— По-моему, у Барсуковых была собака по имени Ур, — громким шепотом сказала она Валерию, когда тот привел гостя.

— Урс у них был, а не Ур.

— Это все равно, — убежденно заявила она. — А какую еду ест твой оригинал?

— Шут его знает. Да ты не выкладывайся, теть Сонь, — сказал Валерий. — Что ему дашь, то и сожрет.

— Ну и выражения у тебя, Валечка! Ведь все-таки он иностранец.

Уже на третий день эмпирическим путем тетя Соня установила, что от компота, жареной картошки и помидоров Ур никогда не отказывается. Вообще иностранец был покладистый и приветливый. Он и соседям приглянулся, особенно с той минуты, когда Барсуковым привезли холодильник и Ляля Барсукова, убедившись в нежелании шофера участвовать в выгрузке, призывала на помощь мужчин. Ур как раз торчал — под присмотром Валерия — во дворе. Он подошел к грузовику, взвалил холодильник на спину и отнес в барсуковскую квартиру. Вот силища!

Но никто не знал, каким тяжким грузом легла на плечи Валерия тайна странного гостя. Обучение языку шло хорошо и быстро, Ур схватывал все на лету. С детским любопытством Ур изучал географическую карту, перелистывал книги в книжном шкафу. Терзал Валерия беспрерывными вопросами.

Хуже было на улице. Тут с Ура ни на секунду нельзя было спускать глаз. Он подолгу разглядывал встречных женщин и улыбался им во весь рот. Он брал с прилавков уличных киосков понравившиеся предметы — яблоки, конфеты, пестрые пачки сигарет, тюбики с зубной пастой. Смысл денежного обращения был ему явно недоступен. Быстрее всего Ур научился выбирать из медных монет нужные для автоматов с газированной водой. Ни одного автомата он не пропускал. Мороженое тоже ел охотно.

Валерий все время был начеку, наставляя и предостерегая своего подопечного. Но однажды, только он отвернулся, чтобы расплатиться за банку венгерского «лечо», взятую Уром с прилавка ларька, как услышал громкие крики. Невысокий парень с ниткой черных усиков наскакивал на Ура и махал руками, задевая его по носу. Оказалось, что Ур дергал за ручку запертую дверцу стоявшего у тротуара автомобиля, пытаясь проникнуть внутрь, и тут как раз вышел из магазина владелец машины. С большим трудом удалось Валерию унять расходившегося владельца.

Трудно, трудно приходилось Валерию. Он испытывал сильнейшее искушение позвонить по номеру, данному Андреем Ивановичем, и заявить, что больше не может, пусть кто-нибудь другой займется пришельцем. Но в то же время ему любопытно было докопаться до разгадки тайны, окружавшей Ура.

…— Значит, ты не отрицаешь, что это твоя лодка проплыла над Монровией? — сказал он, пристально глядя на Ура.

— Моя лодка, — спокойно подтвердил тот, продолжая исследовать карту. — Где город Сеул?

— Ур, мне важно знать: кто-нибудь есть в лодке?

— В лодке есть никто.

— Значит, ты сам управляешь ею, да? Но каким образом?

Ур промолчал. То ли не понял вопроса, то ли не пожелал отвечать. Вот так всегда — ускользал от ответа на вопросы, тревожившие Валерия более всего.

А может, не он управляет лодкой, а кто-то еще? Может, высадился на планете не он один, а целая орава пришельцев — в разных местах? Откуда он, черт дери, прилетел? И с какой целью? А если он не пришелец, то кто же?

Ур, морщась от табачного дыма, подошел к раскрытому окну. Уставился не то на полную луну, не то на красно-синий световой призыв над недалеким универмагом: «Покупайте пылесосы!» Валерий ткнул сигарету в пепельницу и поднялся.

— Ур, не выходи, пожалуйста, во двор. Я скоро приду.

Телефон был в прихожей, за дверью комнаты, но Валерию не хотелось, чтобы Ур слышал разговор. Сбежав по скрипучей деревянной лестнице, он быстро прошел по двору, залитому светом из раскрытых окон и дверей первого этажа.

