ХЕЙЛО
Следующим утром я вышел из лифта на этаже пентхауса Киллиана с гитарой в руках и рюкзаком на плече. Ощущение было странное, будто первый день в школе, предвкушение и возбуждение перемешивались с нервозностью, особенно учитывая исключительность ситуации. Осмотрев коридор, я увидел только одну дверь. Значит, Киллиану принадлежал весь этаж.
Решив войти на равных, я выдохнул и постучал в дверь. Меня попросили вернуться не просто так. Для этого была причина. И теперь нужно парням показать, что их выбор был правильным.
Дверь распахнулась, и на пороге, уперевшись рукой в дверной косяк, появился Киллиан. Он задиристо улыбнулся и сказал:
— Привет, дружище! Ты готов?
По манере разговора Киллиана я понял, что он знал, что вертелось у меня в голове и что хотелось скрыть. Поэтому я честно ответил:
— А к этому вообще можно быть готовым?
Киллиан засмеялся и, пропуская меня, отошел в сторону.
— Черт, вряд ли. Просто импровизируй на ходу.
— Притворяйся, пока сам не поверишь, — проговорил я, входя внутрь, и Киллиан закрыл за мной дверь.
— Именно. Видишь, ты подготовлен лучше нас в начале нашей карьеры.
Он провел меня в огромную комнату с красными стенами и открытым балочным перекрытием. Здесь, похоже, совмещались жилая зона, кухня и столовая, а также зона для отдыха. Парней видно не было. Киллиан обошел гигантский кухонный стол из гранита и, остановившись у холодильника, спросил:
— Какую отраву предпочитаешь? Есть кофе, чай, газированные напитки и полный бар.
— Вода подойдет.
Он вручил мне бутылку из холодильника, и показал, где находится остальные напитки.
— Экскурсию устроим тебе позже. А здесь мы репетируем, так что будь как дома.
Я с интересом оглянулся, пытаясь понять, где именно. Потому что вокруг не было инструментов. Ну не будешь же ты таскать с собой повсюду ударную установку...
Будто читая мои мысли, Киллиан рассмеялся и покачал головой.
— Не в буквальном смысле. Мы звукоизолировали вон то помещение.
Он указал на высокую деревянную дверь слева и, налив в стакан кофе, кивком предложил мне идти за ним.
Я понял. Не нужно вести себя так, будто на голову свалилась звезда. Они — обычные парни… обычные парни, которые продали миллионы своих записей и живут в пентхаусах. Подумаешь, ерунда какая.
Когда я вошел в помещение для репетиций, парни уже настраивали инструменты. Джаггер сказал что-то, послышался смешок, и его друзья закатили глаза. По сравнению с остальной частью пентхауса, эта комната была на удивление простой. Ковровое покрытие, деревянные стены, для поглощения звука обтянутые черной тканью. Никакой вычурности, только инструменты, пара кожаных диванов и стулья у стены.
Сначала меня увидел Слейд и в знак приветствия поднял барабанные палочки, потом в мою сторону повернули головы Джаггер и Вайпер.
«Ты же, черт подери, солист», — выпрямляясь, сказал я себе и кивнул парням.
— Привет.
— Хейло, приятель, — улыбаясь, поприветствовал Джаггер и протянул мне кулак.
Я опустил на пол чехол с гитарой и ударил о его кулак согнутыми костяшками. В нескольких шагах от нас со скрещенными на гитаре руками стоял, наблюдая, Вайпер.
— Вайпер, — поприветствовал я его.
Он только слегка наклонил голову:
— Ангел.
— Хейло — поправил я.
Вайпер ухмыльнулся:
— Одно и то же.
О-окей, видимо, вчерашняя идея пригласить меня в группу Вайпера не сильно воодушевила. Но он еще не послал меня нахрен. Так что, возможно, изменит свое мнение. Со временем.
— Ну-с, начнем? — спросил Киллиан, потирая руки.
Воздух вокруг него прямо искрился от возбуждения, и мне стало интересно, сколько же они не собирались вместе на репетиции? Приглашали ли они сюда других соискателей? Или, может, я был первым? И что важнее, буду ли я последним?
Я оставил гитару в чехле и рюкзак в стороне, выпил пару глотков воды и занял место перед стойкой главного микрофона. Я не знал, буду ли время от времени играть на гитаре, как Трент, или же парни хотели, чтобы я только пел. Но на всякий случай захватил с собой гитару.
