— Или имеют солидное прикрытие наверху…

Официантка принесла заказ. Титов» и Пастухов уже начали ужинать, когда в баре появился новый посетитель.

В сопровождении двух «качков» в бар вошёл невысокого роста, широколицый мужчина с большим животом, на вид ему было лет тридцать пять — сорок. Как и его телохранители, мужчина был коротко подстрижен. На толстой, едва заметной — настолько она была короткая — шее поблёскивала золотая цепь. На мясистом лице отразились недовольство и высокомерие.

— Ба-а, — протянул Пастухов, — господин Капитонов с телохранителями собственной персоной.

— Кто это? — удивлённо спросил Титов.

— Помнишь, я ездил на разборку у ресторана «Радуга»? Ресторан купил человек, который находится под нашей «крышей». У господина Капитонова были к нам небольшие претензии, так как он со своей бригадой патронировал прежнего владельца. Впрочем, мы быстро уладили конфликт: Капа, хоть и считает себя крутым, явно не дурак и с людьми Крёстного связываться не стал.

— Не хотелось бы, чтобы он нас здесь приметил, — сказал Титов.

— Ему не до нас, — успокоил его Пастухов, — у него, похоже, серьёзный разговор к романовским браткам.

Капа, подойдя к Грибановым, уселся рядом с ними.

На этот раз братья вели себя иначе: они были приветливы и разговорчивы.

Судя по жестам, даже предложили гостю разделить с ними трапезу. Однако явно чувствовалось, что разговор идёт на тему, непростую для обеих сторон.

Было видно, что Капа предъявлял претензии романовским браткам. Титов и Пастухов, продолжая есть, украдкой наблюдали за беседующими бандитами.

Беседа их длилась довольно долго, около получаса.

Неожиданно входная дверь бара открылась, и в помещение вошёл человек, один вид которого вызвал у Титова неоднозначную реакцию, чему очень удивился Юрий. Костя вдруг бросил на пол ножик и резко нагнулся за ним, явно для того, чтобы не попасться тому на глаза.

— Что случилось? — осторожно спросил Пастухов, когда голова Титова появилась из-под стола.

— Это он, — произнёс Титов, наблюдая за тем, как вошедший молодой парень подошёл к столу, за которым сидели бандиты, и, поздоровавшись, уселся вместе с ними.

— Кто он-то? — продолжал недоумевать Юрий.

— Теннисист, — коротко ответил Титов и добавил:

— Я видел этого парня в толпе в день убийства Губина.

— Ну и что? — пожал плечами Пастухов. — Мало ли там было народу!

— Нет, — покачал головой Титов, — это уже дело не Гоши Кислицина, на которого наехали бандиты, сдаётся мне, что здесь дело куда более серьёзное, а поэтому, прежде чем что-то предпринять, нам стоит посоветоваться с Потаповым…

— Ну ладно, братаны, будем считать, что мы договорились, — хлопнув ладонью по коленам, произнёс Капа и поднялся, — надеюсь, вы на меня не в обиде, я, может быть, резковато говорил, но от чистого сердца.

— Да брось ты, Толян, какие обиды, — ответил Антон Грибанов, — ты все правильно сказал. Ты извини, если мы на твои интересы наехали, то случайно. Мы люди новые в городе, своё дело только разворачиваем. Бывает, по незнанию вторгнешься на чужую территорию.

— Угу, — пробубнил Капитонов, — только больно резво вы начинаете, и братве это не нравится. Летайте, ребя та, лучше на своём уровне, не то вам крылья пообломают.

— Мы же извинились, — холодно произнёс Никита Грибанов, — чего ты ещё хочешь, зачем этот гнилой базар поднимаешь?

— Да так, для профилактики, — усмехнулся Капитонов, но все же протянул руку для прощального рукопожатия.

Попрощавшись с братьями Грибановыми, он посмотрел на сидящего за столом Моню. Во взгляде Капы засквозило явное презрение. Он проигнорировал протянутую для рукопожатия руку Ильи и, развернувшись, направился к выходу из бара, сопровождаемый своими телохранителями.

— Что это с ним? — спросил Моня, бросив недобрый взгляд в спину уходящему. — Почему он со мной не попрощался?

— Капитон хочет по понятиям жить, — усмехнулся Антон, — а людей твоей профессии в воровском мире, сам знаешь, не очень жалуют.

