— И во время прогулки в парке, Залия увидела Дериона и меня.

— Да. И теперь, когда он перестал быть Принцем, когда хита не стояла между ними, она не хотела его отпускать… Это Залия подбросила тебе в спальню свою голограмму.

— Что? Но как? — я недоверчиво покачала головой.

— Она проживает в соседнем особняке.

— И что?

Я видела этот дом. Сомневаюсь, что девушка могла незаметно проникнуть оттуда сюда. Расстояние между двумя домами, окруженными цветущими садами, было довольно внушительным.

— Ходы, — лаконично ответил Князь.

— Какие Ходы?

— Подземные. О них знает ограниченное количество жителей… И несомненно это известно Главному Архитектору Эквей — отцу Залии.

— Она использовала Ходы…

— Чтобы свести тебя с ума, — закончил эквейт. — Именно её голос ты слышала, именно она подбросила тебе стилет.

— Она сама призналась в этом?

— Её память, всё-таки быть менталом временами очень полезно… Так что опасность тебе больше не грозит… И ещё, Алексия, пять часов назад с Земли стартовал космический корабль с твоей семьей на борту. Сама понимаешь, что в свете пристального внимания со стороны Альянса, тебе лучше остаться на Эквей. Я не прошу остаться в столице, ты можешь выбрать любой из городов, даже самую отдалённую провинцию. Решать тебе.

— Спасибо, — я схватилась за подлокотники, чтобы встать с кресла.

— Только, вот что, Алексия. Поговори сначала с Дерионом. Просто поговори.

Ну, вот ещё один. Будто я сама не знаю.

— Порой, мы видим то, что хотим видеть, а порой, обманываемся в своих миражах.

— Что вы имеете ввиду?

— Тебе не стоит ревновать его к Алии.

— Спасибо, я учту.

Я не видела его три дня. Три проклятых, длинных и бесконечных дня, которые показались мне адом, что сжигал изнутри. Кто сказал, что любить — это сладко, да ни фига подобного, любить — это горько и болезненно невыносимо, если каждую секунду, каждое мгновение ты без любимого человека, когда не знаешь где он, что с ним и нужна ли ты ему? И эта неизвестность больше всего угнетает. На все мои вопросы, касаемо Дериона, Князь лишь неопределённо пожимал плечами и молчал. А я продолжала мучиться и ждать, каждый день, каждую минуту мечтая, что бы он пришёл ко мне. Самое обидное, что я уже настроилась на обстоятельный разговор, а он взял и исчез.

Шло время, но, тёмный эквейт так и не появлялся.

Пока на четвёртый день мы, совершенно случайно, не столкнулись в парке.

Меня вообще там не должно было быть. Заранее условившись о встрече с Гретой и Ник, я в последний момент отказалась от посиделок за кружкой чая, сославшись на плохое самочувствие. И ведь не соврала, мне действительно было плохо, и не просто плохо, а откровенно хреново! Общаться с кем либо, даже с девчонками, мне не хотелось абсолютно. Нет, я была искренне рада за девчонок, они весьма удачно выскочили замуж, они любят и любимы, у них всё прекрасно, только вот у меня-то всё наоборот. И делать красивую мину при плохой игре, мне совсем не хотелось.

Решила поискать уединения в одной из тайных беседок, скрытых зарослями плюща и какой-то экзотической растительностью. Сидела в прострации, и рассеяно обрывала лепестки у цветов, небольшой коврик из которых, уже лежал у моих ног, и гадала, как на ромашке «любит-не любит», размышляя о том, как прихотью Богини, я оказалась на Эквей, как получила хиту, как меня чуть не убили… дважды, как встретила Дериона, Мысли об этом мужчине давно поглотили моё сознание, и я билась в них, как муха в паутине. Запуталась окончательно: то я его безумно любила, то жутко злилась, то нестерпимо страдала, то искренне обижалась, то страстно мечтала, то слепо ненавидела.

В тот момент я разрывалась между ненавистью к нему и жалостью к себе.

Все окружающие, как один, уговаривали не рубить с плеча, поговорить с ним. Я была готова к этому разговору, но где этого тёмного носит?

