Фаусон закрыл иллюстрированный еженедельник. В окно струился жар тропического дня. Мефф отдыхал, лишь вечером он намеревался пойти на встречу с одной из последних утопленниц, пеленги которой подсказал ему дьявольский «Who is Who?»

В давние спокойные времена загадкой чертового треугольника он интересовался постольку-поскольку, хотя нельзя сказать, что категорически отвергал существование летающих тарелок и прочих чудес. На сей счет у него была выработана собственная теория. Он считал, что это не что иное, как прилеты наших праправнуков, посещающих с помощью своего «Кука», «Орбиса» или «Спутника» времена своих древних предков. Таковую гипотезу подтверждала частота встреч, а одновременно их ничтожная контактность. Хронопутешественники (с этим авторы научной фантастики вполне согласны), несомненно, должны придерживаться невмешательства в прошлое, ибо обратное могло иметь страшные последствия в будущем. Однако сегодня ум Меффа осветила мысль. Более простое объяснение. А что если виновником всех невыясненных явлений был какой-нибудь не зафиксированный в «Who is Who?» коллега?

Липкий сумрак спустился над чернильно-синими водами Карибского бассейна. Несмотря на движение воздуха, на борту авиетки, способной садиться на воду, было душно. Пилот, смуглый типчик, принадлежал к тому разряду людей, которые все переводят на соответствующую сумму законных платежных средств. Он не задавал лишних вопросов и готов был полететь хоть в пекло, лишь бы наниматель оплатил обратный рейс.

Он довольно быстро разгадал намерения Меффа, который терпеливо изучал карту с нанесенными на нее самыми свежими данными о странных и необъясненных явлениях.

— Они зловредны, — бросил пилот примерно через полчаса полета.

— Кто? Пожатие плечами.

— Они. Если хочешь их встретить, можешь кружить в воздухе десять лет. А бывало, в тот же день…

— Откуда вы знаете, что я ищу? — удивился неосатана.

— Видите ли, — в голосе летчика прозвучала наглая самоуверенность, — мы привыкли к таким искателям приключений. Если человек нанимает аэроплан и ночью, с картой, велит кружить в этих районах, то он либо контрабандист, либо авантюрист. На вашем месте я попробовал бы поискать дальше к северу.

— Вы сказали, что с вами случалось что-то необычное? Пожалуйста, расскажите.

Пилот временно потерял охоту к излияниям, но несколько шелестящих бумажек, доказывающих, что пассажир мужик деловой, вернули ему способность говорить.

— Четыре года назад, — начал он полушепотом, — мы участвовали в спасательной операции на краю Саргассова моря. Яхта с поврежденным двигателем увязла в исключительно плотном покрове водорослей. Я тогда летал с Тедди. Он был старшим. Нам надо было только сбросить немного оборудования. Был вечер, похожий на сегодняшний. Мы вылетели из Форт-Лодердейла нормально, пролетели над Багамами и тут, точно в три часа ночи, Тед сказал: «Пристегнись крепче, Билл».

Мне казалось, что я знаю Тедди, как этот мотор, но тогда я не узнавал его. Он был очень возбужден. Встал со своего места и начал привязывать меня к креслу еще и крепким линем. Его странно побледневшее лицо покрывал пот. А было холодней, чем сегодня. Интересно то, что я не решился протестовать. Меня охватил совершенно беспричинный страх. Да, у нас не было радиосвязи с базой. Из снятых у меня с головы наушников долетал странный высокий звон. Что произошло дальше, не очень-то могу рассказать. Я не слышал ничего. Самолет начало дико трясти, я вынужден был схватиться за рули. Высотомер не действовал. В один из моментов я увидел, что совсем близко под нами раскинулось море. Оно было гладким, а в нескольких сотнях метров один от другого из него вырывались гейзеры, высотой в несколько десятков футов. Незнающий мог бы подумать, что это подводный вулкан. Но я-то знаю этот район. Там жуткая глубина. Я глядел как зачарованный. Чувствовал, что от воды в нашу сторону распространяется чудовищная сила притяжения, заставляющая подчиниться ей. Я отпустил рули. Тедди воткнул их мне опять. Размахивал руками. А потом набросил мне на глаза полотенце. Я летел, отрезанный от мира, чувствуя только вибрацию на колонке руля. И вдруг что-то бросило самолет, а меня ударило в лицо порывом воздуха. Полотенце сползло. Кабина была открыта и пуста. Я взглянул на море. Из-за тучи вышел месяц и все бескрайнее пространство блестело в его свете, тихое и неподвижное. Я выцарапал шарики из ушей — ничего, кроме гула мотора. Почти тут же включилось радио… Если б вы знали, сколько у меня было потом неприятностей. Меня обвинили в убийстве шефа. К счастью, стало известно, что с того дня, как его бросила жена, он был неуравновешенным, поговаривал о самоубийстве. Кроме работы увлекался поиском подпочвенных вод с помощью ивового прутика, оккультизмом. Может, именно такой им и требовался, поэтому они удовольствовались только им одним…

