Невероятно!

— Но… но почему?

Улыбка Ноллера стала еще шире.

— Вы и Коннор — такая чудесная великодушная молодая пара, вы хотите посвятить свою жизнь ребенку. Этой малышке нужен дом. Женщина, родившая ее, — студентка колледжа. Ей всего двадцать один год, и она не замужем. К несчастью, отец девочки, профессор того же колледжа, уже женат и прекратил с ней связь, как только узнал о том, что будет ребенок. Мать — здоровая способная молодая женщина, хочет лучшего для своего ребенка. И, я думаю, что вы и Коннор сделаете для этого все необходимое. Я счастлив, что могу соединить вас троих. Деньги к этому не имеют никакого отношения.

Он говорил так искренне. И его слова были прекрасны. Кортни чувствовала, что сейчас расплачется. Неужели она и Коннор так ужасно ошибались в Уилсоне Ноллере?

Надеюсь, мы записали эту волнующую речь на пленку, раздраженно думал Коннор. Циничная улыбка кривила его губы. Совершенно очевидно, Уилсон Ноллер каким-то образом узнал о ловушке. И поймал их, наговорив на пленку совершенно невинную, даже вдохновенную речь. Какой хитрый и хладнокровный делец!

Ну, поскольку терять нечего, стоит попытаться вывести Ноллера из себя. Может, он что-нибудь выболтает.

— Вы не славитесь щедростью, мистер Ноллер. Назовите мне настоящую причину столь неожиданного бескорыстия.

Кортни встала, не выпуская ребенка из рук.

— Если вы позволите, я бы хотела уйти, — сказала она, не желая присутствовать при разговоре, который не обещал быть приятным.

Она ожидала, что Ноллер прикажет ей остаться, потребует оставить ребенка в пределах видимости. Но остановил ее Коннор.

— Останься, Кортни, — приказал он.

— Отпустите ее, — вмешался Уилсон Ноллер. — Вы не доверяете мне, Коннор, не так ли? Вы правы. Я и сам бы повел себя так же в такой ситуации.

Коннор оскалился.

— Что за игры вы со мной ведете, Ноллер?

— Кортни, моя дорогая, идите. Отнесите ребенка в свою комнату. — Ноллер сказал это таким тоном, как будто она сама ребенок, которого он отпускает поиграть.

Кортни была слишком благодарна, чтобы возражать, и поспешила вон из комнаты, обнимая маленький розовый сверток. Она уже поставила ногу на первую ступеньку, но передумала и на цыпочках вернулась к двери в гостиную. Она в долгу перед Коннором и малышкой Сарой. Она должна остаться. Два свидетеля удваивали достоверность улик.

Коннор холодно посмотрел на адвоката. Он подозревал, что Ноллер догадался о микрофоне и о том, что он находится у Кортни, поэтому так охотно отпустил ее. Но почему Кортни ушла? Он сжал губы. На чьей она стороне?

— Хорошо, Ноллер. Кортни здесь нет. Говорите!

Наверняка этот хорек сейчас будет смеяться над ним и его провалившимся планом.

Но Уилсон Ноллер не смеялся.

— Вы не глупец и не простак, Коннор, — одобрительно сказал он. — Но я и не ожидал глупости и наивности от сына Ричарда. Вы проницательны, как и все остальные Тримэйны.

Кортни замерла, как громом пораженная. Ричард Тримэйн — отец Коннора? Она чуть придвинулась к двери, чтобы увидеть лицо Коннора. Неужели это правда? И знал ли он раньше?

— Коннор, ваш настоящий отец — Ричард Тримэйн, — тихо сказал Уилсон Ноллер. — Я думаю, вам давно должны были сказать об этом. Но поскольку этого не произошло, я чувствую себя обязанным сообщить вам сейчас.

Кортни вспомнила охватившее Коннора напряжение, когда он показал ей Ричарда Тримэйна в клубе. И вдруг она почувствовала уверенность в том, что Коннор уже знает, кто его настоящий отец.

Коннор подтвердил это:

— Я знал, что Ричард Тримэйн — мой отец. Мой… приемный отец рассказал мне обо всем, когда мне исполнилось тринадцать.

— Рассказал? — Ноллер нахмурился. — Вы хотите сказать, что знали все эти годы? Коннор пожал плечами.

— Конечно.

