Я сидел в своем кабинете, посасывая из стакана самогон, и лениво чистил свой автоматический пистолет. По стеклам мерно барабанил дождь, с неба непрерывно лилась вода – почти постоянное явление в нашем прекрасном городе, что бы там ни твердил туристический совет. Черт, не все ли равно? Я не член туристического совета. Я частный детектив, причем один из лучших, хотя по моему офису этого не скажешь: потолок вот-вот рухнет на голову, арендная плата давно не вносится, и даже самогон в стакане последний. Что же, времена сейчас повсюду тяжелые.

В довершение всего единственный за эту неделю клиент так и не пришел на угол, где была назначена встреча. Он все твердил, какое у него выгодное для меня дельце, но сути я толком не узнал: оказалось, что он как раз успел на предыдущее свидание – с некоей особой в саване и с косой, так что теперь отдыхал в морге.

Поэтому, когда порог переступила дама, я преисполнился уверенности, что мне наконец-то улыбнулась удача.

– Чем торгуете, леди?

Она ответила взглядом, от которого даже бесчувственная тыква затрепетала бы в волнении, ну а мое сердцебиение участилось раза в три. Еще бы: длинные светлые волосы и восхитительная фигурка – тут даже Фома Аквинский забыл бы свои обеты! Во всяком случае, у меня мигом вылетела из головы клятва никогда не связываться с клиентами противоположного пола.

– Надеюсь, вам не помешает немного «зелени»? – осведомилась она низким грудным голосом, сразу переходя к делу.

– Продолжай, сестричка.

Я вовсе не хотел показывать ей, что мне позарез нужна «капуста», поэтому поспешно прикрыл рукой рот: ни к чему клиенту видеть, как у тебя слюнки текут.

Дама открыла сумочку и извлекла снимок: глянцевое фото размером восемь на десять.

– Узнаете его?

В моем бизнесе полагается знать, кто есть кто.

– Ага.

– Он мертв.

– Мне и это известно, сердце мое. Ничего нового. Несчастный случай.

Ее взгляд мгновенно застыл, как река зимой

– Гибель моего брата не была несчастным случаем.

Я чуть вскинул бровь: в моем бизнесе просто-таки необходимо время от времени напускать на себя таинственность.

– Ваш братец, вот как?

Странно. На мой вкус, она не из тех, кто обзаводится братьями.

– Я Джилл Болтай.

– Значит, вы сестра Шалтая-Болтая*?

* В рассказе действуют персонажи стихов из сборника «Сказки Матушки Гусыни», «Шалтай Болтай», «Происшествие в карточном домике», «Птицы в пироге», «Джорджи Порджи», «Доктор Фостер», «Крошка Бо Пип», «Джек и Джил», «Матушка Хаббард», «Малыш Хорнер», «Робин Красношейка», «Песенка о шести пенсах». Часть персонажей, знакомых читателям по переводам С. Я. Маршака, дается по его тексту. (Прим. перев.)

* Есть сборник Шарля Перро «Сказки Матушки Гусыни» (1697, фр.), который был переведен на английский в начале 18 века. Но в конце 18 века под таким же названием в Newberry вышел сборник традиционных английских песенок, считалочек, стихов. Это издание (Newberry edition) переиздается до сих пор без изменений. (Прим. Tolin)

– И он не падал с той стены, мистер Хорнер. Его толкнули.

Интересно... если, конечно, это правда. Шалтай-Болтай ухитрился запустить свои пальчики во все криминальные пироги этого города. Лично я без труда могу припомнить не менее пяти человек, которые были бы счастливы увидеть его в могиле. Во всяком случае, без особого труда.

– А вы говорили с копами?

– Нет. Королевская Рать не желает заниматься обстоятельствами его смерти. Твердят, что уже сделали все от них зависящее, пытаясь собрать беднягу после падения.

Я поудобнее развалился в кресле.

– И что вам теперь нужно? Зачем понадобился я?

– Хочу, чтобы вы нашли убийцу, мистер Хорнер. И чтобы правосудие его настигло! Да, и еще одна деталь, – словно между делом добавила она. – Перед смертью Болтай получил небольшой пакет из оберточной бумаги, с фотографиями, которые намеревался послать мне. Снимки медицинской операции. Сама я учусь на медсестру, и они необходимы для моей дипломной работы.

