– На чем? – переспросила Белла.

– На женской сострадательности, – пояснил Гарри.

– Мы сыграем на их сострадании, чтобы разрушить их же Город? – переспросил Марк, которому опять было сложно понять, хорошо они поступают или нет.

– Да. Все так обычно и делают.

Гарри провел рукой, и вся Лаура оказалась забинтованной. Девочка попробовала сделать шаг и чуть не упала, но ее поддержала Белла. Тогда Гарри опять повел рукой и ослабил повязки. Потом, еще присмотревшись, добавил проступающие пятна крови. Оставшись довольным своей работой, Гарри придал своему взгляду растерянную трагичность, подхватил девочку на руки и решительно двинулся к Центру. Остальные на секунду замешкались, а затем бросились догонять. И на них сразу обратили внимание. Люди захлопали глазами, фотографируя и рассылая фото. Со всех сторон раздавались сострадательные возгласы и причитания. Люди сбегались со всего круга и образовали внушительную процессию, которую замыкал Бартоломей Первый, жонглирующий головными уборами и ботинками.

Полицейские обступили всю колонну, а дроны кружили над ней плотной стаей. Но, как и сказал Гарри, роботы были сбиты с толку и не предпринимали никаких действий. На опустевшей улице остались только люди, которые с пустым взглядом выполняли определенные повторяющиеся действия. Один жал на сенсор автомата, другой стучал рукой по тротуару, а несколько женщин качали пустые детские коляски.

Вся внушительная процессия быстро дошла до дверей Центра, за которыми сразу скрылись члены Братства. А толпа осталась и требовала призвать к ответу палачей, не жалеющих детей.

То, что потом произошло в Центре, тоже не отличалось ни особой лиричностью, ни затянутостью. Бешеный Гарри своим оружием отрезал голову роботу-охраннику, поднял его бластер и с его помощью широким движением проделал большое отверстие в глухой стене напротив. Когда пыль немного осела, Гарри с особым удовольствием расстрелял громоздкую установку, стоящую за стеной. Марк догадался, что это и был тот самый генератор купола.

– Вот теперь вы никому не задурите голову, – сказал удовлетворенно Гарри и отбросил оружие.

И в тот же миг они оказались окруженными десятком полицейских под дулами их бластеров.

.

Глава 14

.

Магистры Генри и Петр вошли в просторную пещеру, которая, если бы ее увидел Марк, выглядела изнутри как ультрасовременная лаборатория. Множество экранов, голограмм и каких-то панелей, напоминающих пульты управления. Но в глубине пещеры виднелись и более архаичные устройства, вплоть до труб с вентилями и кранами.

К магистрам повернулся хозяин лаборатории, бициклоп Фреди, и внимательно посмотрел на них своим единственным глазом с двумя зрачками. Вид у него был веселый, почти игривый.

– Я уже думал, не придете, – потирая руки от нетерпения, сказал он.

– А мы боялись, что ты не согласишься, – признался Генри.

– Ну, нечасто удается поиграть таким составом, – ответил Фреди.

– Это же не совсем игра, – осторожно начал Гарри, – на кону судьба одного мира.

– Мне Председатель передал, – сказал Фреди, – я бы не вмешивался. Но раз вы просите, а Председатель разрешил… Сделаем. Но для начала вы мне должны одну партию в бисер.

Магистры переглянулись. Они-то считали, что их полная энергия – уже необычайно высокая плата за эту услугу. Но не стали перечить, к тому же, возможно, Фреди и Председатель по какой-то причине хотели скрыть факт передачи энергии. Кроме того, одна партия в бисер – не самое утомительное занятие.

По правилам игры играющие должны произносить тезисы, как-то связанные с предыдущими высказываниями. Их тематика может быть любой. Сам игрок определяет, к какому тезису он прикрепляет свой. Когда появляется число сдвоенных тезисов, равное числу игроков, игра заканчивается. А сдвоенный тезис – связанный сразу с двумя или более высказываниями.

