Когда Тиамак, задыхаясь, терял сознание, последним, что он видел, была его почерневшая от сажи рука и крошечные языки пламени, лижущие нижнюю часть стены палатки.

— Нам не нужны больше никакие проклятые вопросы, — проворчал Изгримиур. — Что нам нужно, так это ответы. Бинабик неловко пожал плечами.

— Я питаю согласительность к вам, герцог Изгримнур, — сказала он, — но ответы не имеют абсолютной схожести со стадом овец. Они не приходят, когда их зовут с большой громкостью.

Джошуа вздохнул и прислонился к стене палатки Изгримнура. Снаружи на мгновение усилился ветер, и веревки, натягивавшие палатку, слабо загудели.

— Я знаю. Как это трудно, Бинабик. Но Изгримнур прав — нам нужны ответы. То, что вы говорили нам о Звезде завоевателя, только прибавило мне забот. Что нам надо знать, так это в чем смысл заклятья Трех Великих Мечей. Все, что говорит нам Звезда — если вы правы, конечно — время, отпущенное на овладение ими, подходит к концу.

— Мы рассматриваем этот вопрос со всей возможной внимательностью, прииц Джошуа. И надеемся, вскоре обрести некоторое понимание, ибо Стренгьярд недавно производил находку, представляющую большую важность.

— Что это? — спросил Джошуа, подавшись вперед. — Все что угодно могло бы принести какую-то надежду, друг мой.

Отец Стренгьярд, до этого момента сидевший тихо, слегка заерзал на месте.

— Я не так уверен, как Бинабик, принц Джошуа, что это может принести какую-то пользу. Я нашел часть этого еще в то время, когда мы только двигались к Сесуадре.

— Стренгьярд обнаруживал очень маленький кусочек из книги Моргенса, — пояснил Бинабик. — Слова о Трех Мечах, которые играют такое значение для нас.

— И? — Изгримнур забарабанил пальцами по грязному колену — он провел массу времени, пытаясь укрепить колышки от палатки, которые плохо держались в грязной раскисшей земле.

— По всей видимости, у Моргенса есть некоторые предположения относительно фактора, делающего эти Три Меча особенными — нет, больше чем особенными, могущественными — он думал, что причина в их не местном происхождении. Каждый из них некоторым образом создан против законов Бога и природы, если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Как это? — прииц внимательно слушал. Изгримнур снова с грустью убедился, что подобные исследования, как и раньше, интересуют Джошуа больше, чем менее экзотические обязанности правителя, такие как пены на зерно, сбор налогов и законы о праве собственности.

Стренгьярд смешался:

— Джулой могла бы объяснить это лучше чем я. Она, в некотором роде, больше знает о таких вещах.

— В это время она имела уже должность быть здесь, — сказал Бинабик. — Я предполагаю, что есть большой смысл в недолгом ожидании.

— Расскажите мне то, что можете, — сказал Джошуа. — Сегодня был длинный день, и я начинаю уставать. Кроме того, моя жена больна, и мне бы не хотелось надолго оставлять се одну.

— Конечно, принц Джошуа. Извините. Конечно, — Стренгьярд собрался с мыслями. — Моргене говорит, что в каждом мече есть нечто, пришедшее не из Светлого Арда — не с нашей земли. Торн сделан из упавшего с неба камня. Сверкающий Гвоздь, который некогда был Миннеяром, выковали из железного киля корабля Элврита, пришедшего сюда с запада — наши корабли не могут достичь тех земель, — он откашлялся. — А Скорбь сделана из железа и волшебного дерева ситхи — два материала, чуждые людям. Волшебное дерево само по себе, как говорит Адиту, было привезено в виде семечка из того места, которое ее народ зовет Садом. Ни одна из упомянутых мною вещей не должна была бы быть здесь, и ни одна не была предназначена для обработки, кроме, разве что, чистого железа киля Элврита.

— Так как же тогда были сделаны эти мечи? — спросил Джошуа. — Или ответ на этот вопрос вы и ищете до сих пор?

— Кое-что упоминаемо Моргенсом, — сказал Бинабик. — И оно имеет свое повторение в одном из пергаментов Укекука. Это именовывается Слово Творения — волшебное заклятье, как говаривали бы мы, хотя те, кто владеет Искусством, не используют эти слова.

— Слово Творения? — нахмурился Изгримнур. — Просто слово?

