— Сначала, — теньенте ткнул пальцем в кроки, — туннель идет с плавным понижением, потом кое-где достигает уклона в 15 — 20 градусов. Вот здесь максимальная глубина — примерно 45 метров. Дальше начинается подъем, тоже сначала довольно крутой, потом туннель где-то в километре от берега полностью освобождается от воды, переваливает подъем и снова уходит вниз. Вот до этой высшей точки и дошли моряки. Никаких боковых ответвлений или признаков минирования не обнаружили. Дальше не продвинулись, потому что не хватило телефонного кабеля. Радиосвязь, сами понимаете, тут не сработает. Сейчас посылаю еще троих с полевыми катушками, а следом можете отправлять свою группу.

— Сколько у вас там народу? — спросил Чудо-юдо.

— Ходили пятеро, двое вернулись, трое понесут катушки. Значит, будет шестеро, четыре минера и два связиста. Три скутера, каждый вполне тянет трех пловцов.

— Кто старший у моряков?

— Пример-субофисиаль Убеда.

«Пример-субофисиаль» в хайдийском войске и флоте — без разницы — это примерно то же, что у нас старший прапорщик или старший мичман. Поскольку он был моряком, то считать его старшим мичманом вполне допустимо.

— Свяжите меня с ним, — потребовал Чудо-юдо.

— Прошу. — Теньенте Гонсалес пригласил нас на катер.

Кабель в резиновой изоляции примерно в палец толщиной отвесно уходил под воду с правого, противоположного от «Дороти», борта катера. А полевой телефон стоял на штурманском столике в тесной ходовой рубке — отдельной штурманской тут не полагалось.

Гонсалес покрутил ручку.

— Акула вызывает Краба, ответьте. Краб отозвался, связь была.

— Сейчас высылаем ребят с катушками, — сообщил Гонсалес Убеде. — Не клади трубку, будет говорить Алькальд.

Алькальд, то есть Чудо-юдо, забрал у Гонсалеса трубку и приказал:

— Слушай внимательно, Краб. Когда принесут катушки, пойдешь дальше. При обнаружении признаков минирования или боковых ответвлений немедленно докладывай. И дальше без команды ни прямо, ни вбок не ходи. Минеры должны идти на полтораста-двести метров впереди связистов. Как понял?.. Хорошо.

Я про себя подумал, что это не больно гарантирует от того, что подорвавшиеся минеры не похоронят вместе с собой и связистов. Взрывом какой-нибудь паршивой противопехотной, если она соединена детонирующим шнуром с фугасами, загодя упрятанными под тюбинги, можно с гарантией, распрекрасно завалить туннель и на протяжении трехсот метров, и на гораздо большем.

— Собирайте всех в ангаре, — приказал Чудо-юдо Гонсалесу.

Я, пожалуй, впервые за все годы почуял, что являюсь сыном генерала. До этого я ощущал своего родителя либо профессором, либо паханом в зависимости от обстоятельств, но даже после того, как узнал от виртуальной Тани о его генеральском звании, как-то не представлял Чудо-юдо в погонах и при лампасах. Сейчас, хотя Сергей Сергеевич был одет в легкую рубашку без каких-либо намеков на погоны, слаксы, на которых, разумеется, не предусматривались лампасы, и кроссовки, совсем не похожие на лакированные сапоги, он тем не менее ощущался именно генералом или, скорее, адмиралом, поскольку ему предстояло руководить операцией на море.

Мы вернулись на яхту. Теньенте пошел в носовой салон, где ждали приказа люди Эухении, а мы постучались в каюту, где под присмотром одного из охранников содержались Бетти и Таня.

— Готовы? — спросил генерал Баринов.

Меня поразило, что мать и дочь встали так быстро, словно бы давно ждали команды. Я даже подумал на секунду, что они уже получили дозу «Зомби-7» и стали такими же управляемыми куклами, какими были когда-то Мэри и Синди. Но это было не так. Их лица имели вполне осмысленное выражение, а у Тани, как мне показалось, даже проскальзывала во взгляде какая-то азартная злость, по крайней мере оттенок такой злости.