— Кто ты для него? — угрюмо произнёс Никита. — Мокрушник отмороженный, ничего больше.

— Опять меньше, — в голосе Ильи звучала явная обида, губы поджались, ямочки на щеках углубились, — как вы там договариваетесь с «папой», это не моё дело, но уже второй раз такие непонятки возникают. Я что, плохо работаю?

— Работаешь ты чисто, — ответил Никита, — ничего не скажешь. Но ты и нас пойми: с ребятами, которых мы тебе в помощь дали, надо было рассчитаться.

Они говорят, что рисковали, и попросили больше, плюс стволы новые, незасвеченные надо закупить для тебя же.

Мы тут с одним человечком переговорили — обещал стрелковый зал для братвы устроить, тихий и незаметный… Ну, а если тебе что не нравится, мы можем и других исполнителей найти, стрелков в городе много.

Моня окинул Никиту недобрым взглядом. Но тот продолжал жевать, уткнувшись в тарелку.

— Таких, как я, нет, и вы это знаете, — ответил Моня уверенным голосом, — у меня ведь не было ни одной осечки, я не ошибся ни разу.

Антон, некоторое время молча наблюдавший за разговором, решился вмешаться в него, поскольку тот принимал нежелательный характер.

— Илюха, да ты что, братан, — добродушно улыбаясь, похлопал Монина по плечу старший Грибанов, — что за базар гнилой мы ведём. Мы же все вместе — одна семья, одна бригада, вместе по этой жизни непростой пробиваться будем наверх. Мы это два года назад решили, когда вас в Романовке на сходняк позвали и предложили в город поехать, дела делать — место себе под солнцем расчищать. Как мы тогда решили, так и будет.

— Я и расчищаю, — угрюмо произнёс Моня.

— А мы платим, — тут же заявил Антон, — но бывают разные накладки. Что же мы из-за такого дерьма, как бабки, ссориться будем. Главное, чтобы мы все вместе были. Мы одна бригада — земляки. Мы уже сейчас заставляем с собой считаться, а это только начало. Будут новые возможности, будут большие бабки.

Очень скоро нас все будут бояться, а твоим именем мы будем конкурентов пугать.

Антон ещё раз по-дружески потрепал Монина по плечу и добавил:

— Ну а теперь иди, занимайся своим делом, если что-нибудь понадобится для исполнения нового заказа, обращайся.

Все, что потребуется, мы тебе достанем.

После того как Монин ушёл, Грибанов-старший, разлив водку по рюмкам, произнёс с лёгким укором в голосе, обращаясь к брату:

— Ты, Никита, будь поаккуратней в разговоре с Моней, он парень с амбициями.

— А кто он такой, чтобы ему большие бабки платить, — огрызнулся Никита, — мокрушник обыкновенный, разве что работает чисто, вот и все его достоинства. Кто он без нас? У нас связи и деньги.

— И тем не менее, — продолжил свою линию Антон, — исполнитель он классный. Других искать, только время терять, поскольку работы для него у нас немало. Чтобы занять место под солнцем, нужно расчистить его от конкурентов. Другого пути у нас сейчас нет.

Все в этом городе давно поделено, свободных ниш нету. Вот с помощью Мони и таких, как он, мы их и освобождаем.

— Да ладно, понял я тебя, — с недовольным видом махнул рукой Никита, — нет тут больших проблем. Накинем Моне бабок сверху, и он усохнет.

Ты лучше скажи, что там «папа» говорит по поводу заказа.

— А ничего особенного, — ответил Антон, — доволен тем, что прошло все нормально в последний раз. Говорит, есть небольшая работёнка по выкачиванию долгов, в ближайшее время поговорим об этом.

— Понятно, — сказал Никита, — ну что, может, воспользуемся его советом, поедем к Дрюне, баб вызовем — отдохнём по полной программе.

— Хорошая мысль, — усмехнулся Антон и ещё раз разлил по рюмкам водку…

Потапов вошёл в вестибюль здания областной администрации и, подойдя к турникету, предъявил дежурному милиционеру пропуск.

Молодой сержант знал Потапова в лицо как частого посетителя и, почти не глядя в документ, пропустил его. Затем, проводив Потапова взглядом до дверей лифта, сержант поднял трубку внутреннего телефона и набрал короткий номер.