Вадим Сергеевич Еловенко
Иверь. Книга третья. "Путь в пантеон".
«Я шел наугад, не зная, где поджидает меня Воля настоящего Бога. Он казался мне злым шутником, а сам я себе виделся вечным неудачником. Даже мгновения удовлетворения и гордости за сделанное мною не приносили мне радости, ибо я знал, что это просто Бог спит и у меня все получается. Когда Он усыпал и не смотрел на меня, я становился настоящим богом. Я совершал невозможное и немыслимое. Вам и представить нельзя, что можно успеть сделать и воплотить пока Бог не думает о тебе. Но Он просыпался, с усмешкой смотрел на мои деяния и возвращал меня к реальности, в которой я оставался всего лишь неумехой. Кто-то говорил, что это испытания. Кто-то шутил, что Богу ничто не чуждо, и он приносит боль тем, кого любит. Но я знал истину. Он просто ревновал меня к моим творениям. Ибо когда он не видел я творил лучше него! Я создавал разум без шизофренических наклонностей. Разум чистый. Разум просветленный. И этот разум к неудовольствию Бога стал осознавать Его. Я усмехался, когда Бог смущал умы созданные мной, наводя на них мороки и видения о своей сущности. Но я специально создал своих существ такими, чтобы отвергали они все не имеющее физического обоснования. И устав от попыток, сказал мне Бог:
- Созданное тобой - уродливо. Оно не несет в себе мечты. Оно слишком желает разобрать окружающее на составные части. Они даже Меня пытаются осознать через физические законы, которые всего лишь часть Моего Существа.
Я улыбался и говорил:
- Отлично! Тогда объясни им, что такое Мечта. Сможешь, и она будет жить в них. А не сможешь, какой же ты Бог? Не пора ли Тебе будет и самому осознать свою ограниченную сущность и принять, что Ты лишь неудача Вселенной, а не сам Абсолют?
Бог ответил мне сразу, как и обычно когда отвечал. Ведь Его вечность на раздумье для нас проносилась за мгновенье:
- Я не буду давать им Мечту. Я дам Ее тебе!
И Он наделил меня способностью мечтать. И я понял, что это проклятье, а не благодать. Почему же Ему кажется, что созданный мой разум уродлив, раз он не проклят Грезами? С тех пор наделенный мечтой я хочу стать Им. Чтобы понять, что в этом прекрасного, мечтать и не иметь возможности воплотить.
Но, возмечтав стать Им, я совершил страшное. Ведь я Его ошибка, которую он не пожелал исправлять. Я часть Его и во мне есть Его отражение. Когда я возмечтал стать им, он захотел стать мной. Он захотел побыть ошибкой…»
«Величие человека не в его делах, как многие думают.
Дела лишь следствие духа человека и доли везения.
Но, не имея духа сильного и великого, не сможет и человек стать сильным и великим. Тело наше, как и дела наши лишь отражение духа. Когда дух в упадке, тогда и тело не по годам разрушается. Когда дух нищает, то и цели перед человеком становятся какими-то нищенскими, обусловленными только насущными потребностями. И пропадает из них то, что мы считаем великим и достойным Человека. Дух Человека ведет его на поиски неведомого. И только сильный духом человек способен все преодолеть на своем пути. И только таким стоит доверять поиски Истины. Ибо слабый духом назовет Истинной всего лишь свою Правду. Что будет толку человечеству от правды, если она ложна, субъективна? Если не прошла она вместе с духом жесточайшие испытания на истинность? "
"Дух поддается воспитанию дисциплиной. Более того, чем жестче дисциплина, тем сильнее дух, как показывает практика. Однако чересчур жесткая дисциплина дает осложнение на развитие творческих наклонностей человека. А сильный дух без творческого начала опять таки не применим для задач более сложных, чем лобовая атака. Настоящий Дух, что ведет к победе, равно дисциплинирован и творчески развит. И его творческое развитие не дает шизофренических и опасных отклонений в фантазии.
