Дверь открылась, и вошел сержант Вели, сопровождаемый человеком в черном. Вновь прибывший приветствовал инспектора и замер в почтительном ожидании.

— Это Роберт Джоунс, инспектор, — сказал Вели. — Он работает здесь в службе безопасности, и я лично за него ручаюсь. Джоунс — тот человек, которого этим утром вызвал мистер Уивер и велел ему стоять у двери в квартиру мистера Френча во время собрания директоров.

— Как это произошло, Джоунс? — спросил инспектор Квин.

— Меня вызвали в квартиру мистера Френча в одиннадцать утра, — ответил магазинный детектив. — Велели стоять перед дверью и следить, чтобы никто не помешал собранию. Согласно полученным указаниям…

— А откуда вы получили эти указания?

— Насколько я понял, сэр, звонил мистер Уивер, — ответил Джоунс.

Инспектор вопросительно глянул на Уивера и после того, как тот кивнул, сделал знак детективу продолжать.

— Согласно указаниям, — повторил Джоунс, — я расхаживал перед дверью и оставался в коридоре шестого этажа, на посту возле квартиры, примерно до четверти первого. Потом дверь открылась, и мистер Френч, другие директора и мистер Уивер поспешно направились к лифту, спустились вниз. Все они выглядели очень встревоженными…

— А вы знали, почему они выбежали из квартиры?

— Нет, сэр. Как я сказал, они казались встревоженными и не обратили на меня никакого внимания. Я ничего не знал о смерти миссис Френч, и лишь через полчаса один из наших сотрудников выглянул в коридор и сообщил мне эту шокирующую новость.

— Директора запирали дверь на ключ, выйдя из квартиры?

— Дверь захлопнулась сама.

— И вы в квартиру не входили?

— Нет, сэр.

— Кто-нибудь подходил к квартире в то время, пока вы стояли на своем посту?

— Никто, инспектор. Ни до ухода директоров, ни после… Кроме того парня, о котором я вам говорил, — он в двух словах рассказал мне о случившемся и снова побежал вниз. Я все время был на посту. А потом сержант Вели привел мне на смену двоих своих людей.

— Вы уверены, что никто не входил в квартиру, Джоунс? — повторил вопрос инспектор. — Это может оказаться очень важно.

— Абсолютно уверен, сэр, — твердо ответил Джоунс. — Когда директора ушли, я остался на месте, потому что не знал, что мне делать, а когда происходит что-нибудь необычное, я считаю самым лучшим оставаться на месте.

— Ладно, Джоунс, — промолвил инспектор. — Это все.

Джоунс отдал честь, после чего подошел к Краутеру и спросил, что ему делать. Старший детектив универмага, важно выпятив грудь, велел ему вместе с другими служащими сдерживать натиск покупателей, после чего Джоунс удалился.

Инспектор быстро подошел к двери и бросил взгляд поверх голов взволнованной толпы на первом этаже.

— Маккензи! Вы здесь? — позвал он.

— Здесь! — послышался голос управляющего. — Сейчас иду!

Квин вернулся в помещение и снова сунул руку в карман за табакеркой. К нему вернулось хорошее расположение духа, и теперь он разглядывал директоров, с трудом скрывая усмешку. К тому времени присутствующие, за исключением Сайреса Френча, все еще не пришедшего в себя после страшного удара и равнодушного ко всему происходящему, уже начали понемногу выходить из состояния оцепенения и проявлять первые признаки беспокойства. Зорн тайком поглядывал на свои большие золотые часы; Марчбенкс решительно расхаживал из угла в угол; Траск время от времени вынимал из кармана фляжку с виски и прикладывался к ней; Грей с лицом такого же пепельного оттенка, как и его волосы, молча стоял за спинкой кресла старого Френча. Лавери сохранял спокойствие, отмечая своими смышлеными глазами каждое движение инспектора и его людей. Напряженное мальчишеское лицо Уивера свидетельствовало об испытываемых им мучениях. Он изредка бросал на Эллери умоляющие взгляды, словно прося о помощи и в то же время понимая, что не может на нее рассчитывать.

— Прошу вас еще немного потерпеть, джентльмены, — попросил инспектор, разглаживая усы тыльной стороной ладони. — Нам придется кое-что здесь сделать… А, вы Маккензи, не так ли? А это сторожа? Впустите же их!

