— Идем, — проворчал другой, — здесь нам нельзя оставаться, мы должны еще найти себе ночлег.

— Обожди немного. От сидения в этом проклятом вагоне меня судорога схватила, я двинуться не могу.

В это время подошел лондонский поезд, и пассажиры стали поспешно выходить из вагонов. Рай наблюдал за ними.

Вдруг его внимание привлекла высокая фигура пожилого человека. Это был его отец.

Джон Беннет, проходя, бросил мимолетный взгляд на двух оборванцев, но никогда бы не подумал, что один из них — его сын, о будущем которого он только что думал.

Беннет поднялся на гору и побрел дальше. В вагоне ему сказали, что в этих местах водятся барсуки и что для любителя природы здесь просто рай. Через несколько часов он нашел то, что искал: искусно прикрытый вход в барсуковую нору.

Пришлось потратить довольно много времени, чтобы замаскировать в кустах свой аппарат и приготовиться к длительному ожиданию, так как барсуки очень пугливые животные.

Сняв пальто, которое должно было ему служить подушкой, Беннет взял в руки бинокль. Через полчаса он заметил какое-то движение в норе и направил туда окуляр. Он увидел черный кончик носа, схватил выключатель, который был закреплен для удобства на длинном проводе, и приготовился снимать.

Минуты проходили за минутами, но ничего больше не происходило, и Джон Беннет, утомленный путешествием и жарой, задремал…

* * *

В это утро в трактир «Красный лев» в Лаверстоке вошли двое бродяг. Когда хозяин подал им заказ, Леу сказал шепотом:

— Вам, холостякам, хорошо, а вот нам, женатым, это тяжко.

— А я и не знал, что ты женат, — безразлично произнес Рай.

— Ты многого еще не знаешь, — захохотал Леу. — Конечно, я женат. Один раз тебе уже это сказали, но тогда у тебя не хватило мозгов поверить.

Рай изумленно посмотрел на него.

— Ты имеешь в виду то, о чем говорил Гордон? — спросил он и, когда Леу утвердительно кивнул, добавил: — Но не хочешь же ты сказать, что Лола — твоя жена?

— Конечно, она моя жена, — холодно ответил Леу. — Не знаю, сколько у нее было мужчин, но я ее законный муж.

— Ах ты, Господи, — пробормотал Рай.

— Ну, что с тобой? Чего уставился? Я ведь ничего не имею против, если в нее кто и втюрится. Меня радует, если кому-нибудь нравится моя баба. Даже если он с таким пушком вместо бороды, как у тебя.

— Твоя жена? — повторил Рай, который никак не мог это осознать.

— Да ты не расстраивайся. Может быть, и ты будешь иметь у нее успех, если совершишь одно или два хорошеньких дельца. Она любит преступников. Мы все преступники, и ты тоже!..

— Ах ты, бестия! — воскликнул Рай и ударил Леу кулаком в лицо.

Не успел тот подняться на ноги, как рядом оказался хозяин.

— Вон отсюда! — рявкнул он и бросился к двери за подмогой.

— Ты за это еще поплатишься, Картерсон! — громко кричал Леу. — Я с тобой рассчитаюсь!

— И я тоже, собака ты! — ревел Рай.

В это время его схватили чьи-то мощные руки и выбросили за дверь. Леу вылетел следом за ним.

— Все, я с тобой покончил, — произнес Рай. — И со всей проклятой шайкой! Я возвращаюсь в Лондон.

— Этого ты не сделаешь, — возразил Леу. — Послушай, не сходи с ума. Мы должны добраться до Глоучестера и выполнить поручение. Если ты не хочешь идти рядом со мной, можешь идти немного впереди.

— Я пойду один! — проворчал Рай.

— Не будь дураком! — примирительно сказал Леу и хлопнул Рая по плечу…

— Я тебе больше не верю, — говорил Рай через некоторое время, идя рядом с Леу. — С какой стати ты стал бы мне в трактире врать?

— Мне надоело твое хорошее настроение, вот и все. Я решил что-нибудь сочинить, чтобы взбесить тебя, иначе бы я сам с ума сошел.

— Я спрошу Лолу, мне она не станет врать, — наконец проговорил юноша.

— Конечно, тебе она не соврет, — согласился боксер.

Они приблизились к небольшому холмику, и Леу увидел три высохших дерева.