— Начнем с самого последнего альбома — «Рассвета», — заявил Киллиан, раскладывая передо мной на стойке несколько листов с текстами. Я уже собирался возразить и сказать, что они мне не нужны, но Киллиан поднял руку: — Я помню, ты говорил, что хорошо знаешь песни, но даже мы иногда забываем слова.
Согласен. Верно подмечено. Меньше всего мне хотелось при парнях забыть какую-нибудь строчку. Так что слова лучше подсматривать.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Киллиан стал слева от меня и перекинул ремень своей бас-гитары через голову.
— «Перекресток», — громко объявил он.
Я бросил быстрый взгляд на лист на стойке — хотел убедиться, что страница с нужным текстом лежала сверху — и услышал, как Слейд начал отсчет для вступления. Когда ударные Слейда издали первый мощный бит, по телу пробежала нервная дрожь, а кожа покрылась мурашками. Вчерашнее прослушивание казалось чем-то нереальным, но оно ни в какое сравнение не шло с моментом, когда парни одновременно заиграли. Звуки, объединившись, слились в прекрасную мелодию, и на мгновение я застыл в благоговейном трепете, полностью забыв о том, что мне тоже отведена определенная роль.
Киллиан поднял руку, и музыка прекратилась: я пропустил свое вступление. Он повернулся ко мне и поднял бровь:
— Всё в порядке?
— Черт, извините, — ответил я, не в состоянии убрать с лица улыбку от уха до уха. — Это было офигенно круто. Вы просто... — «Просто какой-то вынос мозгов», — подумал я, но вслух сказал: — …потрясающие. — Я постарался немного успокоиться и быстро оглянулся на парней: — Простите. Давайте еще раз.
Позади послышался тихий смех Киллиана, и Слейд снова дал отсчет для начала песни.
В этот раз я уже был готов и старался вобрать в себя, запомнить каждую секунду происходящего. Когда мелодия стала нарастать, я стряхнул руки, взял микрофон и начал петь.
Как будто чертова магия.
До этого я пел в нескольких группах, но... черт возьми. Слушая музыкантов, достигших верха мастерства, я быстро понял, что всё услышанное ранее не шло ни в какое сравнение. И хотя мой голос был немного ниже, чем у Трента, мне удавалось повторить его нота в ноту.
Первая песня прошла без сучка без задоринки, и парни сразу перешли к следующей композиции альбома. Не привыкший долго сидеть на месте, я вытащил микрофон из стойки и, пытаясь прочувствовать окружавшую меня обстановку и свое место в группе, начал ходить по комнате. Я снова посмотрел на парней и понял, что все четверо играли мастерски. Мне с трудом верилось, что это стало моей жизнью. Вернее, должно стать моей жизнью на долгие годы. Потому что попробовав на вкус жизнь в составе «ТБД», я уже не мог от нее отказаться. А поскольку сегодня проходил другой тест — впишусь я в группу или нет, — я решил не страдать херней.
Успех любой музыкальной группы частично зависел от ее сценического обаяния. Неважно насколько хорошо ваш альбом. Если перед тысячами зрителей вы облажались и не дали им зрелища, то следующий тур будет провальным. С этой мыслью я неспеша направился к Вайперу. Увидев, что я шел в его направлении, темные глаза Вайпера вспыхнули.
Не упуская ни единой детали, он пристально смотрел за моим приближением, пока его пальцы безумно быстро перемещались вверх и вниз по грифу его электрогитары Fender Telecaster. Вот поэтому-то Вайпера и называли одним из величайших гитаристов нашего времени, он был настоящей легендой. По словам Имоджен каждый человек на планете считал его «красавцем и плохим парнем» или кем-то в этом роде. И теперь, стоя перед Вайпером лицом к лицу, я подумал, что, возможно, это правда. Пронзительный взгляд, щетина, четко очерчивавшая линию волевого подбородка, и самоуверенный рот, определенно делали его притягательным.
Стоп. Что? Да ну! Он мог быть притягательным для моей сестры или кого-нибудь другого. Но не для меня. Я не рассматривал губы другого парня. Я просто сосредоточился на том, чтобы склонить на свою сторону единственного человека, который в принципе смог бы мне помешать стать в этой группе солистом.