Шотландец шагнул в витрину, пропустив вперед четверых пожилых людей с испуганными лицами и беспокойно двигающимися руками. Последним вошел Риттер.

— Я проверил всех служащих, инспектор, как мне велел сержант Вели.

Маккензи сделал знак рукой четверым, вошедшим вместе с ним, они с явной неохотой выступили вперед.

— Кто из вас старший ночной сторож? — поинтересовался инспектор.

Толстый старик сделал еще один шаг вперед:

— Я, сэр. Меня зовут Питер О'Флаэрти.

— Это вы дежурили прошлой ночью, О'Флаэрти?

— Да, сэр, — ответил сторож. — В половине шестого вечера я сменил О'Шейна в его комнатке, выходящей на Тридцать девятую улицу. Эти ребята, — он указал толстым мозолистым пальцем на своих троих спутников, — дежурили вместе со мной.

— Понятно. — Инспектор сделал паузу. — О'Флаэрти, вам известно, что произошло?

— Да, сэр, мне уже рассказали. Какая жалость, сэр! — печально покачал головой О'Флаэрти. Он бросил взгляд на безвольную фигуру Сайреса Френча и быстро повернулся к инспектору, словно испугавшись, что сделал нечто предосудительное. Остальные сторожа тоже смотрели на старшего Квина.

— Вы знали миссис Френч в лицо? — спросил инспектор, внимательно глядя на старика.

— Да, сэр, — ответил О'Флаэрти. — Она иногда приходила в магазин после закрытия, когда мистер Френч был еще здесь.

— Часто?

— Не очень, сэр. Но я хорошо знал ее в лицо.

— Хм! — Квин слегка расслабился. — Итак, О'Флаэрти, отвечайте точно и правдиво, как если бы свидетельствовали в суде. Вы видели миссис Френч прошлой ночью?

В комнате воцарилась напряженная тишина, в которой, казалось, можно было услышать гулкие удары сердца. Взгляды присутствующих были теперь устремлены на широкое, покрытое пятнами лицо старого сторожа. Он подумал, провел языком по пересохшим губам, расправил плечи и ответил.

— Да, сэр.

— В какое время?

— Ровно без четверти двенадцать, сэр. Видите ли, после закрытия в магазин можно войти только через служебный вход со стороны Тридцать девятой улицы. Все другие двери заперты. Я…

Эллери внезапно переступил с ноги на ногу, и все как по команде посмотрели на него.

— Простите, но я вот о чем подумал… — с улыбкой сказал он, обращаясь к сторожу. — Насколько я вас понял, после работы в здание можно войти только через служебный вход, так?

О'Флаэрти задумчиво задвигал челюстями, затем кивнул:

— Да, сэр. А что в этом особенного?

— Ничего, — улыбнулся Эллери, — кроме того, что, по-моему, есть и ночной вход в склад, и он тоже находится со стороны Тридцать девятой улицы…

— Ах, этот! — фыркнул старый сторож. — Он почти всегда закрыт, так что…

Эллери упреждающе поднял руку:

— Один момент, О'Флаэрти. Вы сказали «почти всегда». Что вы имели в виду?

— Ну, — протянул О'Флаэрти, почесывая затылок, — он закрыт всю ночь, кроме как с одиннадцати до половины двенадцатого. Так что это не в счет.

— Это вы так считаете, — холодно заметил Эллери. — Но с другой стороны, ведь не просто так там держат ночного сторожа. Кстати, кто он?

— Блум, — ответил О'Флаэрти. — Блум, покажись-ка, пусть джентльмен как следует на тебя посмотрит.

Крепкий пожилой человек с рыжеватыми седеющими волосами неуверенно шагнул вперед.

— Это я, — заявил он. — В моем складе прошлой ночью ничего плохого не случилось, если вас именно это интересует…

— Вот как? — Эллери внимательно посмотрел на него. — А почему дверь на склад открывают между одиннадцатью и половиной двенадцатого?

— Для доставки бакалеи и мяса, — пояснил Блум. — В ресторане универмага каждый день нет отбоя от посетителей, поэтому свежие продукты доставляют каждую ночь.

— Кто осуществляет доставку? — вмешался инспектор.