- Я не поняла... - тревожно переспросила Элибер. - Так что вы сделали?

Врач оглянулся через плечо и посмотрел, что происходит в лаборатории за его спиной, потом глянул в глаза Элибер, и жесткая складка вокруг его волевого рта едва заметно дернулась:

- Нам пришлось добавить ему небольшую ориентационную программу.

- Да, да, кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, - посиневшими губами пробормотала Элибер. - А кто, черт побери, все это санкционировал?

- Пепис, - еле слышно ответил врач и вошел внутрь лаборатории. Дверь за ним бесшумно закрылась.

- Черт! - пробормотала растерянная Элибер и сжала руки в кулаки. Траки у дверей операционной вели себя как-то странно. Когда-то Джек учил её читать выражения на этих лицах-масках, и все же она никогда не могла до конца справиться с этой наукой. Вот сейчас - они приказывали ей что-то? Или негодовали от того, что она нарушила какие-то правила?

- Не беспокойтесь, ребята, - махнула рукой Элибер и решила больше не обращать никакого внимания на жуков, гораздо больше её интересовало другое - что там опять натворил Пепис?

- Послушайте, - обратилась она к командиру траков, стоявшему чуть-чуть поодаль. - Я прошу сделать это для вашего же блага. Вы ведь знаете, что Джек Шторм не переносит траков, а через пару часов он выйдет из лаборатории. Так не лучше ли заменить охрану? - Элибер улыбнулась и вышла. Какое-то странное предчувствие шевельнулось у нее внутри. Что делать? Она должна была что-нибудь сделать. Элибер спустилась по розовой мраморной лестнице и прижалась лбом к резной раме круглого, как в трюмах корабля, застекленного цветными стеклами окна.

Чьи-то осторожные шаги раздались прямо у нее за спиной. Кто это? Элибер обернулась. Ах, вот в чем дело! Прямо рядом с ней стоял министр Его Величества Вандовер Баластер.

- Леди Элибер?

- Министр... - тихо отозвалась она, и вдруг её существо наполнилось необъяснимой, иррациональной радостью. Да, ей опять удалось как-то противостоять Вандоверу, пока Джек находился в руках врачей. А скоро её любимый будет вместе с нею. Будет ли... эта дополнительная программа, которую велел ввести в его мозг Пепис... что было заложено в ней?

Холодные глаза Вандовера сверкнули так, будто бы он мог прочитать все её мысли. Отчаянная радость, только что наполнившая ее, сразу же сменилась яростью. Но Элибер умела держать себя в руках и умела управлять своими чувствами.

- Я ждал вас, - сказал министр, - и был крайне удивлен, не обнаружив вас у дверей операционной. Врач сказал мне, что говорил с вами. Да, кстати, вы сегодня прекрасно выглядите.

- Благодарю вас, - сухо кивнула Элибер. - Когда я смогу увидеть Джека?

- Сейчас. Конечно, если вы готовы.

Она заколебалась. Слишком много мучительных мыслей заполняло её мозг. Они наплывали и теснили друг друга так, что Элибер не могла уследить за ними и никак не могла их рассортировать. Да, да, да, в конце-то концов Джек победил, но что это будет означать для нее... нет, для них обоих? И потом, почему он не вышел из операционной и не встретил ее?

- Я жду вас, леди! - мягко подтолкнул её Баластер.

- Да, да. - Элибер положила руку на розовые мраморные перила лестницы и стала медленно подниматься вверх. её длинный плащ шелестел за спиной что-то неуловимое и страшное. Она еле слышала этот шелест, и все-таки ей казалось, что это не плащ, а шелестящий злобой шепот министров Пеписа летит за её спиной.

- Что за зловещая примета! - растерянно подумала она и переступила порог операционной.

Джек сидел к ним спиной. Чистый белый свитер, надетый на клетчатую рубашку, только оттенял бледность его кожи. Он оглянулся на Элибер. Помощники главного врача считывали показания с медицинских мониторов. Тонкие разноцветные проводки все еще соединяли запястья Шторма с многочисленной медицинской аппаратурой.

- Я буду готов через час, как только медики убедятся в том, что мой сахар в крови пришел в норму, - обернувшись, сказал Джек.

- Договорились, - кивнул Баластер и приказал охране выйти в коридор.

Элибер подошла к Шторму и вздрогнула, увидев какое-то незнакомое выражение в его глазах. Кажется, на этот раз ей придется нарушить все свои правила.

- Джек, - твердо сказала она. - Послушай меня внимательно. Сейчас ты играешь на пользу им. Император велел добавить дополнительную программу в петлю твоей памяти. Только один Бог знает, что они вписали туда.

Злая, безудержная ярость вспыхнула в его глазах:

- Богу это знать совсем не обязательно, - тихо сказал он. - Но я не смогу сказать тебе того, что ты хочешь услышать. Больше нас с тобой ничего не связывает.

Элибер остолбенела. Жгучая боль перехватила её горло.

- Я сожалею, - сказал Джек и нерешительно посмотрел на нее. - Но в ближайшее время я должен буду заменить пропавшего главу в общине уокеров, а к этому надо очень много готовиться. Вы... Вы простите меня...

- Значит, ты все-таки хочешь отыскать Калина? - по инерции спросила она.

- Я солдат, и мне приказали это сделать, так что... у меня нет выбора, - пожал плечами Джек.

- Кажется, у меня тоже нет выбора! - крикнула Элибер и выскочила из лаборатории. Джек не окликнет её и не попросит вернуться - это она уже успела понять.

- Куда же вы, Элибер! - Вандовер Баластер поймал её за локоть как раз на повороте в соседний коридор. Она проглотила слезы и тихим твердым голосом сказала:

- Оставьте меня! Баластер покачал головой:

- Что бы вы ни думали, а я не несу ответственности за то, что произошло с Джеком Штормом.

- Вы убили его! - отчаянно крикнула Элибер и попыталась вырвать свой локоть из сильных рук министра.

Вандовер вздохнул:

- Могу согласиться с вами - это здорово походит на убийство, но у императора Пеписа достаточно рук для выполнения грязной работы, - щеки Баластера покраснели от напряжения. - Не в моих правилах выводить людей из игры именно тогда, когда нам больше всего нужны их таланты.

Элибер оглянулась, ища хоть какой-нибудь защиты, но вокруг не было ни рыцарей, ни траков - кажется, министр заранее приказал очистить этот коридор.

- Что вам от меня нужно? - резко спросила она.

- Я думаю, - голос Баластера был странно ласков и вкрадчив, - что мы с вами добиваемся одного и того же. Не стоит посылать только что появившегося на свет человека в водоворот неприятностей и войн, о которых он разве что смутно догадывается.