Через два дня Танцор собрал болыиой совет. Самый большой, которым располагал. В совет входили: он сам, Стрелка, Следопыт и Дед. Телефонные консультации – это, конечно, может быть, и неплохо. Но неплохо в какой-нибудь иной ситуации, а не тогда, когда ещё немного и начнут мочить их, охотников на Маньяка. Без суда и следствия.

Стрелка должна была сделать главное сообщение. Однако вначале решили выяснить, на что же способен Следопыт. В смысле, чему он научился в милиции по части ловли маньяков. Следопыт воспринял вопрос излишне болезненно.

– Я же в управлении «Р» служил, – сказал он раздраженно. – Высокие технологии и все такое прочее. Я же никаким таким криминалом не занимался. И образование у меня к тому же техническое.

– Но, может, какие-то курсы были? По расширению кругозора, – пытаясь подольше сохранить в душе иллюзию, спросил Танцор.

– Какие, к черту, курсы! Даже из пистолета только один раз пострелять дали. В тире. Тремя патронами. Два пробных и один зачетный. Денег нет.

– Ну что же, тогда у нас, как я понимаю, главный специалист – Стрелка. Вот её мы сейчас и послушаем, – сказал Танцор. И удивленно посмотрел на Деда, который уже минут пятнадцать, с самого прихода, не вытаскивал из кармана бутылку виски. Было похоже, что у него её почему-то не было.

Стрелка начала, словно прилежная студентка на экзамене:

– В мировой криминалистике существуют три взаимодополняющих классификации серийных убийц. Серийные убийцы дифференцируются, во-первых, по степени планирования преступления и фактору четкости выбора жертвы. Во-вторых, существуют два вида мотиваций преступника: тип-призрак, который руководствуется своими извращенными моральными или религиозными принципами, и тип-гедонист, который получает от преступления удовлетворение. В-третьих, выделяют цели асоциальных поступков: удовлетворение от процесса преступления или от его результата.

Следопыт сосредоточенно записывал что-то в блокнот. Танцор просто внимательно слушал. Дед, как обычно, думал о чем-то своем.

Затем Стрелка довольно неожиданно переменила сухой научный тон на сострадательные интонации и начала рассказывать о том, в силу каких причин вырастают серийные убийцы.

– Вне всякого сомнения, – говорила она, изредка подглядывая в тезисы, висевшие на экране монитора, – все это глубоко несчастные люди. У подавляющего большинства было очень тяжелое детство. Зачастую – одинокая деспотичная мать. Порой просто жестокая истязательница маленького сына. Ребенок рос забитым, подавленным. Вне общества. Отсутствие общения со сверстниками малолетний изгой заменял необузданными фантазиями. Как правило, очень опасными.

Затем, став взрослым, он по-прежнему не мог сломать барьер, отделяющий его от людей. Типичный асоциальный тип, не имеющий ни семьи, ни детей. Если же на него и позарится какая-либо дура, то всегда эта дура является точной копией его мамаши. То есть и тут продолжаются унижения и моральные истязания. В большинстве случаев у таких людей очень плохо с сексом. Они или полные импотенты, или достаточно близки к тому.

Склонность к фантазиям и постоянный душевный дискомфорт подчас толкают доведенного до отчаяния человека к попытке изнасилования. И, о чудо, муки, которые испытывает жертва, возбуждают маньяка, и у него все получается. Затем, чтобы закрепить и усилить доселе неизведанное ощущение, он совершает убийство. Иногда с изнасилованием все же ничего не выходит, эрекция не возникает. Но вид умирающей жертвы очень у многих маньяков вызывает семяизвержение без эрекции. Ну а потом, естественно, он ищет продолжений. Именно так многие становятся серийными убийцами.

– Стоп! – остановил Стрелку внимательно слушавший Танцор. – Что, маньяками становятся только изгои, над которыми в детстве глумились родители? Ты же сама вначале говорила что-то про моральные и религиозные мотивы.

– Нет, конечно. Просто изгоев подавляющее большинство. Есть ублюдки и вполне социально удачные. Но и они в детстве переживают период отчуждения, замкнутости, нездоровых фантазий. Это Чикатило дрючили все подряд. Вначале мамаша. Потом в армии трахали всей ротой.

– Отделением, – поправил пунктуальный Следопыт.

– Да. А потом жена. Правда, её понять, конечно, можно. Если встает на десять процентов три раза в год… Ну, так вот. Есть и другой тип. Благополучные и ухоженные мальчики-тихони, отличники, из которых впоследствии вырастают полные скоты.

И Стрелка в качестве примера привела историю американца Теда Банди, которого в 1989 году в возрасте сорока пяти лет казнили на электрическом стуле. Этот красавчик, которому было достаточно сказать: «Привет, я Тед», – чтобы увести куда угодно потерявшую голову жертву, изнасиловал и убил более пятидесяти девушек. Окончив юридический факультет, он колесил по стране, находя для себя вполне приличную работу. Однажды, в Сиэтле, даже был консультантом центра помощи жертвам насилия. И написал очень обстоятельную брошюру с рекомендациями, как избежать изнасилования.

Был он для всех эталоном доброжелательности и порядочности. Вот как отозвалась о нем Энн Рул, социолог и автор ряда документальных бестселлеров о серийных убийцах, которая работала вместе с Банди:

Когда люди спрашивают меня о Теде, я всегда подчеркиваю: человек, которого я знала в Сиэтле, представлял собой симпатичного, приятного в общении двадцатидвухлетнего парня. Он интересовался политикой, умел разговаривать по телефону, был остроумным и обаятельным. Я была в дружеских отношениях с Тедом Банди и никак не могла предполагать, что он окажется маньяком-убийцей. Никогда даже вообразить такого не могла! Когда я увидела его лицо в последний раз – перед казнью, я заметила все тот же внимательный взгляд, все тот же наклон головы, которые говорили: «Вы можете довериться этому человеку».

Действительно, положительных качеств в нем было в избытке. Уже сидя в тюрьме, он охотно делился с агентами ФБР секретами мастерства и особенностями психологии серийных убийц. Настолько активно, что помог раскрыть одно убийство, выступив в роли консультанта.