— А что именно рассказал вам Маккей? — настаивал Ноллер. — Я никогда не доверял этому человеку. Дэннис Маккей всегда готов был угодить. Я нутром чувствовал, что он затаил огромную злобу, которую вполне мог выплеснуть на вас и вашу мать. Я пытался тогда сказать Ричарду…

— О, перестаньте, Ноллер! — Коннор готов был взорваться. Мысль о том, что Уилсон Ноллер серьезно советует Ричарду Тримэйну не продавать Маккеям нежеланного сына, казалась ему просто абсурдной. Ноллер, несомненно, устроил сделку и получил за это немалые деньги. Но кто мог ожидать, что этот ловкач свяжет его имя с делом тридцатичетырехлетней давности? После стольких лет бесконечного количества других дел? Такой памяти можно только позавидовать!

— Коннор, вы — сын одного из моих самых старых друзей. Я знал о вашем существовании с того дня, как вы родились… даже еще раньше! Я никогда не забуду тот вечер, когда Ричард пришел ко мне и рассказал, что ваша мать беременна. — Ноллер стер пот со лба.

— Действительно, незабываемый вечерок, — съязвил Коннор.

— О да. — Ноллер глубоко вздохнул, не замечая сарказма в словах Коннора. — Но с годами я потерял ваш след. Я даже не знал, что вы женаты. Когда моя секретарша назвала ваше имя, я тут же вспомнил вас. Почему, как вы думаете, я согласился немедленно встретиться с вами? И когда вы с женой вошли в моей кабинет, я был потрясен до глубины души! Вы так похожи на своего отца. И ваше сходство с Тайлером, вашим сводным братом, так очевидно. Цвет волос другой, но черты лица одни и те же.

Кортни наблюдала за тем, как Коннор медленно опустился на диван, взгляд его стал каким-то затравленным. Малышка тихо пискнула. Кортни опустила глаза и увидела, что та внимательно изучает ее, будто пытаясь понять, что происходит.

Кортни коснулась губами нежной щечки Сары и подумала о молодой женщине, родившей эту девочку и надеявшейся, что у нее будет любящая надежная семья. Будет, мысленно пообещала Кортни матери девочки, я теперь мама Сары, и я всегда буду любить и защищать ее.

Коннор пристально смотрел на Ноллера.

— Я не знаю почему, но мне кажется, что я верю вам.

В нем бурлило множество вопросов: о Ричарде Тримэйне, о его настоящей матери. Действительно ли она была такой бессердечной и безнравственной, как намекал Дэннис Маккей?

— У меня нет причин лгать вам, — тихо сказал Ноллер. Он взглянул на часы, усыпанный брильянтами золотой «роллекс». — Если вы захотите узнать полную историю своих отца и матери — держу пари, она совершенно не похожа на версию Маккея, — я буду рад рассказать все, что знаю. Но, к сожалению, не сейчас. Мне надо вернуться в город. У меня еще одна встреча. Передайте миссис Мейсон, что я никак не могу остаться и попробовать ее несравненный торт.

— Ноллер, почему вы мне все это рассказали? — спросил Контор, преграждая ему дорогу.

— Чтобы вы поняли, почему я готов нести все расходы по усыновлению, если потребуется. Вы — сын Ричарда, и я всегда считал, что жизнь обошлась с вами несправедливо. Когда ваша жена рассказала мне о том, как вы мечтали иметь ребенка, то я решил помочь всем, чем могу. Я не хотел, чтобы вы ждали еще хоть день. Теперь наконец все прекрасно. У вас очаровательная жена и здоровая дочка.

Он дружески похлопал Коннора по плечу.

— Ну, может, позволите мне сделать еще кое-что: организовать вашу встречу с отцом? Настоящим отцом, Ричардом Тримэйном? Пора вам встретиться. Я знаю, как сильно он бы хотел…

— Нет, — Коннор замотал головой. — Категорически нет. Ноллер вздохнул.

— Вы похожи на него гораздо больше, чем думаете. Осторожный, хладнокровный, готовый ждать… пока упустите золотое мгновение. Но выбирать вам, Коннор. Я не буду давить на вас. А что касается ребенка…

Кортни вошла в гостиную с ребенком на руках. Она не позволит Коннору вернуть Сару адвокату, хоть их план и лопнул.

— А вот и прелестная Кортни, — ласково сказал Ноллер. — Я как раз собирался сказать вашему мужу, что вам необходимо задержаться в городе по меньшей мере на пару недель, пока не будут готовы официальные бумаги.

— Почему? — удивился Коннор.

— Бюрократия — вещь чрезвычайно распространенная, от нее никуда не деться, — Ноллер закатил глаза. — Но на меня работают очень способные люди, и нам удалось сократить всю эту волокиту до минимума.