Входит Бубуль.

Ты что, с ума спятила? Среди белого дня да еще в редакцию?

Бубуль. Милый, мы не вчера познакомились. Можешь понять, если я пришла в редакцию, то не затем, чтобы целоваться.

Редактор. Но это скандал! Ты понимаешь, что ты наделала? Тебя все знают.

Бубуль. Ты еще будешь меня благодарить. Это такая сенсация…

Редактор. Догадываюсь: раскопали счета Ришара…

Бубуль. Вот и не догадался. Да ты и не можешь догадаться. Я сама себе не верю. Это такая сенсация… Ты знаешь, кто к нам приехал?

Редактор. Министр восстановления?

Бубуль. Стала бы я бегать из-за какого-то министра. Американский наблюдатель. Инкогнито. Теперь ты понимаешь, что я должна была прибежать? Имей в виду — не к мэру и не к Ришару, а к тебе. Ценишь?

Редактор. Погоди, это может быть утка. У меня серьезная газета — я даю только проверенные факты. Кто тебе сказал?

Бубуль. Он.

Редактор. Кто он?

Бубуль. Я тебе говорю, что он. Ну, он сам… Американский наблюдатель. Не веришь? Он приехал вчера утром. Наверно, весь день наблюдал, а вечером пошел в кафе «О лион». Я туда заглянула на минуту. Франсуа мне сказал, что вы только что ушли. Он начал на меня глядеть, потом не выдержал и подошел. Он такой вежливый, такой деликатный!.. Сначала он не хотел сказать, зачем приехал, полное инкогнито, даже нарочно сбивал с толку, говорил, что его интересуют древности, — словом, заметал следы. Потом он немного выпил, а главное — он безумно увлекся мною. Я помнила о тебе и старалась вытянуть из него как можно больше. Ты знаешь, кто он? Личный представитель Джима, фамилию он не сказал, да я и не настаивала, ты знаешь, что я не могу запомнить ни одной американской фамилии. Но этот Джим играет всестороннюю роль, он важнее всех сенаторов. А мой американец хорошо знаком с президентом, бывает запросто в Белом доме. Словом, он такой важный, что я боялась с ним разговаривать. Он ругал наш город, вообще французов, говорил «хлам», люди здесь не заняты делом, выродились. Я думаю, что мэру не поздоровится… А со мной он был такой нежный. И щедрый… У них, оказывается, нет времени, чтобы считать каждый франк, как ты. Я никогда не думала, что стану героиней замечательного фильма. Американцы — настоящие демократы, подумай, такой государственный человек просто подошел ко мне, говорил: «Бубуль, Бубуль».

Редактор. И ты его привела в свою трущобу?

Бубуль. Ну да, я тебе говорю, он здесь инкогнито.

Редактор. Где он остановился?

Бубуль. В гостинице «Люкс».

Редактор. Кошмар! Это настоящая дыра. Там клопы…

Бубуль. Я думаю, что он нарочно выбрал: его ведь послали проверить, как мы живем. А денег у него уйма — он мне даже подарил… Впрочем, это неважно…

Редактор. Пожалуй, лучше, что он увидел нашу бедность. Но нужно скорее предупредить мэра, чтобы правильно все осветить. Это действительно сенсация. Здесь нельзя терять времени.

Бубуль (берет перчатку). Ты, кстати, не теряешь времени. Чья это перчатка?

Редактор. Брось глупости, это забыла моя машинистка Мими.

Бубуль. Ты, может быть, решил, что я для тебя слишком простенькая? Этот американец видел побольше, чем ты, с ним жили актрисы из Голливуда, и все-таки он побежал за мной. А ты, видно, ищешь «приличную дамочку»? (Швыряет перчатку.)

Редактор. Что ты придумываешь? Я приду, как всегда, в четверг. Если только не будет забастовки… Скажи лучше, как зовут этого американца? Или ты не смогла даже этого запомнить?

Бубуль. Нет, это я запомнила. У него очень легкая фамилия.