Быстрые шаги по тропинке, кто-то явно направлялся в мою сторону.

Не успела спрятаться, как в беседку вошёл Дерион, и, завидев меня, тут же остановился.

— Привет, — я попыталась улыбнуться и порывисто поднялась со скамейки.

— Привет.

Его глаза жадно скользили по моему лицу, телу, будто увидел меня впервые. А потом его взгляд остановился на губах, с трудом сглатывая образовавшийся комок в горле. Я словно наяву почувствовала его прикосновения, словно он ласкает меня не взглядом, а руками. И тело почти сразу откликнулось — мне стало жарко и душно.

— Я думал, ты сейчас…

Волшебство сразу исчезло.

— Ты знаешь, где я должна быть? Поэтому я не могла тебя найти все эти дни? Ты избегаешь меня?

— Нет. Я просто дал тебе возможность подумать и свыкнуться с мыслью.

— И с чем же я должна свыкнуться?

— С тем, кто я. Каков наш мир, богиня и что тебя против воли вынудили стать его частью.

— Я это поняла ещё три дня назад.

— И о том, что я не позволю тебе сбежать от меня, — совершенно серьёзно закончил он.

— В каком смысле? — я прищурилась.

— В прямом. Я не дам тебе закрыться и сбежать от меня, Алексия.

— Ты выбрал весьма своеобразный способ убедить меня в этом — три дня полного игнорирования. А теперь будешь рассказывать, как сильно ты меня любишь? И ты, конечно же, убеждён, что я поверю?

— Я никогда не лгал тебе.

— Ты любил её?

Не могла не спросить. Знаю — ему больно, но мне необходимо услышать ответ именно от него, а не от Богини или Князя.

— Любил, — взгляд честный и прямой. И от этого ещё больней, хотя казалось куда ещё-то. — Сильно любил. Она была Избранницей… А с её гибелью, погиб и он.

— Он? Лазоревый принц? Ты говоришь о себе в третьем лице?

— Потому что я уже не он. Волей Богини я стал другим. А Принца больше нет. Моё предназначение служить Князю верой и правдой, своему народу. Мне больше ничего и не надо было… Пока не появилась ты.

— И всё перевернула с ног на голову.

— Нет, — он улыбнулся лишь краешком губ. — Наоборот, поставила всё на свои места.

— Дерион, мне сложно понять и принять то, насколько эквейты легко относятся к своеобразному раздвоению личности. У нас на Земле это воспринимается, как болезнь. Я понимаю, что из-за эмоционального шока после потери Избранницы, твоя психика подверглась серьёзной трансформации, в результате чего, твоё целостное «Я» разбилось на два отдельных психо-эмоциональных фрагмента. И может, для вас нормально это изменение личности, но не для меня… У тебя была твоя Единственная и мне никогда ею не стать. А я не хочу оспаривать первенство и главенство в твоём сердце с призраком.

— С чего ты взяла, что тебе придётся это делать? — он нахмурился, действительно не понимая, почему я ему не верю.

Вот тебе и столкновение религий и воспитаний. Чтобы ни случилось, как бы мы друг к другу не относились. Мы навсегда так и останемся друг для друга представителями из разных миров.

И ведь я уже уверовала в мысль, что можно всё изменить, и что у нас есть шанс на светлое будущее. И от этого становится ещё горше. Даже, если я сбегу в провинцию — мне не забыть этого тёмного эквейта.

— Дерион, я не верю тебе, прости.

— Алексия, — он пытается сделать шаг ко мне, но я резко вскидываю руку.

— Я никогда не соглашусь быть на вторых ролях. Как бы сильно я тебя не любила. Не хочу всю жизнь смотреть на то, как ты сравниваешь меня с ней.

— Ты не Алия.

— Вот именно, — я всё-таки взорвалась. — Я не твоя драгоценная Алия, я не чокнутая Залия, а Алексия. И я человек… я не могу так жить. Не могу и не хочу… Прости, Дерион. Но мы не можем быть вместе.

— Я не отпущу тебя, Алексия, — прорычал он.

— Если любишь, отпустишь. Ты же хочешь, чтобы я была счастлива? Тогда не мучай меня больше.