На миг Валерий поднял голову и увидел в окне своей комнаты неподвижный силуэт Ура. «Господи, — подумал он, — пришелец стоит как ни в чем не бывало у окна моей комнаты, и никто, никто не подозревает об этом чуде!» Все остается совершенно обыденным. Привычно мерцают за раскрытыми дверями экраны телевизоров, вот забили гол, и вопль восторга, одновременно исторгнутый из груди всех детей и всех мужчин, шквалом проносится по двору. В квартире Барсуковых гремит музыка, — фармацевт-пенсионер Фарбер сидит в застекленной галерее второго этажа, уткнувшись в толстенную книгу. Обычный вечер в обыкновенном старом дворе, устоявшийся быт, спокойная отрешенность от дневных забот — и этот силуэт в окне! А ведь крикни он, Валерий, что у него в комнате пришелец из неведомого мира, его бы просто подняли на смех…

Будка телефона-автомата была рядом с рыбным магазином. Валерий набрал номер и сразу услышал голос Андрея Ивановича.

— Вы читали сегодня «вечерку»?

— А что такое?

Валерий, торопясь и глотая окончания слов, рассказал о сигарообразном аппарате, пролетевшем над Монровией, и о своем предположении. Андрей Иванович выслушал, а потом сказал:

— Насколько я знаю, за этим кораблем или как там по-научному — НЛО, установлено слежение. Как ведет себя парень?

— Осваивается. Язык уже изучил неплохо, географией увлекается. Хочу заняться с ним математикой, физикой…

— О себе по-прежнему ничего не рассказывает? Н-да… Орешек… Ладно, Валерий, что еще у тебя?

— Андрей Иванович, если бы лодку эту поймать… ну, посадить ее как-то… очень много удалось бы узнать, понимаете?

— Над этим вопросом думают. И не только думают, но и пробуют. Лодочка очень не простая, орбита непостоянная… Ну, в общем, наука разберется, что к чему… Все у тебя? Мне звони только в особых случаях, консультируйся с Рыбаковым. Будь здоров.

Проходя двором, Валерий снова поднял голову и снова увидел в своем окне неподвижный силуэт на фоне карты мира, висевшей на стене. Он вошел в прихожую. Тетя Соня высунулась их кухни, поманила его пальцем, громко зашептала:

— Ой, что это с ним делается, Валечка? Я зашла сейчас в вашу комнату, а он стоит у окна, бормочет, на вопрос не ответил… Боюсь, вылезет сейчас из окна, вскарабкается на крышу, они ведь знаешь какие, лунатики…

Валерий распахнул дверь.

Напряженно выпрямившись и запрокинув голову, Ур стоял у окна, спиной к двери. Лица его Валерий не видел, но почему-то и не хотелось ему сейчас увидеть лицо Ура…

Ур внезапно отвернулся от окна. Он весь обмяк, тяжело дышал, в полуприкрытых глазах было странное выражение оцепенелости, опустошенности. Сделав два-три неверных шага, Ур нащупал край дивана и сел, обхватив голову руками.

— Тебе что, плохо? — подскочил к нему Валерий. — Ур, ты слышишь?

Но Ур не ответил, как обычно: «Данет, я слышу». Корчась от боли, он сполз с дивана на коврик. Растерянный Валерий метнулся было на кухню принести воды, но тетя Соня опередила его. Она уже успела отсчитать двадцать пять капель Зеленина — капель, которые предпочитала всем лекарствам, — и велела Уру выпить. Было похоже, что Ур не слышал ее призывов, но вдруг, как бы прозрев, он увидел перед собой стакан, схватил его и с жадностью выпил. В следующий миг на его лице отразилось отвращение. Он обвел взглядом комнату, посмотрел на тетю Соню, на бледного Валерия и сказал:

— Плохая вода.

— Сейчас притащу хорошую!

Ур долго пил холодную воду, пока не опорожнил весь сифон с газировкой. Дыхание его стало свободным, глаза прояснились. Отставив последний стакан, он погладил Валерия по плечу и слабо улыбнулся. Так улыбается провинившийся малыш старшему брату, желая избежать наказания.

Валерий, следуя современной моде, не любил выражать свои эмоции. Он подавил внезапное желание погладить Ура по плечу. Он только сказал:

— Ничего, ничего, брат. Все будет в порядке…

…Фармацевт Фарбер, ныне пенсионер, в молодые годы был аккуратным подписчиком журналов «Нива» и «Вокруг света». Давным-давно все эти журналы с приложениями, накопившиеся за много лет, были по требованию Фарберовой жены изгнаны из квартиры и свалены на чердаке. Состарился сам Фарбер, умерла его жена, обветшали позабытые журналы. Многие из них были пущены соседями на хозяйственные нужды в годы войны, когда было трудно с бумагой.