Так немцы, ведомые не столько религиозным фанатизмом, сколько стремлением к обогащению и увеличению своего жизненного пространства, вошли в соприкосновение с русским народом, который хоть и с некоторым опозданием, но опознал в них сильного, жестокого и смертельного врага.

Однако продолжим разговор о становлении СевероВосточной Руси, долженствующей сыграть исключительную роль в будущем. И постараемся хоть немного приблизиться к ответу на естественный вопрос: «Ну почему ей, лапотной, неумытой, ленивой, безалаберной и временами пьяной будет предоставлена честь стать собирательницей всех земель русских?» Или действительно все дело не в племенной принадлежности и не в личных качествах правителя, не в национальном составе населения и уровне его культуры, а в природно-климатических условиях страны, что заметил еще отец истории Геродот?

А почему мы забываем о законах развития общества? Ведь исторический материализм, как мне кажется, никем не опровергнут. Как в жизни человеческой особи за младенчеством всегда шли детство, отрочество, юность и т. д., так и в обществе: от диких стад безначальная человеческая популяция переходила к родоплеменным отношениям, рабовладельческим и далее по восходящей. В человеке это биологический процесс, в человеческом обществе — результат воздействия целого комплекса факторов: уровень развития производительных сил и культуры, состояние межплеменных и международных отношений, наличие потенциальных врагов, особенности рельефа местности и природы, среды обитания. Так сложилось, что Северо-Восточная Русь, как и Поднепровская Русь в прежние века, продолжала принимать к себе всех, не устоявших перед натиском более организованных и многочисленных соперников. От ослабленной Южной Руси центр консолидации славянорусов по целому ряду причин, о чем мы уже говорили, переместился с Днепра на Верхневолжье. Киев с его родовым управлением русских земель уже не мог организовать их эффективную оборону. С юга, юго-запада, запада и северо-запада наших предков последовательно вытесняли на восток и северо-восток, и образование сильного Владимиро-Суздальского княжества с признаками самодержавия, несмотря на все его недостатки, стало одним из немногих шансов, предоставленных им историей и географией, для выживания.

Хотя в те времена вряд ли кто задумывался о национальной принадлежности князей. На самом деле, какой Андрей Боголюбский русский или, как его иногда представляют, первый великоросс, если у него, Рюриковича в девятом поколении, все предки сплошь неруси, за исключением разве что ключницы Малуши? Не следует забывать еще и того, что и сам он вторым браком был женат на камской болгарке. Знать, не очень-то уже тогда (а может быть, «еще» тогда) обращали внимание на такие понятия, как род и племя. Людей объединяли общая земля, единый язык и вера православия. Видимо, этот симбиоз материального и духовного равнял и потомков варяжских князей, и обрусевших финнов, и вятичей, и все славянские племена, обретшие себе новую родину в этом некогда «медвежьем углу». Да и сам «медвежий угол», их новый общий дом, играл исключительно важную консолидирующую роль.

Что же потом? После смерти Боголюбского (1174 г.) последовали два года междоусобиц дядьев и племянников, в которых владимирцы счастливым образом и практически без потерь со своей стороны победили. Завершился этот смутный период призванием очередного сына Юрия Долгорукого, Всеволода, и крестоцелованием ему и детям его . Знаменательный факт, закрепляющий вслед за западными государствами прямое наследование престола по нисходящей линии — от отца к сыну. Тут же происходит и другое знаковое событие, после которого вечевой Ростов Великий окончательно потерял свое значение старшего города. Дело в том, что ростовские бояре, желая видеть своим князем одного из приверженцев прежних родовых порядков Мстислава Ростиславича, Всеволодова племянника, затеяли новую распрю, но в открытом бою на Юрьевском поле за рекой Кзою (вблизи Юрьева-Польского) потерпели очередное и окончательное поражение. Началось 37-летнее правление Всеволода III или, как его именует история, Всеволода Большое Гнездо, правление «самовластца» по примеру брата: без старшей дружины и бояр, без племянников, которых новый владелец Владимирской земли изгнал. В числе изгнанных — Юрий Андреевич Боголюбский, ставший впоследствии мужем и соправителем знаменитой грузинской царицы Тамары, правда ненадолго.