Пилот замолчал. Мефф глядел в далекое зеркало воды.

— Можете включить передатчик?

— Конечно. На какой частоте будем работать?

— На всех. Передавайте: «Шестью шесть! Шестью шесть!»

Билл исподлобья взглянул на Меффа.

— Значит, ошибся. Не авантюрист. Ну, что ж, дело есть дело. Заплачено.

Дьявольские позывные они передавали довольно долго и безрезультатно. Ответил только юный радиолюбитель из Тампы, спросив, кто в такое странное время изучает таблицу умножения, и какая-то радиостанция из Манагуа, протестовавшая против нарушения ночной тишины. Не откликнулся ни один морской змей, Летучий Голландец или корабль-призрак. Указатель расхода горючего наконец призвал их к возвращению.

Летели молча. Мефф был взбешен — поверил интуиции, которой, яснее ясного, у него оказалось не слишком много. Примерно через час они уже были над континентом, точнее, поразительным флоридским коктейлем из воды и земли, краем болот, пустошей и аллигаторов. Пилот намеревался свернуть в сторону Форт-Лодердейла, но что-то заставило Фаусона сказать:

— Минуточку. Еще немного на север.

Вероятно, заговорило недооцениваемое седьмое чувство. Потому что прошло всего четверть часа, когда пилот выдавил: — Язви его!

Над болотами разгорелся небольшой золотисто-зеленоватый кружочек. Некоторое время он висел неподвижно над трясиной, потом скрылся меж деревьев. Опустился. А может, нырнул?

Спустя минуту самолет уже был в том районе. Куща зелени, подсвеченная бледно-зеленым светом, резко выделялась на черной поверхности болот.

— Сесть сможете? — взволнованно спросил пассажир.

— Должен, — ответил не менее возбужденный пилот.

Местность казалась совершенно необитаемой. Когда они опустились ниже, за границами рощи, в которую нырнула летающая тарелка, болота погрузились во мрак. Каким образом Билл отыскал достаточную лужу, чтобы посадить самолет, навсегда останется его тайной.

Фаусон встал на более твердый грунт. В руке у него был фонарик, в кармане спрей с адским пламенем. Пилот не горел желанием покидать кабину и заявление Меффа «Я пойду один» принял с явным облегчением.

Здесь, на земле, во мраке, все было крупнее, раскидистее, чем казалось сверху. Фаусону понадобилось около получаса, чтобы добраться до места посадки таинственного летающего объекта. К счастью, местность была здесь посуше и обошлось без купания.

Дьявольский Посланник не ощущал страха, самое большее — возбуждение. После того, как ему удалось вовлечь в оперативную группу Дракулу, Франкенштейна и Вурдалака, а особенно после похищения Бандальеро, он поверил в свои чертовы возможности. Поверил в счастливую, хоть и темную звезду. Его беспокоило лишь: не улетела бы тарелка раньше времени. Наконец он снова увидел неземной свет. Подошел поближе, тарелка, словно шляпа, сидящая слегка набекрень, висела над землей, не издавая ни малейшего звука, золотом горело открытое чрево, салатовый свет исходил из опояски космической салатницы. Он не заметил никого из экипажа, пока рядом не зашевелились кусты. Их было двое. Зеленые, словно лесные ящерицы, худощавые, с одним горящим глазом, будто у греческих циклопов. Они тащили за собой двух небольших аллигаторов… Неужто, ужин?