Фреди и магистры расположились в удобных креслах, которые сразу поднялись над полом и образовали треугольник. Бициклоп на правах хозяина сделал первый ход и отпустил шутку по поводу их общего знакомого по Совету.

Здесь я приведу несколько адаптированные тезисы, опустив комментарии и реплики игроков, малопонятные нам, потому что зачастую относились к каким-то далеким событиям, другим мирам или были обыкновенными внутрикластерными сплетнями.

Партия.

1. Информация – основа мироздания. Отсутствие информации – это Ничто, и не трансцендентное «Ничто», когда просто не могут подобрать название, а именно – ничего. И если система самодостаточна, если ее можно осознавать изолированно, то в ней должна содержаться информация.

2-1. Информация – это не то, что хранится в памяти, это неопределенность. Энтропия – мера неопределенности и одновременно – мера информации. Хотя это кажется странным, потому что противоречит житейским представлениям.

3-2. Не только это противоречит житейским представлениям. Энтропия – мера и свободы тоже. А свобода воли – осознанная неопределенность самой воли.

4-1. И не только это противоречит общим представлениям. Энтропия – источник и цель любого развития. Но одни ее считают ведущей к разрушительному хаосу, а другие, наоборот, – к тепловой смерти и неподвижности. И те, и другие ошибаются. Энтропия тем больше, чем больше различных состояний у системы и чем они равновероятнее. Хаос же, как и тепловая смерть, характеризуется одним единственным состоянием и поэтому имеет нулевую энтропию, если оценивать всю систему.

5-1,2 (первый двойной ход). Если замкнутая система должна обладать информацией, а информация – это энтропия, то источник энтропии должен находиться в самой системе. Но энтропия – неопределенность, а замкнутость системы – ее самодостаточность, когда любое изменение системы обусловлено и детерминировано самой системой. Возникает противоречие. С одной стороны, все явления должны быть связаны причинно-следственной связью, с другой – в них должна быть заложена неопределенность. И в любой замкнутой информационной области мы натолкнемся на источник энтропии – границу, на которой причинно-следственные связи и действуют, и не действуют одновременно.

6-5. Еще древние мыслители обнаружили эти границы в описании мира. Платон, например, подводя итоги одного из своих размышлений, писал: «По той же причине, когда единое переходит из единого во многое и из многого в единое, оно не есть ни единое, ни многое, оно не разъединяется и не соединяется; точно так же, переходя из подобного в неподобное и из неподобного в подобное, оно не есть ни подобное, ни неподобное, оно не уподобляется и не становится неподобным; наконец, переходя из малого в великое и равное, и наоборот, оно не бывает ни малым, ни великим, ни равным, не увеличивается, не убывает и не уравнивается. Существует ли единое или не существует, и оно и иное, как оказывается, по отношению к самим себе и друг к другу безусловно суть и не суть, кажутся и не кажутся».

7-5. Гедель обнаружил такую же границу в формальной логике и сформулировал две теоремы, которые в равной степени справедливы для любой формальной системы. В первой утверждается, что если система непротиворечива, то в ней существует невыводимое и неопровержимое утверждение. Во второй – что если система непротиворечива, то в ней невыводимо доказательство ее непротиворечивости.

8-5. Такой же границей в физике является вероятностное поведение элементарных частиц, оно неопределенно и детерминировано одновременно. Каждое движение, назовем это так, частицы неопределенно в принципе, и в то же время эта неопределенность описывается законами вероятности.

9-1. Замкнутые системы граничат друг с другом, а некоторые – входят одна в другую. Та система, которая осознается в данный момент, является относительно данного осознания материальной, остальные – нематериальными. Так, когда мы бодрствуем, то материальным является этот мир, когда спим – мир сновидения. А когда наше осознание осознает себя в Царстве Божьем, то материальным становится именно он, а этот мир и мир сновидений становятся нематериальными.