— Идем туда, — предложил он. — Я сегодня дальше не пойду: у меня уже ноги в крови, и я шагу ступить не могу. Садись сюда, теперь мы выпьем и закурим.

Рай сел и уткнул голову в руки. Леу достал из кармана бутылку и стаканчик.

— Давай выпьем за здоровье Лолы, — предложил он, наполняя стакан. — Она славная девушка! Пей, Рай.

— Нет, не хочу, — покачал головой юноша.

Леу рассмеялся.

— Нечего сказать, хороший кавалер; ночи напролет мог пьянствовать, а за здоровье Лолы отказывается выпить стаканчик!

— Ладно, давай сюда! — сказал Рай и залпом выпил содержимое стакана. — Фу! Не вкусно. Мне кажется, я вообще не терплю виски.

Он лег на траву, подложив под голову руки, и, зевнув, спросил:

— Слушай, Леу, кто, собственно, такой эта Лягушка?

Леу Броди вылил содержимое бутылки на траву и подошел к Раю.

— Эй, ты, вставай!

Ответа не последовало.

— Вставай!

Рай со стоном перевернулся и затих. Внезапно Леу овладело смутное подозрение. Он быстро сунул бутылку в карман Раю и тут услышал за спиной шорох. Обернувшись, увидел, что за ним наблюдает какой-то мужчина.

Брэди уставился на него и хотел уже что-то сказать, когда раздался резкий хлопок, и Леу увидел блеснувший огонек. В следующий миг он рухнул на траву…

Незнакомец снял с револьвера глушитель, не торопясь подошел к Раю, вложил ему в руку револьвер и, вернувшись к телу Брэди, перевернул его на спину. Вынув из жилетного кармана Леу сигару, закурил и медленно направился в сторону дороги. Выйдя на шоссе, он сел в поджидавший его автомобиль.

…Джону Беннету снились успех, слава, свобода и все то, к чему он так стремился. Он слышал во сне голоса и какой-то резкий хлопок, от которого вздрогнул, затем наступила тишина.

Проснулся внезапно и тут с досадой обнаружил, что выключатель в его руке находится в рабочем положении. Подойдя к аппарату, Беннет убедился по счетчику, что причинил себе убыток на триста метров пленки.

Он погрозил кулаком в нору, из которой, словно дразня его, показался кончик черного барсучьего носа. Беннет поднял камеру и заметил невдалеке лежащих в траве двух бродяг. Он вернулся к месту, где оставил свое пальто, надел его и направился в деревню Лаверсток. Беннет хотел добраться до Бата, а оттуда на скором поезде до Лондона. Идя по дороге в деревню, он подсчитывал причиненный себе самому убыток…

Гордон уже двадцать пять минут ждал Элька, с которым условился пообедать в клубе. Когда сыщик наконец появился, Дик спросил:

— Что это вас так задержало? Я уже начал беспокоиться.

— Убийство близ Лаверстока. Я заинтересовался им, подозревая, что оно связано с «лягушками», но ошибся: оба бродяги, замешанные в этом деле, татуировок не имели. Они сначала повздорили в трактире, потом напились, и один из них, некто Картерсон, пристрелил другого. Теперь он сидит в Глоучестерской тюрьме и ждет решения своей судьбы… Да, кстати, я вспомнил, что получил от нашего друга Джонсона письмо, — заметил Эльк, — в котором он у меня спрашивает адрес Рая. Он его искал в Хэронском клубе, но парня там уже несколько дней не было. Он хочет предложить ему место.

— Вы сообщили адрес?

— Да, сообщил и лично навестил Рая, но он уже несколько дней как уехал из города. Было бы глупо, если б он из-за этого потерял хорошую работу!

После обеда они отправились в курительную комнату, и сыщик стал рассказывать Дику новую историю.

— Я послал одного из своих людей ознакомиться с химической фабрикой, для которой Бальдер получал столько писем. Оказалось, что это предприятие дутое. В нем и дюжины служащих нет, да и те работают от случая к случаю. Эта старая фабрика ядов была приобретена за гроши. Ее покупателями числятся два субъекта, сидящие у нас под арестом.

— Где она находится?

— Между Невбюри и Дидкотом. Когда фабрика была под правительственным контролем, она ежегодно платила определенную сумму Невбюрийскому пожарному обществу. Нынешние хозяева отказываются от его услуг, но пожарное общество, которому это невыгодно и которое понесло расходы на установку сигнализации, не хочет аннулировать трехгодичный договор…