— Да… и нет, — несчастным голосом сказал Стренгьярд. — По правде говоря, мы не уверены в этом. Но мы знаем, что Миннеяр был сделан дворрами — иди двернингами, как сказали бы вы, герцог Изгримнур, и Скорбь была выкована Инелуки в кузнях дворров под Асу'а. Одни дворры обладали достаточными познаниями, чтобы делать столь могущественные вещи, — Инелуки научился этому у них. Может быть, они приложили руку и к Торну, а может быть, их знания были кем-то использованы. В любом случае возможно, что, если бы мы знали способ, которым были созданы три меча, и какие силы были использованы для их создания, то могло бы проясниться, как использовать их в борьбе с Королем Бурь.

— Жалко, что я не расспросил подробнее графа Эолера, когда он был здесь, — нахмурился Джошуа. — Ведь он встречал дворров.

— Да, и они рассказали ему историю возникновения Сверкающего Гвоздя, — добавил отец Стренгьярд, — Однако возможно также, что для нашей цели важен не способ изготовления, а просто сам факт их существования. Во всяком случае, если бы в будущем у нас появилась возможность как-то связаться с дворрами и они стали бы разговаривать с нам", у меня, например, было бы к ним множество вопросов.

Джошуа задумчиво посмотрел на священника.

— Такое занятие больше подобает вам, Стренгьярд. Я всегда считал, что вы напрасно теряете время, смахивая пыль с книг и разбираясь в самых дремучих дебрях церковного права.

Архивариус покраснел.

— Спасибо, принц Джошуа. Что бы я ни делал, все только благодаря вашей милости.

Принц махнул рукой, отметая неуклюжий комплимент.

— Тем не менее, хотя ты, Бинабик и все остальные достигли уже очень многого, сделать предстоит еще больше. Мы продолжаем носиться по открытому морю, молясь, чтобы на горизонте показалась земля, — он замолчал. — Что это за шум?

Изгримнур тоже заметил это: усиливающийся шум, постепенно перекрывающий ветер.

— Похоже на спор, — сказал он и подождал мгновение, прислушиваясь. — Нет, для простого спора слишком много голосов. — Он встал. — Молот Дрора, надеюсь никто не вздумал устраивать мятежи. — Он вытащил из ножен Квалнир, немного успокаиваясь от его привычной тяжести. — Я надеялся, что завтра, перед тем, как мы снова двинемся в путь, будет хоть один тихий день.

Джошуа вскочил:

— Что толку гадать?

Изгримнур вышел из палатки и быстро оглядел лагерь. В мгновение ему стало ясно, что происходит.

— Огонь! — крикнул он остальным, выходившим следом за ним. — По крайней мере одна палатка полыхает, но похоже, сейчас загорятся и соседние.

Между палатками сновали люди — смутные фигуры, кричащие и размахивающие руками. Мужчины спешно застегивали пояса ножен, в смятении сыпля проклятиями. Матери вытаскивали кричащих детей из-под одеял и несли их на воздух. Все тропинки были полны испуганными, мечущимися обитателями лагеря. Изгримнур увидел, как одна старая женщина с криком упала на колени, хотя она была всего в нескольких шагах от того места, где стоял герцог и очень далёко от источника пламени.

— Спаси нас, Эйдон, — сказал Джошуа. — Бинабик, Стренгьярд, крикните, чтобы принесли мехи для воды, а потом захватите парочку этих обалдевших идиотов и спускайтесь к реке. Нужна вода! А еще лучше, снимите промасленные палатки и тащите воду в них. — Он бросился к месту пожара; Изгримнур поспешил за ним.

Пламя уже высоко поднялось, окрасив небо адским оранжевым светом. Когда герцог и Джошуа подошли к огню, вихрь танцующих искр вылетел наружу и с шипением осел на бороду Изгримнура. Герцог с руганью прихлопывал их.

Тиамак очнулся и быстро вскочил, после чего попытался отдышаться. Голова его стучала, как пирруинский церковный колокол.

Повсюду вокруг бушевало пламя, обжигающее кожу и отнимающее воздух. В слепой панике он с трудом сделал несколько шагов по ломкой обугленной траве к тому, что показалось ему выходом, только для того, чтобы уткнуться лицом в скользкую черную ткань. Некоторое время он дергал ее, ощущая странное сопротивление, потом вдруг ткань подалась и открыла белое лицо с закатившимися глазами. На черных губах блестела кровь. Тиамак хотел закричать, но рот его был полон едкого дыма. Задыхаясь, он откатился в сторону.