— Мефф! Мефф! — крикнула она, но горло было настолько стиснуто, что раздался только слабенький шепоток.

Крыса ощерила зубки, как нутрия, и потихонечку двинулась к ней. Мэрион попятилась. Сначала медленно, потом быстрее. Сбежала в холл.

— Мадам! Мадам! Помогите! — кричала она.

Хотела вскочить на стойку, но крыса оказалась проворнее. Мэрион кинулась к выходной двери. Не успела. Огромная железная скоба, обычно укрепленная вертикально, с глухим лязгом опустилась и забаррикадировала выход. Где-то в глубине коридора хлопнула дверь. Может, сквозняк? Е тот же момент тяжелые жалюзи прикрыли окна. Мэрион бросилась к двери, ведущей в столовую. Крыса — за ней. Нет, ока не нападала, не набрасывалась, наоборот, постоянно держала дистанцию около метра. Заграждала дорогу, сбегала. Как бы вела.

Потом прыгнула куда-то и исчезла. Прошла секунда, другая. Чуть не разрываемая ударами собственного сердца, девушка прислонилась к стене. Тишина! Только часы тикали странно, ускоренно, как пульс больного. И вдруг где-то совсем рядом раздался высокий, дикий крик и сразу после этого грохот. Она окоченела.

«Мавританские стажеры» были поблизости! Она на мгновение забыла о крысе-преследователе. Хотела вернуться, но не могла. Какая-то сила тянула ее в глубь мрачной столовой. Она прошла поворот и увидела яркий свет. На цыпочках приблизилась к приоткрытой двери. Из кухни долетал смех и звуки, напоминающие боксерский матч. Она прижалась к стене и заглянула.

Лучше было этого не делать.

На самой середине разделочного стола лежала отсеченная человечья голова.

Психологи называют подобные реакции парадоксом стресса. Если страх усилить еще большим ужасом, может случиться так, что страх уменьшится. Нечто подобное, видимо, случилось с Мэрион. На мгновение она отупела, но тут же начала трезво оценивать увиденное.

Женщина, голова которой лежала на доске, была явно четвертована. Ее разорвали алчные когти кошмарной четверки, куски тела исчезали в прожорливых пастях Хали, Гали, Али и Бэты. Одновременно они передавали из рук в руки кубок, наполненный густой, темно-красной жидкостью. Вдруг Хали расхохотался, подбежал к голове, схватил ее за волосы и кинул движением опытного кегельбанщика.

В этот момент Мэрион вдруг увидела крысу, та стояла на корзине с сухим хлебом. При виде летящего в нее снаряда, она ловко отскочила и показала Хали длинный муравьиный язык.

— Кому еще кусочек печени? — спросила Бэта.

Звук человеческой речи совершенно привел девушку в себя. Тихонечко, стараясь ничего не задевать, она пробежала по столовой и коридору. В холле подбежала к телефону и набрала номер, который ей сообщил отец Хименес.

— Полиция? Я говорю из отеля «Парадиз», — с трудом выговорила она.

— Убийство? Немедленно выезжаем, — ответил ей совершенно спокойный голос с другого конца провода.

— Что ты делаешь? Мэрион!

Она отпрянула. Говорил растрепанный, но пришедший в себя Фаусон, который, держась за перила, медленно спускался к ней.

— Звонила старой подружке, — ответила она, надеясь, что он не слышал разговора. — Проснулся? — она не хотела его ни во что посвящать до прибытия полиции.

— Вода пошла через край, — буркнул он. — Пришлось завернуть кран.

— Я собирался искупаться, — быстро сказала она.

— Ну, так иди, чего ждешь? Черт, когда наконец ввернут эти лампочки?

— Вот не везет, — вздыхала Анита, нервно топчась вокруг фонаря и то и дело поглядывая на торчащие из-под капота ноги водителя, — долго еще?

— Честно говоря, не знаю, — отвечал из-под машины голос таксиста.

Улица была пуста, никаких бараков или бистро, ни следа какой-нибудь телефонной будки.

— А далеко отсюда до отеля «Парадиз»?

— Около километра.

— Пойду, — решила Гавранкова, — только как я его найду?

— Все время прямо, потом около виадука влево наискосок через рощицу и — на месте. Хотите взглянуть на план?

