— Нет, не пробовал и не собираюсь. Я хочу, чтобы это сделали вы.

— Почему именно я, а не кто-то другой?

— Потому что вы, Ефим Аркадьевич... Вы ведь чувствуете, что должны России.

— Нет, позвольте, ничего не чувствую. Вы ошибаетесь, любезный.

— Нет, я не ошибаюсь. Вам станет легче, Ефим Аркадьевич.

— Уверены, что мне станет легче?

— Уверен, — сказал Князев.

— И сильно полегчает?

— Да. Вы сразу станете другим человеком.

— Совсем другим? — спросил Гусовский.

— Да, другим. Душа ваша очистится.

— И вместе с ней очистится мой кошелек.

На лице «двойника» Николая Второго появилась улыбка, быстрая, едва заметная, мелькнула и исчезла в усах.

— Собственно, я изложил свое предложение. А теперь честь имею, — Князев поднялся, кивнул, уже у двери остановился и повернулся через левое плечо. — Вы подумайте, Ефим Аркадьевич, хорошенько подумайте и вы почувствуете, как я прав. Прошу меня извинить за назойливость и настойчивость. Но, как понимаете, дело того стоит.

Когда дверь за посетителем закрылась, Гусовский посмотрел на часы. Девять минут и тридцать секунд заняла вся встреча. На душе был странный осадок, словно по ней чиркнули острым стеклом, и она начала кровоточить. В словах этого безумца, а может, святого, как для себя определил Гусовский, есть какая-то правда. Но расстаться с деньгами просто так — на памятник русскому царю, и не поиметь с этого ничего? Этого Гусовский не мог. Хотя, в общем, иногда он тратил большие деньги на дела, на первый взгляд, пустые. Но они были связаны с имиджем, они делали имя олигарху.

Если бы с подобным предложением обратился к нему мэр, тогда да, без вопросов можно было бы пожертвовать деньгами, но зато и поимел бы кучу дивидендов. Вначале, как бы моральных, но потом мораль — это Гусовский знал — превратится в доход и немалый. Но пока предложение исходило от странного типа. А что, если его кто-то подослал, направил, пытаясь проверить Гусовского на вшивость?

Гусовский потер виски, затем начал скрести их ногтями. Он нервничал. Давненько с ним такого не бывало. Денег он не дал, не сказал ни да, ни нет, в общем, сохранился «статус-кво». А настроение по нулям. «Вот, достал! Кто вообще, такой этот Князев? Откуда он взялся?»

Гусовский вызвал начальника своей охраны, приказал ему навести о Князеве справки через службу безопасности. Тот понимающе кивнул, подобные предложения были ему не в новинку: почти всех, кто приходил к олигарху с просьбами или предложениями, проектами, или, как их называл Гусовский «прожектами», сотрудники службы безопасности проверяли. Мало ли кто их послал, мало ли что у человека на уме?

Гусовский взял телефон, повертел его в руках. Маленький, изящный «мобильник» с интерьером кабинета не вязался, но зато был очень удобным. Гусовский нажал нужную комбинацию клавиш и сразу же услышал знакомый женский голос.

— Что делаешь?

— Лежу, — услышал он в ответ.

— У кого лижешь? — это была любимая шутка Гусовского и его любовницы.

— Что, у Ефима Аркадьевича проблемы?

— Да, проблемы, — сказал Гусовский.

— Могу помочь? — спросила женщина.

— Наверное, можешь. Давай-ка я за тобой машину пришлю.

— Прямо сейчас?

— Ну, не прямо, — сказал Гусовский и взглянул на часы. — Вечерком. Поужинаем, то да се...

— Где? — спросила женщина.

— За городом, у меня.

— О, там хорошо.

— Значит, ты согласна.

— А если бы я была не согласна, разве бы это что-нибудь изменило?

— Это было бы плохо, — бесцветно произнес олигарх, — мне бы это не понравилось.

— А если бы я была больна?

— Вот если бы ты была больна, тогда да. Причина уважительная. Тогда бы я тебя сам навестил.

— С цветами и фруктами?

— Нет, я бы привез маленькую баночку меда.

— Ненавижу мед! Он такой липкий, тягучий, меня от него тошнит.

— Ладно, тогда приехал бы без меда.

— Ты еще скажи, шоколадку бы привез. Наверное, ты никак свою молодость забыть не можешь?

— О чем ты, Роза?

