Их было трое, а может быть и больше. У Адама не было времени уточнять. Он быстро вернулся в пещеру, беззвучно разбудил Хокинса и жестом велел следовать за ним.

– Испанцы, – прошептал Адам, как только они выбрались из пещеры и закрыли за собой вход. – Они обнаружили наших лошадей.

– Проклятье! – выругался Хокинс, сжимая нож, прихваченный им с собой.

Они неслышно подошли к маленькой лужайке, где оставили на ночь лошадей, затем так же бесшумно залегли.

В дюжине ярдов от них стоял и вглядывался в темноту один из конокрадов. Ничего подозрительного не заметив, он побрел прочь.

«Его нельзя упускать. Внезапность – прекрасное оружие», – подумал Адам и, нащупав на земле камешек, бросил его на тропинку. Конокрад обернулся и осторожно пошел на звук. Дьюард ждал, чтобы неизвестный прошел хотя бы шагов двадцать, но тот, не сделав и десяти шагов, остановился, пожал плечами и снова побрел прочь.

Несколько бесшумных прыжков – и Хокинс оказался за спиной испанца. Одной рукой он зажал ему рот, а другой приставил к горлу лезвие ножа.

– Не шуми, мой дорогой, иначе я отрежу твои яйца и вставлю их…

– В какое-нибудь нехорошее место, – продолжил Адам, очутившись рядом.

Глаза пленника округлились от ужаса, белые белки сияли в холодном свете луны. Он оказался совсем юным, почти мальчиком. Быстро обыскав его, Адам понял, что тот не имел при себе оружия.

– Веди нас к остальным, – прошептал Дьюард. – И чтобы без звука. Понял?

Юноша попытался кивнуть, но почувствовав на шее холодное прикосновение ножа, еще больше вытаращил от страха глаза. Хокинс немного отвел нож в сторону, однако ладонь со рта испанца не убрал. Так они и направились к месту нахождения лошадей, где раздавались голоса, разбудившие Адама.

Подойдя к лужайке, они увидели рядом с животными троих мужчин, очевидно, ожидавших возвращения дозорного, отправленного на разведку обстановки. Выйдя из укрытия, Дьюард отыскал глазами мужчину, который, судя по всему, являлся главарем.

– Это мои лошади, – сказал он широкоплечему крепышу невысокого роста с короткими толстыми руками. Двое других конокрадов тоже устремили свои взгляды на коротышку, из чего Адам сделал вывод, что правильно определил главаря.

– В чем дело, Луис? – пробормотал один из них нерешительно. Но Луис продолжал не мигая смотреть на Адама.

– Твои лошади? – спросил он. Затем сплюнул и засмеялся во все горло. Глядя на него его товарищи тоже разразились смехом. – Твои лошади! – повторил он. – Лошади принадлежат тому, кто их возьмет. Они уже не твои, сеньор.

Адам взмахнул, и рядом с ним возник Хокинс, толкавший перед собой захваченного юношу, у горла которого сиял нож, отражая лунный свет и красноречиво говоря сам за себя.

– Советую вам всем убираться отсюда побыстрее, – сказал Дьюард. – Сейчас же уходите, иначе этот мальчик умрет.

Луис опешил от неожиданности, непонимающе глядя то на Адама, то на юношу.

– Три лошади. Двое мужчин, – пробормотал он. Адам ничего не ответил на это. Пусть думает, что есть еще и третий мужчина, тоже вооруженный.

Хокинс освободил рот пленного, но приставил нож к его горлу еще ближе. Колени юноши подкосились, и он, наверняка, упал бы, если бы его не поддерживали. Он жалобно попросил:

– Пожалуйста, Луис.

– Послушай его, Луис, – спокойно сказал Адам. – Лошади наши, и мы сохраним их, даже если ради этого придется пролить кровь.

Адам терпеливо смотрел на своего противника, не обращая внимания на остальных конокрадов. И вдруг он почувствовал, как на него кто-то сзади навалился. Дурак! Не предусмотрел нападения со спины! Дьюард и глазом моргнуть не успел, как чья-то лапища обхватила его грудь, и холодный кончик ножа воткнулся в его спину.

Луис снова засмеялся и повернулся к Хокинсу:

– Отпусти мальчика, или твой друг умрет.

Адам понимал, что пытаться освободиться было слишком рискованно, да и вряд ли это могло привести к чему-то хорошему. Ничего не остается, как отдать им юношу. Он посмотрел на Хокинса, и тот, убрав нож, подтолкнул мальчика вперед.

Кончик ножа тут же перестал колоть спину Адама. Оставалось только молиться, чтобы все обошлось без жертв. Ведь если они лишатся лошадей, то смогут продолжить свой путь пешком. А если с ними что-то случиться, то кто тогда переправит Каролину и Эмили в Португалию?

Освобожденный Хокинсом мальчик упал на землю перед Луисом, всхлипывая от пережитого страха, но главарь оттолкнул его ногой.

Адам двинулся было к Хокинсу, но его остановила чья-то тяжелая рука, схватившая за плечо. Он оглянулся.

И увидел огромного, на полголовы выше себя, мужчину, который к тому же был еще и вдвое шире в плечах. Вид четвертого конокрада окончательно убедил, что в драку лучше не ввязываться. Если их ранят, Каролине будет немного пользы, и совсем не будет никакого проку, если их убьют.

Дьюард продолжал наблюдать за Луисом, беседовавшим со своими сообщниками. Мальчик, недавний пленник, поднялся с земли и присоединился к ним. Он несколько раз заискивающе гладил локоть главаря, о чем-то прося, но тот грубо отталкивал парнишку.

Кто же они все-таки? Бандиты? Не очень-то похожи. Скорее, это крестьяне, вынужденные промышлять конокрадством, чтобы выжить, так как обе армии опустошали все на своем пути, забирая у местных жителей, что приглянется, и, в первую очередь, лошадей.

Однако среди этих людей наблюдалось что-то вроде дисциплины. Может, это герильерос, испанцы, объединившиеся для борьбы против французов? Но герильерос сейчас должны были сражаться с Армией Клозэ на севере. Правда, существуют еще разрозненные местные группы, не подчиняющиеся напрямую герильерос и совершающие самостоятельные набеги на французов, расквартированных до весны по деревням в ожидании возобновления военных действий. Если это и есть одна из таких групп, то тогда можно надеяться, что к англичанам они отнесутся более благосклонно, чем к французам.

Тем временем беседа конокрадов закончилась, и Луис медленно направился к Адаму, всем своим видом показывая, что хозяин положения здесь именно он. Приблизившись, главарь испанцев начал допрос: