Однако среди всех этих явлений Лысого больше всего нервировало нечто иное: его седовласый шеф, вероятно, обрадованный гибелью отеля «Парадиз», взял двухнедельный отпуск и отправился за грибами, не оставив ни адреса, ни способа связи.

Несмотря на протесты Брижитт, Ларри решил выехать в Бостон и приказал ей не высовывать носа из отеля пока все не кончится. Обещал звонить ежедневно, объяснив, что самое худшее уже позади. Потом взял небольшой багаж стюардессы и намеревался выйти, когда зазвонил телефон.

— Да, а, это вы? Хорошая погода в Париже? Прекрасно… Ну, конечно. Как с теми пациентами? Не может быть! Мефф Фаусон?!! А не знаете, где он сейчас находится? Значит, должны немедленно узнать! Звоните в пять, он должен к тому времени вернуться! Приветствую!

Он повернулся к Брижитт, жадно ловившей каждое слово.

— Представь себе, одним из последних пациентов Шатлена, врача, который дал тебе посылку, был мистер Мефф Фаусон, по сообщениям газет тот несчастный, которого держали гангстеры, связанные с синьором Дьябло. Единственный уцелевший в таинственном пожаре. Бедняжечка. Все ему так сочувствовали.

— Что это значит?

— То значит, что этот несчастненький, возможно истинный шеф банды, тайный начальник, который командует индивидуумами вроде Мистера Приапа. Быть может, и ликвидация синьора Дьябло была не следствием соперничества, а преднамеренным шагом в игре.

— Либо Фаусон и есть синьор Дьябло, — подсказала Брижитт, у которой обычная женская проницательность вполне могла соперничать с игрой потока ассоциаций Ларри Белла.

— Придет и его черед, — усмехнулся Ларри.

Они вышли из отеля. Почти тут же нашлось такси. И как они в Нью-Йорке ухитряются всегда иметь под рукой свободное такси?

— Я поеду с тобой, я боюсь, — шептала мадемуазель Лебланк, — у меня скверные предчувствия.

— А у меня хорошие, — отрезал Белл.

Полчаса спустя скрипнул ключ в замке комнаты 1181. Вошла маленькая черноволосая уборщица, не привыкшая обращать внимание на таблички, висящие на дверях. Уже при первом взгляде ее встревожили меловые знаки на шкафу и круги на полу. Она поплевала и принялась активно протирать эти места, ругая гостей, которые думают, что ежели заплатили за номер, то им уж все дозволено. Потом увидела четки на двери шкафа. Минуту кляла безбожников, затем аккуратно сняла их.

В тот же момент дверцы раскрылись и что-то небольшое, быстрое и невероятно сильное прыгнуло ей на грудь. Она не успела крикнуть. Противоестественно мускулистые руки стиснули ей шею, а колени с бешенством принялись ломать ребра.

Через шесть часов после первого сеанса связи, все участники акции или, можно сказать, акционеры Апокалипсиса, за исключением Мистера Приапа, который предварительно познакомился с душным чревом шкафа, активно приступили к реализации плана.

Франк Н. Штейн через Каир отправился в Мекку, сменив по дороге документы, национальность и веру. Теперь он был зажиточным британским гражданином мусульманского вероисповедания Селимом ибн Хусейном, который гонимый благочестием оставил свой магазинчик в Лондоне, дабы отправиться паломником в Город Пророка.

Аристократический ubermensch [46] чувствовал себя не очень уютно в шкуре представителя иной расы, но проглотил горькую пилюлю ради пользы дела. В данный момент он заперся вместе с переносным телевизором в туалете аэровокзала в Каире и ожидал связи.

Доктор Поповичи (он же Дракула) тем временем прибыл в Саппоро. Тамошний птичник не подвел. Несколько десятков клеток, полных живых производителей гуано, перевезли в порт, где тут же удалось нанять судно, незамедлительно взявшее курс на север. Власти приняли к сведению, что милосердный чужестранец приобрел крылатый груз только для того, чтобы на водах северной части Тихого океана вернуть пташкам свободу.

Никто сейчас не узнал бы Оборотня. В белой дохе и, несмотря на это, дрожащий от холода обитатель южных широт продирался сквозь бушующую пургу. Перевал, на котором он опустился после парашютного прыжка с туристической авиетки, находился всего в нескольких километрах от китайской базы, лежащей в таком труднодоступном районе Тибета, что удивительно, как китайцы сами ухитрялись ее находить. Кайтек проклинал спешку, в которой сбрил собственную шерсть. Две чужих, которые были у него на теле, не компенсировали потери. Оказавшись в каком-то изломе, укрывающем от ветра, он вытащил из рюкзака телевизор, тяжелевший с каждым пройденным метром, и ждал связи, дабы доложить, что пока у него все в порядке.

