Положив трубку, он занял место рядом с Френчем, взял карандаш и занес его над раскрытым блокнотом.

Четыре директора склонились над бумагами. Пока они знакомились с документами, Френч сидел, уставившись на голубое майское небо за окном; его тяжелые руки беспокойно шарили по крышке стола.

Внезапно он обернулся к Уиверу и негромко сказал:

— Чуть не забыл, Уэстли. Позвоните домой. Который сейчас час? Четверть двенадцатого… Они наверняка уже проснулись. Миссис Френч, наверное, беспокоится обо мне. Я не давал о себе знать со вчерашнего вечера, с момента отъезда в Грейт-Нек.

Уивер назвал телефонистке домашний номер Френча и вскоре заговорил в микрофон:

— Хортенс? Миссис Френч уже встала?.. Ну тогда Мэрион или Бернис?.. Хорошо, позовите Мэрион.

Уивер густо покраснел, глаза его заблестели, и он поспешил отодвинуться от Френча, который о чем-то тихо переговаривался со старым Джоном Греем.

— Алло, Мэрион! — зашептал он в трубку. — Это Уэс… Извини, я звоню из квартиры… Твой отец хочет поговорить с тобой.

Ему ответил тихий женский голос:

— Уэстли, дорогой, я все понимаю… Мне очень жаль, милый, но, если папа здесь, мы не сможем долго разговаривать. Только скажи, что ты меня любишь!

— Не могу! — свирепо шепнул Уивер, отвернувшись от Френча, так как выражение лица красноречиво свидетельствовало о его чувствах.

— Знаю, что не можешь, дурачок! — Девушка засмеялась. — Я просто хотела тебя подразнить. Но ты ведь любишь меня, правда?

— Да, да, да!

— Тогда позови папу, дорогой.

Уивер откашлялся и обернулся к Френчу.

— Мэрион у телефона, сэр, — сказал он, придвигая к нему аппарат. — Хортенс Андерхилл говорит, что ни миссис Френч, ни Бернис еще не спускались.

Френч поспешно взял трубку:

— Мэрион, это папа. Я только что вернулся из Грейт-Нек и чувствую себя отлично. У вас там все в порядке?.. У тебя какой-то усталый голос… Хорошо, дорогая. Я просто хотел сообщить, что вернулся. Передай маме, а то я буду занят все утро и больше позвонить ей не смогу. До свидания. — Он снова сел и обратился к директорам: — Итак, джентльмены, теперь, когда у вас было время на то, чтобы ознакомиться с цифрами, которые мы обсудили с Уитни, давайте приступим к делу.

* * *

Без четверти двенадцать зазвонил телефон, прервав горячую дискуссию, развернувшуюся между Френчем и Зорном. Уивер поспешно схватил трубку:

— Алло! Мистер Френч сейчас очень занят… Это вы, Хортенс? В чем дело?.. Одну секунду. — Он повернулся к Френчу: — Простите, сэр, звонит Хортенс Андерхилл. Она вроде бы чем-то обеспокоена. Вы поговорите с ней сейчас или позвоните позже?

Френч бросил взгляд на Зорна, утирающего пот с тощей шеи, и взял телефон у Уивера.

— Ну, что у вас стряслось?

Ему ответил дрожащий женский голос:

— Мистер Френч, это просто ужасно! Я не могу нигде найти ни миссис Френч, ни мисс Бернис!

— То есть как это? Куда они подевались?

— Не знаю, сэр, За все утро они ни разу не звонили горничным, и тогда несколько минут назад я поднялась посмотреть, все ли у них в порядке. Вы не поверите, сэр… Я просто совсем ничего не понимаю…

— Ну?

— Их постели не тронуты! Не думаю, что они ночевали дома.

В голосе Френча послышались гневные нотки.

— Ну какая вы бестолковая! Из-за такой ерунды вы прерываете собрание директоров! Ночью шел дождь, и они, очевидно, остались у друзей.