А на юге тем временем черниговские князья и половцы в очередной раз опустошили Киев (1203 г.). После коварного убийства в 1205 году Романа Мстиславича — знаменитого правнука старшего сына Владимира Мономаха, поляки принялись хозяйничать на волынских землях, а венгры — в Галичине. Всеволод же ведет свою политику, подминая ближайшие к нему волости. Он наставляет, судит и наказывает младших князей, как своих подручников, так и, казалось бы, вполне независимых. В 1208 году «за неправды многие» со стороны рязанских князей и бояр он в прямом смысле уничтожает Рязань и Белгород, а всех жителей «расточает по разным городам».

Свой крутой нрав Всеволод продемонстрировал и в отношении Новгорода, который пытался вести прежнюю политику стравливания княжеских родов, приглашая то одних, то других на княжение. В те годы, когда там княжили ставленники Всеволода, ужесточалось налоговое бремя, принижалась роль посадника и веча. Дело дошло до того, что Всеволод, вопреки старому обычаю вечевого избрания архиепископа Новгородского, назначил своего ставленника Митрофана.

Всеволод не останавливался ни перед захватом новгородских купцов с товарами, ни перед экономической блокадой, повлекшей массовый голод и мор, ни перед сожжением пригородов, разорением сел и уводом оттуда населения. И когда в Новгороде садились князья из его дома, то не на условиях города, а «на всей воле великого Всеволода».

Великий князь киевский Рюрик Ростиславич был его подручником, во всем проводившим волю Всеволода. Галицкий князь Владимир Ярославич, обращаясь к Всеволоду, просил: «Отец и господин! Удержи Галич подо мною, а я Божий и твой со всем Галичем и в воле твоей всегда». Смоляне просили у Всеволода прощения за поступки своего князя, вступившего в непродолжительный союз с противниками Суздальской земли.

Высшую, правда поэтически завышенную, оценку его деятельности и роли созданного им княжества дал безымянный автор Слова о полку Игореве: «Великий князь Всеволод! Прилететь бы тебе издалека отчего золотого стола постеречь: ведь ты можешь Волгу разбрызгать веслами, Дон шеломами вычерпать».

На этой высокой ноте пока и прервемся.

Казалось бы, поражение на Калке, потеря Юрьева, сдача Галичины и Волыни, утрата контроля над торговым путем «из варяг в греки» должны были бы заставить владетельных князей земли Русской задуматься о будущем землеустройстве, о благополучии и преумножении народонаселения уже тогда многонационального (многоплеменного) полугосударственного-полусемейного союза независимых государей (первый СНГ?). Однако этого не произошло. Снедаемые где честолюбием, где корыстью, птенцы гнезда Рюрикова продолжали с еще большим ожесточением терзать народ, кромсать волости, зорить города и села, прибегая к помощи все тех же врагов земли Русской: половцев, косогов, венгров, поляков, немцев. Как перед Последним Концом, Рюриковичи (не путать и не отождествлять с русским народом) «пустились во все тяжкие», хотя, справедливости ради, следует отметить, что в роли катализатора этих междоусобий достаточно часто выступали бояре и так называемые «лучшие люди», также далекие от интересов «меньших людей» своего племени.

Интриги новгородских боярских группировок в 1228–1230 годах чуть было не ввергли в войну Ярослава Всеволодича с братом его великим князем Юрием Суздальским, а затем и Михаилом Черниговским. Лишь благодаря разумной политике великого князя и митрополита Кирилла распря эта была на время предотвращена. Тем не менее Ярослав добивается своего: он вновь водворяется в Новгороде, в то время как его противники еще долго «мутят воду», то захватывая Псков, то наводя немцев на новгородские земли.