Не знаю, заметил ли этот оттенок товарищ генерал, но мне лично он не понравился. Конечно, после того, что я слышал во время прямой трансляции скрытой камерой, у меня не было никаких сомнений, что эта семейка готовится преподнести сюрприз, и скорее всего неприятный. Однако, учитывая, что у обеих в головах имелись микросхемы, которые давно информировали Чудо-юдо обо всем, что данные существа держат на уме, то все их гнусные задумки были для него секретом Полишинеля. Странно только, что во время инструктажа с глазу на глаз он не дал мне никаких указаний, чего именно следует бояться. Правда, в принципе можно было, как утверждал Чудо-юдо, донести до «Бронированного трупа» только четыре кисти рук, а все остальное потерять по дороге, но я не очень надеялся на то, что у меня хватит нервов на такую ампутацию…

Когда все построились, натянув гидрокостюмы, каждый у своего акваланга, Чудо-юдо со знанием дела провел смотр. Автоматы подводной стрельбы и «ПП-90» взяли только мужчины, то есть я и ребята из охраны Эухении. Дамам доверили ножи, да и то только на тот случай, чтобы где-нибудь в чем-нибудь не запутались. Я бы лично Танечке не дал даже ножа, потому что знал: зарезать она сможет не хуже, чем застрелить. Но тем не менее дали. Чудо-юдо лично осмотрел все. что стреляет, проверил магазины, стволы, затворы, даже на выборку осмотрел несколько патронов с пулями-гвоздями длиной чуть ли не по 150 миллиметров.

Прогнали на воздухе моторы скутеров, замерили напряжение всех источников питания, давление смеси в баллонах аквалангов, проверили фонари, крепления для грузов — короче, все что можно.

После этого Чудо-юдо указал на меня и объявил, что всем надо подчиняться мне беспрекословно и по всем вопросам. Мне это было не очень приятно, поскольку в водолазных делах я соображал только в размере той подготовки, которую получил в качестве Брауна дюжину лет тому назад.

Наконец мы надели акваланги, обвешались снаряжением, взяли на руки три скутера и перешли на полицейский катер. Три военных аквалангиста с подвешенными на груди катушками телефонного кабеля должны были идти впереди нас. Я сразу на всякий случай приметил, что у хайдийских боевых пловцов по боку гидрокостюмов были проведены желтые зигзагообразные полосы, а у нашей группы гидрокостюмы были помечены прямой красно-белой полосой от подмышек до щиколоток. В принципе я не знал, насколько хорошо это будет различаться под водой, но догадывался, что Чудо-юдо не случайно взял «джикеевские» костюмы. Могло сработать на «обознатушки». Мы-то знали, что все, кто появится под водой в таких же костюмах, — наши классовые враги, а вот сами враги могли этого и не знать…

Правда, эти «обознатушки» при определенных обстоятельствах могли бы и против нас сработать, но, как выяснилось, Сергей Сергеевич и это предусмотрел: на красно-белые шлем-маски нитрокраской были нанесены довольно крупные черные номера. Мне достался «0», Тане — «1», Бетти — «2», а остальные — стражникам, с третьего по пятый.

Пловцы с катушками по одному выходили на площадку, подвешенную у борта полицейского катера, пристегивали ласты, опускали маски, делали контрольный вдох через загубник и спиной плюхались в воду, придерживая на пузе катушки. Следом за ними в воду сбросили скутер. На поверхности захлюпали, лопаясь, пузырьки, послышалось легкое удаляющееся зудение — моряки включили электродвигатель и пошли вдоль кабеля.

— Давайте! — приказал Чудо-юдо, когда зудение перестало слышаться, а цепочка пузырьков, оставшаяся на поверхности воды, почти полностью исчезла.

Первыми в воду пошли пловцы-охранники, каждому из которых выдали скутера. Затем очень ловко прыгнули в воду Бетти и Таня, последним, получив напутственный шлепок от отца, — я. Напоследок Чудо-юдо сказал:

— Сообщаю пароль для Убеды: «Хувентуд». Отзыв: «Хустисиа».

В воде мы разобрались очень быстро. Боец ј 3 взял на свой скутер Таню, «четверка» прицепил к скутеру Бетти, «пятый» стал моим напарником. «Пассажиры» пристегнулись карабинами к поясам «рулевых», и наша эскадра начала свой подводный переход с глубины примерно в пять-семь метров.

Глубинная бомбежка, которой хайдийцы намеревались обезопаситься от боевых пловцов «G & К», принесла, помимо глушеной рыбы, еще один заметный, хотя и не больно полезный результат. Прозрачная водичка лагуны здорово помутнела. Конечно, до канала имени Москвы ей было еще далеко, но все-таки видимость упала метров до пяти, не больше. Да и сверху света поступало меньше.