База номер семь. Система бункеров, вкомпонованных в дикий пейзаж Новой Мексики. Одна из главных командных баз космического корабля многоразового использования «Пенсильвания». Объект охраняемый и запретный, однако же не до такой степени, чтобы не принять во время бури изголодавшуюся туристку, лошадь которой пала в полумиле к юго-западу. Комендант, полковник Раулингс, мог, конечно, несмотря на скверные атмосферные условия, вызвать вертолет и отправить одинокую женщину в город, однако ее красота, которую было видно, несмотря на усталость, произвела сильное впечатление на офицера, уже долгое время жившего в воздержании. Он решил организовать транспорт, когда погода поправится, мисс же Сьюзи Уотерс (обнаглевшая Утопленница даже не сменила имени) занялся лично. У него было много времени, с кораблем он устанавливал связь лишь когда тот, вращаясь вокруг Земли, вступал в его зону.

Сьюзи очень быстро пришла в себя. Умылась, перекусила, отведала пива и согласилась осмотреть базу, разумеется, по просьбе Раулингса, отличавшегося легковерностью, возможной только у комендантов совершенно секретных объектов в западном полушарии.

Устремленный на него взгляд мисс Уотерс командир принимал исключительно как знак особой заинтересованности. Это его вполне устраивало. Он и не заметил, как мысли его начали терять самостоятельность, нервные импульсы стали контролируемыми, а сознание Утопленницы укрепилось в его индивидуальности словно червяк в яблоке, подчинив волю, чувства и интеллект.

Спустя несколько часов он, собственно, уже был всего лишь скафандром для личности Утопленницы. То, что ее ослабевшее тело привезли в частную клинику в Альбукерке, не имело значения. Врачи не смогли поставить никакого диагноза. Мисс Уотерс, казалось, абсолютно лишилась жизненных сил и висела между жизнью и смертью, хотя невозможно было установить характер ее заболевания.

Комендант же, наоборот, казался здоровее, нежели когда-либо, возможно, как отметили сотрудники, стал только более сосредоточен, малоразговорчив. При каждом прохождении корабля он всматривался в лицо майора Брайана Скотта. Психика космонавта была достаточно здорова, упорно сопротивлялась телепатическому воздействию, раскрывалась очень медленно, отдельные уголки сознания защищались от подчинения чужой воле. Брайан жаловался своему коллеге, что чувствует головную боль, онемение некоторых мышц. Товарищ предлагал ему обратиться с просьбой о досрочном возвращении. Скотт отказался.

Телепатическое проникновение продолжалось. А когда пришло время связи, Утопленница, облеченная в тело Раулингса (биологический передатчик остался на базе), могла сообщить об удачном завершении первого этапа.

Старый доходный дом в одном из районов, некогда заселенных средними классами, позже неграми, а в настоящее время превратившихся в пристанище различной голытьбы — пуэрториканцев и вьетнамцев — Ларри Белл нашел не без труда. Загримировавшийся под Приапа (ему трудно было скорчиваться, но в конце концов он был магом высокого класса), он не вызвал особого интереса у спящего на ступенях наркомана и добрался до запущенного жилища на втором этаже. Соблюдал осторожность и внимательность. Принимал во внимание возможность засады. Даже цифровую комбинацию в сейфе набирал прутиком, на расстоянии, боясь взрыва или выстрела самопала, установленного внутри. Однако ничего такого не произошло. Уже спустя минуту он держал в руке небольшую черную коробочку. Ларри подозревал, что это какая-то незапатентованная разновидность передатчика, но предпочитал не копаться в устройстве. Он ждал шестнадцати часов (22°° по Гринвичу). Чтобы не терять времени, скрупулезно осмотрел жилище. Кроме некоторого количества емкостей с ядами и множеством оружия, не нашел ничего, что могло бы вызвать интерес. На колченогом стуле лежал чистый блокнот, из которого была вырвана почти половина листков. Тем не менее Беллу с помощью пепла от сигареты удалось расшифровать последнюю запись, оттиснувшуюся на следующей страничке: «Джеральд Блэк, Нью-Джерси…» Название улицы прочесть было сложнее.