— О твоем тяжелом детстве. Наверное, ты недоедал, Ефим, все время сладкого хотелось, шоколадка, видно, была большим подарком?

— Да, ты права, комплексы. Детские комплексы.

— Ладно, присылай машину. Пойду, приму ванну.

Ефим Аркадьевич отключил телефон, сладко повел плечами и провел рукой по животу. «Надо собой заниматься, живот уже вон какой наел. А все почему? — спросил себя Гусовский. — От нервов», — сам себе ответил олигарх, Он вызвал секретаршу, блудливо взглянул на нее.

— Готовы бумаги?

— Да, Ефим Аркадьевич, уже давно.

— Давайте просмотрю. Меня интересует, в первую очередь, проект договора.

— Он сверху.

Секретарша принесла бумаги. Гусовский водрузил на мясистую переносицу очки и принялся читать. При этом он шевелил губами, смакуя слова, особенно цифры. Он, как никто другой, понимал, что слова словами, а цифры — самое главное. Пара оборотов ему не понравилась. Он вызвал секретаршу:

— С юристами уточняли вот этот пункт?

— Да, Ефим Аркадьевич, проверено-перепроверено.

— Хорошо, я подумаю. Завтра подпишу.

Через несколько минут олигарх с многочисленной охраной отбыл из Москвы за город в свой огромный особняк. По дороге, прямо за кольцевой, кортеж обогнал какой-то безумец на серой «тойоте», это было единственное происшествие за всю дорогу.

За любовницей была послана машина. Ефим Аркадьевич заказал ужин на две персоны и, уединившись в кабинете, сел за компьютер. Вначале читал прессу, затем вставил диск и принялся просматривать колонки цифр, отчет о работе за второе полугодие и прогнозы. Он читал придирчиво, находя изъяны в работе, иногда записывал цифры и короткие фразы в блокнот, лежащий рядом. Посмотрев на часы, Гусовский чертыхнулся. До приезда любовницы оставалось еще больше часа.

«Странный сегодня вечер, — подумал он, — никто не беспокоит звонками. Наверное, все уже привыкли к тому, что этот вечер принадлежит женщине. У меня никогда не было такой женщины. Лицо ее можно забыть, вычеркнуть из памяти, но тело забыть невозможно: каждая мышца, каждая клеточка вздрагивает, при прикосновении. Чертовка! При этом она проститутка, и мне это нравится. Она независима, ее нельзя принудить, можно лишь упросить, уговорить», — Гусовский вздохнул.

Он принялся играть в покер, умело и быстро. Умудрился обыграть компьютер, и это его развеселило. Настроение стало праздничным. О безумном посетителе, похожем на царя Николая, олигарх забыл.

Когда ему доложили, что машина подъехала к подъезду, он спустился вниз и на крыльце встретил Розу. Молодая женщина была в роскошной шубе, на высоких каблуках. Придерживая полу шубы, пару месяцев тому назад подаренной олигархом, она протянула руку для поцелуя, сама же этому рассмеялась и поцеловала Гусовского в лоб. Она была на полголовы выше Ефима Аркадьевича, а тут еще каблуки... В общем, для того, чтобы поцеловать его в лоб, ей пришлось даже немного согнуть спину.

— Кто-нибудь есть или мы будем одни?

— Ты как хочешь? — спросил Гусовский.

— Хочу, чтобы мы были одни.

— Значит, будем одни.

Войдя в гостиную, где горел камин и стояли свечи на столе, Роза сделала несколько шагов в сторону от Ефима Аркадьевича и элегантно распахнула шубу. Ефим Аркадьевич заморгал и восхищенно вздохнул.

— Нравится? — спросила Роза своим грудным волнующим голосом.

— Да, — ответил без стеснения олигарх, — очень. Кроме чулок с поясом на точеном теле ничего не было.

— Вот, — сказала Роза, она позволила Ефиму Аркадьевичу поцеловать себя в грудь, — я хотела сделать тебе сюрприз. Как тебе мой подарок?

— Лучше, чем моя шуба, — сказал Гусовский.

— Но без твоей шубы сюрприз бы не удался.

— К столу или в спальню? В сауну?

— Я хочу пить, — сказала Роза.

— Сейчас. Что пить изволите?

— Воды. Обыкновенной воды, но полный стакан.

— Хорошо, — сказал Гусовский, наполняя стакан водой.

Роза пила жадно, словно внутри у нее все горело. Капельки стекали по подбородку на грудь, Гусовский завороженно следил за их бегом.