Мой оппонент прав, когда говорит, что для изыскания Истины нужна сильная личность. Даже просто для перелома сознания миллионов и предоставления им другой Правды, нужно иметь сильный дух и не боятся последствий. Но вот, насчет Истины… Я не уверен, что она нужна людям. Ведь Истина уродлива и не имеет ничего общего с человечностью. Одна из Истин космоса, что все будет разрушено. Ну, зачем такая Истина человеку? И кто скажет спасибо тому сильному и великому духом, кто красочно раскроет перспективы уничтожения человечества. Человеку хочется верить, что он или его душа бессмертны. Ну, и пусть верит. Не мешайте ему. Больше того Общество надо оберегать от сильных людей. Сила обычно очень быстро перестает считаться с чужими заблуждениями. Она отчего-то решает, что все должно быть так как она субъективно видит… Хотя об этом я кажется говорил… Так что воспитывая сильный дух в человеке не забывайте, о последствиях которые он принесет. Ведь всякая мораль спадет шелухой с Великого и Сильного. Она ему будет не нужна. Он будет считать себя выше понятий морали."
Когда очередной человек заявляет мне, что он обожает дождь, бродить под дождем, слушать дождь, или еще как-либо получать от него удовольствие, меня начинает откровенно мутить. Единственное, что я способен делать под дождь с удовольствием, так это спать. Спать и при первых попытках организма проснуться, загонять себя снова в сон. Ибо дождь мне надоел. Надоел настолько, что я уже всем телом начинаю чувствовать его приближение. Начинает ломить кости и в голове появляется невероятная тяжесть не дающая думать ни о чем кроме предстоящего ливня.
Городские неженки считают дождь просто водой, что по законам природы льется с неба. Влагой, которая, по вычитанному в ярких цветных книжках, наполняет поля живительной силой. Считают его добрым другом всего живого на планете. Мол, рады дождю и лисичка, и зайчонок, и цветок, и колосок. Как бы не так. Показать бы этим наивным, как сгнивает прямо в поле почти созревший урожай. Как набухшие от дождей вены рек, буквально взрываются, снося целые деревни и на долгие недели затапливая огромные площади. Как тонут в этой мутной воде без надежды на спасение мелкие животные. Как их тельца скапливаются на естественных отмелях и становятся добычей падальщиков. Показать им трупы крупных животных - бордов и мясных ящеров, что в изобилии гниющими тушами разбросаны то тут, то там. Может, тогда и неженки взглянут на дождь, так как я гляжу на него.
Для меня дождь это чудовище. Инфернальное, злое, коварное. Чудовище, питающиеся силами, криками и болью застигнутых им.
Когда бредешь по размокшей земле, и каждый твой шаг тяжелей предыдущего. Когда намокшая глина колодками неподъемными повисает на твоей обуви, а сил стряхнуть ее уже нет. И палку, которой раньше сбивал глину с обуви, ты давно выбросил. Дождь отнял силы нести даже ее. Одно маниакальное желание бьется в твоем мозгу - найти укрытие. Теплое, просторное, сухое укрытие, в которое с рычанием будет биться дождь. А ты в этом укрытии, для надежности завернувшись еще и в одеяло, будешь медленно проваливаться в сон. Так всегда, когда после промозглого холода улицы попадаешь к огню, ты неминуемо начинаешь зевать и бороться со сном. А я бы и не боролся. Уснул бы и гори они огнем все дела, что погнали меня в тот богом и Правителем забытый край.
Мне не хотелось пускаться в то путешествие. Тем более, что с самого начала знал, что это будет далеко не увеселительная прогулка. То, что мне нарассказывал мой отец мне не внушало ничего, кроме отвратительного чувства страха перед неизвестностью. Но мое нежелание ехать в эту глушь совершенно никого не интересовало. В управлении мне было четко сказано, тогда-то выехать, такого-то прибыть, а по истечении недели пребывания доложить обстановку. На мою просьбу о спутнике и помощнике мне яснее некуда сказали, что не то, что помощник, мать родная знать не должна ни о цели моего путешествия, ни о пункте назначения. А то, что пол управления и так все знает так же мало, кого волновало.