения, осуществления себя, для него это скорее выбор профессии, цель, и он идет к ней расчетливо, последовательно:

...Труден первый шаг

И скучен первый путь.

Преодолел Я ранние невзгоды.

Ремесло Поставил я подножием искусству;

Я сделался ремесленник: перстам

Придал послушную, сухую беглость

И верность уху. Звуки умертвив,

Музыку я разъял, как труп. Поверил

Я алгеброй гармонию. Тогда

Уже дерзнул, в науке искушенный,

Предаться неге творческой мечты.

"Молодость Сальери, зрелость, вся его жизнь возникла для меня, говорит Гранин, - как целеустремленная, в каком-то смысле идеальная прямая.

Таким представлялся мне идеал ученого. Настойчивость и ясное понимание, чего ты хочешь. Шлиман десятилетним мальчиком дал себе слово найти, откопать остатки древней Трои.

И подчиняет всю свою жизнь этой задаче. Фарадей семь лет подряд пытался обнаружить, порождается ли магнетизмом электрический ток. Он не знал отвлечений от любимой, поставленной перед собой цели - "работать, заканчивать, опубликовать".