Редактор. Ну?

Бубуль. Слушай, милый, дай мне восемь тысяч. Мне нужно заплатить модистке, а у меня только чек.

Редактор (достает кредитки из бумажника). Держи — пять, больше у меня нет. Как его зовут?

Бубуль. Джемс Лоу. Сейчас он у себя в гостинице…

Стучат. Показывается голова секретаря редакции.

Секретарь (шопотом.) Господин Пике…

Редактор. Вы не видите, что я занят?

Секретарь. Но это госпожа Пике. Она ничего не хочет слушать…

Голос госпожи Пике. То есть как это занят? Я его жена или нет?

Отталкивая секретаря, в кабинет врывается госпожа Пике, чрезвычайно полная женщина в крохотной фиолетовой шляпе с зонтиком.

Госпожа Пике. Ах, вот как!.. Что здесь делает эта тварь?

Редактор. Крошка, успокойся. Это чисто деловой разговор — она мне сообщила, как редактору, нечто исключительное…

Госпожа Пике. Ты еще смеешь врать? Нет, вы послушайте — он выдает публичную девку за газетного информатора! Вот тебе «чисто деловой разговор»! (Ударяет его зонтиком.)

Воспользовавшись суматохой, Бубуль убегает.

Редактор. Крошка, я тебе еще раз говорю — успокойся. Отложим этот разговор до вечера. У меня очень важное дело. От этого зависит судьба родины, судьба газеты, судьба наших детей. Я могу стать первым журналистом Франции. (Кричит в дверь.) Мадемуазель Мими.

Входит Мими. Она изумленно оглядывает госпожу Пике, которая все еще потрясает зонтиком, и садится к машинке.

Редактор. Пишите.

Мими. Мы остановились на словах: «Заговорщики намечают в среду или в четверг».

Редактор. Это потом. Прежде всего на первую полосу: «В нашем городе произошло сенсационное событие»…

Госпожа Пике. Я тебя спрашиваю, что здесь делала эта тварь?

Редактор. Крошка, не перебивай. «К нам приехал американский наблюдатель, личный представитель президента великой союзной республики. В следующем выпуске мы дадим интервью с господином Джемсом Лоу».

Госпожа Пике. Не заговаривай мне зубы. Эта тварь забыла здесь перчатку. (Кидает перчатку на пол, топчет ее.)

Мими. Ах, так!.. Господин Пике, я сегодня вечером занята, вам придется пригласить другую машинистку.

Редактор. Да ну вас всех к чорту с вашими бабскими историями! Разве вы можете понять, какая это сенсация? Нужно прежде всего предупредить мэра, потом взять интервью, передать в Париж. Здесь делается мировая история, а вы с вашей поганой перчаткой! Самое смешное, что я сам не знаю, чья она… (Убегает.)

Комната в третьеразрядной гостинице «Люкс». Темно. Грязные обои. Огромная кровать посредине комнаты. В нише раковина умывальника, возле нее стоит Лоу и яростно вертит кран. Перед ним заспанный коридорный.

Лоу. Вы сказали, что у вас проточная вода во всех комнатах…

Коридорный. Да, сударь. Можете сами проверить. Вот кран с горячей водой.

Лоу. Но она не течет.

Коридорный. Она текла до войны, сударь.

Лоу. Вы хотите, чтобы я мылся довоенной водой?

Коридорный. Я ничего не хочу, сударь.

Лоу. Где холодная вода?

Коридорный. Холодная иногда течет. Господин из восемнадцатого номера говорил, что она всегда течет в четыре часа утра. Может быть, вы подождете?.. Ничего не поделаешь — все пришло в упадок. Дело, сударь, за американцами.

Лоу. Стоп! Вы не на собрании Объединенных наций. Дело за водой! Принесите кувшин воды и портативную ванну.

Коридорный уходит. Лоу вертит кран. Стучат. Входит мэр, позади редактор.

Мэр. Если вы разрешите…