Близкое Прохождение пришло и ушло. Однако на первый взгляд угрюмое красное солнце не стало больше, чем обычно. В своей ближайшей точке Треллван всего лишь на десять процентов был ближе к планете, чем в самой дальней, но этих нескольких процентов хватило, чтобы за короткий срок температура поднялась до 40 градусов Цельсия и выше. За каких-то двадцать часов начались штормы.

Сейчас, когда солнце находилось прямо над головой, воздух над Нерджем становился теплым, почти горячим.

Низкоприлегающие воздушные массы двигались от Мрачного моря через пустыню и вздымались в небо колоннами горячего влажного тумана. Из Саргада эти колонны выглядели, точно белые столбы, вырастающие за горами на западе. Они поднимались настолько стремительно, что за две тысячи километров невооруженным глазом можно было уследить за их эволюциями.

Холодные слои стратосферы рассыпались тучами, загораживая солнце и превращая зеленое небо в белое, затем в серое и черно-синее. Именно тогда начинались град, дожди и грозы.

Во время дневного периода, длившегося семь стандартных дней и известного в Саргаде как Лето Штормов, люди не выходили за двери – каникулы поневоле. Те, кто жаждал свежего воздуха и выходил на улицу, шлепал по колено в желтой грязи и промокал до нитки. Это в лучшем случае. В худшем могло долбануть насмерть молнией или градиной размером с голову. Город насквозь продувался ветром, который дул с востока в сторону Нерджа. Даже в те периоды, когда солнце все еще стояло над горизонтом, местность погружалась в непроглядную тьму, разрываемую яркими вспышками молний.

В то время как дождь выбивал бешеную чечетку по окнам и навесам, а ветер глухо дубасил в стены, как живое существо, Грейсон основал свою штабквартиру в Оружейном городке – приземистом и унылом железобетонном здании со складским интерьером, расположенном в деловой части города, неподалеку от дворцовых земель. Усевшись там за старым столом, позаимствованным у какого-то правительственного учреждения, он начал работу по вербовке и обучению первой группы воинов-водителей боевых роботов на Треллване.

Ассистентами были сержант Рамага из милиции и лейтенант Нолем из службы охраны; оба они носили титулы адъютантов. Их основной задачей было впитать в себя всю военную теорию, которую Грейсон мог изложить словами или письменно, разложить полученные знания по полочкам и затем преподавать эту науку мужчинам и женщинам, отобранным в боевое подразделение. Чтобы организовать такую группу, маленькой команде Грейсона дали остаток Первой Ночи и еще четырнадцать стандартных дней. Генерал Адел хотел, чтобы к концу штормов Второй Ночи подразделение было готово к бою, то есть на все им выделили около одного местного года из сорока пяти дней.

– Сержант, я не думаю, что ты осознаешь всю неопределенность своего положения. – Вялый, гнусавый голос лейтенанта Нодема становился еще более скрипучим, когда он был не в духе.

– Сэр! – окрысился Рамага.-Мое понимание субординации таково, что милицейские части в специальном подразделении будут отчитываться перед милицией через командование группы. Генерал Варней никогда не согласился бы поместить милицейский персонал под непосредственное начало службы охраны!

– А я, сержант, пытаюсь выяснить, есть ли у тебя вообще какое-нибудь представление о субординации! Ясно, что служба охраны в специальном подразделении занимает более высокое положение, чем милиция, как и в остальных военных вопросах. Ты суешь свой нос, куда не надо.

– Джентльмены, хватит! – Грейсон сел, растирая пальцами виски. Он устал и не мог думать ни о чем, кроме возвращения в офицерскую квартиру, выхлопотанную для него генералом Варнеем. Так много нужно сделать, и он уже начинал сожалеть, что вообще услышал о специальном подразделении Треллвана.

– Если вы не перестанете собачиться, то вам придется ответить перед новым правительством! Нолем вопросительно поднял брови.

– Каким новым правительством?

– Тем, которое бандиты намерены учредить во Дворце, если вы не бросите свои мелкие дрязги и не поможете мне сделать кое-какую работу.

– Ну как же, лейтенант. Мое положение здесь…

Голос Грейсона был утомленным, но твердым.

– Твое положение здесь подлежит моему утверждению, лейтенант, понял?

– Ты не выше меня по званию, молокосос! – Нолем был на четыре стандартных года старше Грейсона.

– Я тебя вышвырну под дождь, и тогда ты узнаешь, кто выше, а кто ниже! – Кулак Грейсона обрушился на кипу анкет на столе. – Меня поставили во главе подразделения, и то, что твой дружок Адел подсунул тебя, чтобы ты смог выпендриваться перед сержантом Рамагой, не означает, что я буду это терпеть!

Нолем ощетинился. Грейсон решил, что единственный способ сломить упрямство этого человека изменить тему.

– Так вот, какое же положение у поврежденного «Шершня»? – потребовал он. Вопрос застал Нолема врасплох.

– А… э… У нас по-прежнему нет теха, который наблюдал бы за ремонтом.

– Так в каком же состоянии боевой робот?

– Э… голова разбита.

– Я это знаю, лейтенант. Я сам разбил ее. Можно ее починить?

– Ответственный офицер сказал, что нам потребуется обученный тех, чтобы решить, можно это сделать или нельзя. – Он пожал плечами. – К тому же запасных частей у нас не так уж много. Я полагаю, офицерам снабжения нужно разобрать бронетранспортеры второй линии, чтобы наскрести металлолома и заткнуть дырки в торсе.

Грейсон сел в кресло.

– Может быть, я смогу выбраться туда в следующем периоде и взгляну сам. – Воины знали столько же о работе боевого робота, как и техи. Но время… Боже, время!

– У тебя назначена встреча с Военным советом в следующем периоде, – напомнил ему Рамага.

– Черт, ты прав. Я…

Грейсон задумчиво помедлил.

– Сэр?

– Есть альтернатива… возможно. Рамага вопросительно взглянул на Нолема, затем на Грейсона.

– Я не думаю, что на планете есть квалифицированный специалист. За исключением Замка, конечно. Но я думаю, что они собираются одолжить нам одного.

Он не намеревался обсуждать свою дикую идею с этими двумя. Нолем воспротивится, он знал, и даже Рамага, по всей вероятности, двурушничал, работая шпионом на милицейский штаб. Он хотел подбросить эту идею самим генералам.