— Но, мистер Френч, они тогда позвонили бы или…

— Пожалуйста, Хортенс, займитесь работой по дому. Я разберусь с этим позже. — Френч положил трубку Ерунда какая-то… — пробормотал он, затем пожал плечами и обернулся к Зорну: — Вы хотите сказать, что намерены препятствовать объединению из-за несчастных нескольких тысяч? Тогда я вот что вам скажу, Зорн…

Глава 3

«ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ СВАЛИЛСЯ ВО СНЕ»

Универмаг «Френч» занимал большой дом в центре Нью-Йорка, на Пятой авеню. Находясь на границе фешенебельной и деловой частей улицы, он обслуживал как богатых, так и не слишком состоятельных покупателей. В ранние часы все шесть его этажей заполняли толпы продавщиц и стенографисток, но после полудня клиентура становилась более солидной. В этом магазине были самые низкие цены, самые современные модели одежды и самый широкий ассортимент товаров в Нью-Йорке. Разумный компромисс между широким ассортиментом товаров и вполне умеренными ценами сделал этот магазин одним из самых популярных универмагов в городе. С девяти утра до пяти тридцати вечера во «Френче» не было отбоя от покупателей, а по тротуарам, окружавшим основной корпус и многочисленные филиалы, было невозможно пройти.

Сайрес Френч, главный владелец универмага, заручившись поддержкой остальных директоров, использовал всю финансовую мощь могущественной организации, чтобы сделать «Френч», которым владели два поколения его предков, одним из самых популярных мест во всем городе. Задолго до того, как одежда и другие вещи повседневного обихода, появлявшиеся на американском рынке, начали удовлетворять высоким эстетическим запросам требовательной публики, универмаг, наладивший контакты с европейскими представительствами, стал местом проведения выставок произведений искусства, современной мебели и других товаров новейшего образца. Выставки эти привлекали толпы людей. В одной из основных витрин, выходящих на Пятую авеню, демонстрировались все новые и новые заграничные товары. Ее постоянно осаждало множество любопытных со всего Нью-Йорка.

Но вторник, 24 мая, за три минуты до полудня, тяжелая дверь из магазина в вышеупомянутую витрину открылась, впустив негритянку в черном платье, белом передничке и белой крахмальной наколке. Она прошлась по витрине, словно оценивая ее содержимое, и затем застыла, как бы ожидая сигнала к началу возложенной на нее таинственной миссии.

Витрина представляла собой нечто среднее между гостиной и спальней ультрасовременного дизайна. Табличка в углу гласила, что данный интерьер является детищем Поля Лавери из Парижа. Надпись также приглашала посетить «лекции, которые месье Лавери читает на пятом этаже». Задняя стена, где находилась дверь, через которую вошла негритянка, была окрашена в бледно-зеленый цвет. На ней висело массивное венецианское зеркало асимметричной формы и без рамы. У стены стоял узкий длинный стол с некрашеной, натертой воском поверхностью. На нем была установлена лампа в форме призмы из матового стекла, производимого тогда исключительно на фабрике современных художественных изделий в Австрии. На сверкающем полу витрины были расставлены стулья, низенькие столики, книжный шкаф и диван затейливой конструкции. Боковые стены служили фоном для различных мелких аксессуаров.

Встроенные светильники в потолке и боковых стенах также являлись новейшей тенденцией европейской моды.

Когда часы начали бить полдень, негритянка ожила. За каждым ее движением жадно следила собравшаяся на тротуаре толпа.

Установив металлическую подставку, на которой было закреплено несколько рекламных плакатов, негритянка взяла длинную указку из слоновой кости и, ткнув ею в надпись на первом плакате, торжественно подошла к одному из экспонатов у восточной стены, приступив к пантомимической демонстрации его конструкции и свойств.

На пятом плакате — к этому времени толпа удвоилась, окончательно заполонив тротуар, — имелась следующая надпись:

«СТЕНА-КРОВАТЬ

Данный предмет обстановки вмонтирован в западную стену и приводится в действие нажатием кнопки электрического выключателя.

Это пока единственный образец изделия данного рода во всей стране.

Особый дизайн создан месье Полем Лавери».

Снова указав на надпись, негритянка важно подошла к западной стене, взмахнула указкой, обращая всеобщее внимание на маленькую кнопку из слоновой кости на панели из перламутра, и притронулась к ней длинным мерным пальцем.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: