В положении на спине боль несколько отступила.

Очень хотелось пить, но еще больше – избавиться от досаждавшей боли. Такого дерьмового состояния он еще никогда не испытывал.

Вдруг открылась дверь, и вошел высокий мужчина в маске. Ни слова не говоря, он подошел к кровати и, как показалось Ковинову, резко ударил его в плечо.

Константин почувствовал боль от укола, затем плечо налилось огнем. Мужчина отошел в сторону.

Ковинов застонал, но уже буквально через несколько секунд ему стало легче, и вскоре он уже смог присесть на кровати.

Он прислушался к своим ощущениям и с удовлетворением отметил, что его организм взбодрился капитально.

Мужчина все еще стоял посреди комнаты и молчал.

– Я бы хотел воды… – сказал Ковинов и удивился, что голос его звучит совершенно нормально.

Все его паршивое состояние исчезло как дым.

– Жидкость вам можно будет дать только через полчаса, – глухо произнес мужчина. – Иначе вас сразу же стошнит. Через час вы будете в полном порядке, если, конечно, мы с вами договоримся. А пока давайте побеседуем о наших с вами общих знакомых. Надеюсь, вы не станете утверждать, что не знаете, кто такой Шарыгин и его зам Козырев?

– Конечно, – согласился Ковинов, потому что шестым или седьмым чувством понял, что не стоит играть с этим человеком в прятки, – конечно, я знаю этих людей.

– Я еще раз предупреждаю, что вам необходимо говорить со мной откровенно, – сказал человек в маске. – Уверяю вас, что боль, которую вы чувствовали, проснувшись, это ничто в сравнении с той, что вы можете испытать впоследствии. Я не угрожаю, а стараюсь только дать вам понять, что не следует говорить мне неправду. Пожалейте себя, а не других. Вы ведь знаете, как это делается…

Ковинову и так было все ясно, без лишних слов.

– Спрашивайте, – кивнул он.

Мужчина не спеша закурил.

Ковинов не видел в руках у незнакомца оружия, но понимал, что в любом случае ему в одиночку с таким громилой не справиться.

– Кто отдает вам приказы? Я не имею в виду ваше начальство на работе в МВД. Кто дал вам команду убрать вашего пленника?

– Так вы от Влада? – не удержался от вопроса Ковинов.

Но мужчина промолчал, он ждал ответа на свой вопрос.

И хотя Ковинов уже очухался полностью, ему вдруг снова стало не по себе, когда он всмотрелся в словно застывшее изваяние в маске.

Он лихорадочно искал какой-то выход из создавшейся ситуации, прикидывал варианты, молниеносно, словно суперсовременный компьютер, прогонял мысленно тысячи вариантов и способов уйти от необходимости говорить правду, но и сознавал, что его игра полностью проиграна. Совершенно непонятно, кто этот человек в маске и какое он имеет отношение к Владу.

Также не исключено, что его захватила не спецслужба, хотя и в этом случае чулан может иметь место. Нравы сейчас такие, что даже люди, которые поддерживают закон, не обязательно сами его соблюдают.

Мужчина в маске терпеливо ждал ответа.

– Влад интересен Говорухину, – стал колоться Ковинов. – Именно Говорухин отдал команду устранить Влада. Но Говорухин хотел вначале поговорить с Владом, что-то там узнать от него. В этом вопросе я, честное слово, не компетентен.

Ковинов для убедительности даже развел руки.

Он снова взглянул на человека в маске, и по его спине побежали мурашки.

– Этого мало, – глухо проговорил мужчина. – Я должен знать все подробности. С самого начала. Скажете правду – и вам будет гарантирована жизнь, несмотря на то что ваши друзья уже записали вас в покойники. Воспользуйтесь этим…

Галя отвечает на мои вопросы.

Не могу сказать, что она делает это охотно, но и фальши в ее словах я не чувствую.

Мы проговорили уже около часа.

Разумеется, весь наш разговор я фиксирую на пленку.

Мысленно усмехаюсь: девушка так разговорилась, что теперь ее не остановить.

Это именно то, что мне нужно.

Остаются какие-то неясные моменты, но вряд ли Галя в курсе всех интересующих меня проблем.