Я долго изучал свои ногти, прежде чем поднять глаза, медленно оглядывая неправдоподобно тонкую талию и пасхальные яички грудок. Ничего не скажешь, красотка, хотя миленький носик чуть сильнее, чем следовало бы, поблескивал от пота.

– Я берусь за ваше дело. Семьдесят пять в день и две сотни в качестве бонуса в случае успеха.

Она улыбнулась. Мой желудок перевернулся и независимо от моей воли вышел на орбиту.

– Получите лишние две сотни, если раздобудете снимки. Мне в самом деле до смерти хочется стать медсестрой.

С этими словами она уронила на стол три пятидесятки.

Я позволил беззаботной улыбке осветить свое суровое лицо.

– Эй, сестренка, как насчет того, чтобы поужинать вместе? У меня только что появились деньжата.

Ее пронизала невольная дрожь предвкушения. Мало того, она даже пробормотала что-то насчет слабости к лилипутам и одарила меня кривоватой улыбкой, от которой Альберт Эйнштейн позабыл бы о точке, отделяющей дробь от целого. И тут я понял: мне крупно повезло. Однако ответ не слишком обнадеживал.

– Сначала найдите убийцу, мистер Хорнер. И мои фотографии. А уж потом мы сможем поиграть.

Она тихо прикрыла за собой дверь. Может, дождь еще шел, только я не заметил. Плевать мне на дождь.

В городе есть кварталы, о которых туристический совет предпочитает не упоминать. Из тех, где полицейские ходят по трое, если ходят вообще. Но значительная часть моей работы состоит в том, чтобы посещать их чаще, нежели этого требует забота о здоровье.

Для здоровья полезно вообще не совать туда носа.

Он ждал меня под дверью «У Луиджи». Я остановился у него за спиной. Туфли на резиновой подошве не производили ни малейшего шума на мокром от дождя тротуаре.

– Как ваше ничего, Красношейка?

Он подпрыгнул и круто развернулся. Я тупо уставился в дуло сорок пятого

– А, это ты, Хорнер, – проворчал он, убирая пистолет. – Какой еще Красношейка? Для тебя, Коротышка, я Берни Робин, и прошу этого не забывать.

– Для меня сойдет и Робин Красношейка... Кто убил Шалтая-Болтая?

Птичка, конечно, выглядела несколько странновато, но в моей профессии не до разборчивости. Лучшего информатора с самого «дна» мне найти не удалось.

– Сперва посмотрим, какого цвета твои денежки. Я показал ему пятидесятидолларовую купюру.

– Дьявол, – пробормотал он. – Зелененькая. Почему бы им для разнообразия не выпустить розовые или желтые?

Однако он удовлетворился тем, что есть, и спрятал бумажку.

– Мне известно только, что Жирняк сунул пальцы в целую кучу пирогов.

– И что?

– Только вот в одном сидели сорок семь сорок...

– Ну?

– Может, тебе еще разжевать, и в рот положить? Гр-р-р...

Из глотки Красношейки вырвалось неприятное бульканье. Сложившись вдвое, бедняга рухнул на тротуар. Из спины торчало древко стрелы. Похоже, Петушку Робину больше не кукарекать.

Сержант О'Грейди перевел взгляд с трупа на меня и чуть прищурился.

– Клянусь Богом, – пробормотал он, – и пропади я пропадом, если это не сам Малыш Джек Хорнер.

– Я не убивал Робина Красношейку, сержант.

– Хочешь уверить меня, будто звонок в участок с предупреждением о том, что сегодня вечером ты собираешься шлепнуть ныне покойного мистера Робина, был чистым враньем, и ты невинен, как новорожденный агнец?

– Если я киллер, где мои стрелы?

Я поддел большим пальцем ярлычок на пачке жевательной резинки и принялся работать челюстями.

– Это подстава.

Он затянулся пенковой трубкой, отложил ее и лениво проиграл на гобое пару фраз из увертюры к «Вильгельму Теллю».

– Может быть. А может, и нет. Но тем не менее ты все равно подозреваемый. Никуда не уезжай из города. Кстати, Хорнер...