– Господи, Боже мой! – воскликнула леди Грисмид. – Себастьян!

– Приветствую вас, – произнес Диверелл. – Скажите, Эдвард, с какой стати вы стоите внизу и ловите мою племянницу, вместо того чтобы удержать ее от поступков, столь огорчающих мисс Смит?

– Боюсь, мне за ней не угнаться, мистер Диверелл.

– Почему это Джеральду, раз он мальчишка, все можно, а мне нельзя? Хотя это совершенно безопасно. Не так ли, мистер Чарлтон?

– Не уверен, мисс Теодосия.

– О, вы нас различаете. Это небывалый случай. Каким образом?

– По многим признакам, – улыбнулся Чарлтон.

– Рад это слышать, – вмешался Диверелл. – Ибо остаток дня они проведут под вашим наблюдением. Нам с вами, мисс Смит, необходимо сделать кое-какие покупки. А вы, дорогая тетушка, – он обернулся к леди Грисмид, – можете возвратиться к своим делам. Я вообще не понимаю, что вы здесь делаете.

– Как вам это понравится! Если таким образом вы, Себастьян, намереваетесь вернуть себе любовь семьи, то вы глубоко заблуждаетесь.

– Если я когда-то и питал подобные надежды, то теперь и думать о них забыл.

– Это только ваша вина, сэр.

– Да?! Быть может, и так, но я не собираюсь обсуждать эту тему. А вы, сорванцы, прекратите носиться по лестнице и пожалуйте сюда. Сюда! – загремел он, тыча пальцем перед собой.

Все трое, пораженные непривычно резким, повелительным тоном, вмиг выстроились перед Дивереллом, уставившись на него одинаковыми сапфировыми глазами с удивлением, возмущением и любопытством, но в глазах Джеральда угадывалось и зарождающееся уважение к старшему и более сильному представителю мужского пола.

– Итак, – начал Диверелл тоном полководца, обращающегося к своим войскам, – вы поступаете в распоряжение мистера Чарлтона и не позволяете себе выходок, которые вызвали бы у мисс Смит желание уйти.

– Вы, наверное, ошибаетесь, сэр, – сказал Джеральд. – Фиби ни за что от нас не уйдет. Мы ее любим.

– Спасибо, Джеральд, – улыбнулась растроганная Фиби.

– В таком случае вам не составит особого труда вести себя так, чтобы не огорчать ее.

Диверелл проводил уходящих долгим взглядом и впал в столь глубокую задумчивость, что Фиби осмелилась спросить, невольно понижая голос:

– Что с вами, милорд?

– Ничего особенного, мисс Смит. Прошу прощения. Просто на меня нахлынули воспоминания.

Двое малюток смотрят на него голубыми глазками из колыбели, а мальчуган, едва научившийся ходить, уже мечтает проехаться на коне. Было так приятно доставить малышу удовольствие!

– Вы были правы вчера, мисс Смит. Я не учел, что мои племянники уже не дети.

– Вполне понятно, милорд. Ведь, когда вы уезжали, они были совсем крошками.

. – Да-а, – протянул он, – близняшки еще лежали в колыбели. А знаете ли вы, что их мать – жена моего брата – ушла из жизни вскоре после их появления на свет?

– Да, мисс Помфрэ рассказывала мне.

– Если бы не это, они, возможно, выросли бы совсем другими. Она была… доброй. Слишком мягкой, чтобы справиться с моим братцем. Брак их был без любви и… – Он оборвал себя на полуслове, вдруг осознав, какой оборот принимает их разговор. – Простите, мисс Смит. Но не беспокойтесь. Я не стану утруждать вас печальными подробностями семейной хроники. Ну что, идем?

Пораженная резкостью последних слов, Фиби удивленно моргнула.

– Ваши чувства делают вам честь, милорд, но не следует думать, что из-за отсутствия матери они выросли злыми и черствыми. По-моему, это печальное обстоятельство даже как-то сплотило их. Они добры и привязаны друг к другу, хотя у каждого свои слабости и недостатки.

– Мне остается лишь поверить вам на слово, мисс Смит, – с сомнением произнес Диверелл, запирая дверь.

– А леди Грисмид – какой добротой надо обладать, чтобы поехать сегодня со мной!

Ее вроде бы безобидное замечание вызвало у Диверелла взрыв.

– О Боже! – вскричал он. – Неужели вы полагаете, что именно доброта подвигла ее объездить с вами весь Лондон? – Схватив руку девушки, он затолкал ее себе под локоть и решительно зашагал по улице.

Тонкие пальцы Фиби ощутили его железные мускулы; он источал такую силу, что казалось, воздух вокруг вот-вот начнет потрескивать, как рядом с одной из новых электрических машин, о которой недавно читала Фиби. Ей почему-то ужасно хотелось убедить его в своей правоте.

– Пусть это была не доброта, а просто желание помочь. И я никак не могла отвергнуть ее предложение. Вы же, милорд, могли бы проявить хоть какую-то благодарность. Тем более что у нее трудное время. Мисс Грисмид доставляет ей массу забот.

– Еще бы, – иронически улыбнулся Диверелл. – Моя безмозглая кузина то и дело падает в обморок, томится и предается тоске.

– И это не помешало вам намекать ее матери на «возможные последствия»? Как вы могли, сэр? Бедная леди Грисмид и без того живет, наверное, в вечном страхе, что их положение станет известным.

– Это ее личное дело. Вы же не станете докладывать об этом за границу, а я – тем более.

– Разумеется, милорд, у вас нет такого намерения, но знает ли об этом леди Грисмид?

– Должна знать. – Он остановился посередине тротуара и бросил на нее взгляд, чуть было не заставивший ее вскрикнуть. В глубине его сине-зеленых глаз, как зелья в котле морской ведьмы, кипели горечь, ярость и многолетняя боль. Но секунду спустя все подернулось ледяной пленкой.

Воин, вспомнила Фиби, содрогнувшись. Под элегантной внешностью скрывается воин. Сильный, отважный и… опасный.

Диверелл подозвал знаком проезжавший мимо наемный экипаж и подсадил в него спутницу. Хотя голова ее разрывалась от вопросов, которые ей хотелось бы задать, оба долгое время молчали. Насупившийся Диверелл угрюмо рассматривал из окна улицу, повернувшись к ней резко очерченным профилем, освещенным неярким сентябрьским солнцем. И Фиби вдруг захотелось ласково его погладить.

Она и сама не сумела бы объяснить, почему у нее возникло такое желание. Скорее всего, ей померещилось, что он одинок. Да, безусловно, воин, но одинокий. Живущий по своим законам. И очень давно.

– Откуда вам стало известно, что мы объездили весь Лондон? – тихо спросила она наконец.