– Что ж, я тебе верю, – заключаю я. – Конечно, твои слова подвергнутся тщательной проверке, и не один раз. Подпиши здесь… – достаю заранее приготовленный листок.

Этот лист привез мне Румянцев, и текст гласит, что Галя уже давно дала согласие работать на нашу контору.

Подобный компромат заставит девушку подумать трижды, прежде чем она решит рассказать своему шефу о сегодняшнем нашем разговоре.

Галя внимательно читает текст на листке.

– Значит, у вас уже все было давно продумано? – вскидывает она на меня глаза.

– Конечно, – киваю. – И не только это. Ты же видишь, с какой фирмой ты сейчас подписываешь соглашение. А раз твои коллеги до сих пор не могут на меня выйти, значит, с нами тебе работать выгодней по всем позициям.

– Ну, может, и не по всем… – хмыкает девушка, но подписывает бумагу.

– Подписывай своим настоящим именем, – советую ей. – И не сомневайся, запись нашего сегодняшнего разговора уже тщательно анализируется. А вот это – компенсация за легкий испуг.

Вытаскиваю из кармана пиджака пачку долларов, кидаю ее на диван поближе к девушке.

– Действительно, – Галя ошарашенно смотрит на деньги. – Вы явно не скупитесь ни на деньги, ни на угрозы…

– Пятнадцать тысяч для начала, – подтверждаю я. – Любая ценная информация, которую ты для нас достанешь, принесет тебе вдвое, а может, и втрое больше. Но и там ты тоже можешь не стесняться и получать свои деньги. Мы это только приветствуем. И вероятно, дадим тебе возможность отличиться. Поставлять своим шефам хорошую и ценную информацию от нас…

– Как двойной агент? – фыркает Галя.

– Не «как», а ты уже и есть двойной агент. Успехов тебе на новом поприще… – Забираю у Гали бумагу, кладу ее во внутренний карман пиджака. – До встречи, Галя.

Из квартиры девушки выхожу через дверь. Но на лестничной площадке быстро присобачиваю себе усы, надеваю кепку, очки. Спускаюсь на первый этаж. Молодой парень сидит в своей будке и не спит. Смотрит на меня, но подозрений у него я не вызываю. Кивнув ему, выхожу на улицу.

На самом деле я Галине не врал насчет вахтера, он на полном серьезе наш человек. Или, как говорится, – уже наш. Когда его перевербовали, я не знаю, да мне это и не интересно.

Но мое лицо без грима ему видеть ни к чему.

Сажусь в машину, снимаю экспресс-грим и еду в центр города.

По дороге я притормаживаю на шоссе, передаю в подъехавшую машину диктофонную кассету вместе с подписанной бумагой. Незачем хранить при себе важные улики. Ну а то, что наговорила мне Галина, я и так помню.

Прошло каких-то пять часов после моего разговора с Галиной, и вот уже я спускаюсь по аппарели «Ан-24» на касиновскую землю. Урал. Раннее утро.

Конечно же, вылетал я из Питера не обычным рейсом, а военно-транспортным самолетом.

Не важно, что меня еще не знают в Касинове. Главное – я, как обычно, должен прибыть в город не замеченным.

Аэродром находится в семидесяти километрах от города, и это тоже мне в плюс.

Меня встречают.

Полковник и майор с общевойсковыми эмблемами на погонах, подхватив мой багаж, провожают меня до машины. Подан «уазик».

Едем молча. Нам не о чем говорить.

Минут через двадцать «уазик» сворачивает с шоссе на бетонку, и вскоре мы оказываемся в лесу перед высокими железными воротами.

Ворота отходят в сторону, машина въезжает на территорию коттеджа. Военные выгружают мои вещи возле крыльца, козыряют, забираются обратно в УАЗ, и машина тут же разворачивается на выезд.

Но возле коттеджа меня никто не встречает.

Приходится затаскивать свои вещи в дом самому.

Чемоданов у меня хватает, их аж четыре штуки. Но мои личные вещи хранятся только в одном.

Наверняка где-то на территории есть охрана, но до сих пор она мне на глаза не попадалась.

Я видел только охранные камеры, установленные как на доме, так и по всей территории.