— Как-нибудь доберусь, — решительно сказала она.

Километр обернулся тремя, а приятная прогулка, особенно когда пришлось продираться сквозь заросли, показалась убийственной. Анита как раз преодолела последнюю преграду в виде какого-то рва, когда с двух сторон до нее донесся вой сирен полицейских автомобилей. Несколько десятков машин мчались, как дьяволы, и остановились около темного здания в саду. Кроме служебных авто из боковой улочки выкатился белый «опель» и предусмотрительно остановился немного поодаль.

«Я опоздала», — подумала Анита.

Мэрион, скрывая возрастающее возбуждение, скользнула в ванну и повернула ключ. Наконец-то она почувствовала себя в безопасности. Ужасающие картины внизу она приглушила надеждой, что сейчас все закончится счастливо. Несмотря на это, расстегивая одежду, она отметила, что у нее дрожат посиневшие от ужаса пальцы. Чтобы успокоиться, она включила стоящее на полочке радио и веселые нотки в стиле бостона «под крышами Парижа» смешались с паром и запахами леса. Этажом ниже Бэта отбросила кусочки говядины.

— Хватит этой мертвечины. Бросьте остальное в холодильник и пошли.

Тройка черных незамедлительно выполнила распоряжение. Из тени появилась ведьмоватая хозяйка. Она давно была в сговоре с сатаной, и все-таки на ее сморщенной физиономии читалось беспокойство.

— Такая инсценировка обязательно была нужна? — повернулась она к Али.

— Таков приказ, — ответил черно-желтый. — Кроме того, нет другого способа заставить их действовать.

— Пока все идет по плану. Полиция прибудет примерно через четверть часа, — добавил Гали.

— Значит, надо спешить! — решил самый темнокожий из полудьяволов.

Андре Лесор осушил бутылку кока-колы. Он был зол на себя. Переборщил с виски. Не было ли появление настоящего Фаусона самым лучшим сигналом, что игра подходит к концу и скоро он получит свои деньги? Ему выдадут кассету с записью смерти Кристины, и он раз и навсегда забудет это дело. Они же обещали…

Черные ворвались к нему в комнату без стука. Он сразу понял, что дело скверно.

— Предатель! — процедила одетая в черное Бэта. — Пес!

— Я, нет… я… — бормотал он, прижимаясь спиной к стене и мечтая только о том, чтобы слиться с нею.

— Не важно, кто выдал, ты или американская девка! С тобой кончено. Берите его, парни!

Лесор, который будучи актером неоднократно умирал на сцене и раза два в кино, понял, что это финал. И тогда он вспомнил о медальоне. Направляющиеся к нему «ассистенты» замерли, как вкопанные, и повернули головы. Он почувствовал противоестественный прилив силы.

— А ну, подальше, герои! — прохрипел он. — Ну, кто первый?!

Они вертелись на месте, словно их сдерживала невидимая преграда.

— Твоя очередь! — крикнула Бэта и вытолкнула вперед хозяйку. В лице ведьмы не было ни кровинки. В ее руке блеснула бритва.

— Ничего ты мне не сделаешь, ничего ты не еде… Сверкнул металл. Холодное прикосновение и боль.

Разрезав пижамную куртку, сталь коснулась груди Анд-ре, оставив на ней кровавую борозду, однако не задев медальона.

«Меня обманули» — мелькнула у актера мысль.

— Она человек, — рассмеялась Бэта, — человек, как ты, и амулеты против нее бессильны. А ну, покажи, старая, искусство цирюльника!

Он только успел прошептать:

— Не убивайте!

— Никто не собирается тебя убивать, если только будешь умником, — бросила Бэта.

— Я буду. Буду!

— И исполнишь приговор предателю?

— Ис… исполню, — в его голосе звучало искреннее желание, — но кто он?

Гали молча указал на запертую дверь ванной.

— Нет… я, нет… только не ее, — простонал актер. Хозяйка подвернула юбку и принялась точить бритву о посиневшую ляжку.

— Все, что угодно, только не это, — стонал актер.

— Мы требуем только этого!

Али кинул на столик кассету с пленкой. Гали рассыпал мешочек с золотыми луидорами, среди которых, словно лимон в чае, плавала чековая книжка. Хал и добавил паспорт, выписанный на чужое имя.