– Я не могла поступить по-другому. Думаешь, я позволила бы Газену застрелить тебя?

– А ты думаешь, я позволил бы тебе утонуть?

Порыв ветра ударил в ставни. Каролина поежилась, но не столько от холода, сколько от растерянности. Присутствие Адама немного охладило ее пыл, а ей вовсе не хотелось этого. Она не желала выглядеть спокойной, ей хотелось говорить. Пусть сбивчиво и горячо, но говорить. Воспоминания вихрем пронеслись перед ее мысленным взором – плен у герильерос, выстрелы на берегу реки, недавнее падение в реку. Женщине мучительно хотелось разделить с кем-нибудь эти воспоминания.

Но Адам, стоявший в нескольких футах нее, казался чужим, более, чем когда-либо. Каролина растерялась, не зная, как ей продолжить разговор.

– Адам, – произнесла она, – если со мной что-нибудь случится…

Он нахмурился.

– Ничего с тобой не случится, Каро. Не будь такой мнительной.

– Я хочу быть благоразумной. Мы не знаем, что ожидает нас впереди. Если со мной что-то случится, ты позаботишься, чтобы Эмили добралась до Англии?

– Я только и думаю о том, чтобы вы обе добрались туда в целости и сохранности.

– Я серьезно, Адам. Если что-нибудь со мной случится, я хочу, чтобы ты передал Эмили моей сестре Джейн в Суссекс. У нее не очень много денег, но она обязательно позаботится о своей племяннице.

– Господи, Каро! – вырвалось у него. Дьюард отошел от стены и неожиданно взял ее за руки. Усталость на его лице сменилась напряженным выражением. – Неужели, после того, что случилось сегодня, я допущу, чтобы с тобой еще что-нибудь стряслось? Я чуть не потерял тебя! Я пережил адские муки и не желаю испытать это еще когда-нибудь.

У Каролины все похолодело внутри, и перехватило дыхание. Лицо Адама находилось в нескольких дюймах от ее лица. Пламя свечи отразилось в его глазах, и все же они горели другим огнем, исходившим откуда-то изнутри. Теперь она понимала, почему ему хотелось, чтобы она поскорее ушла отсюда. Вовсе не потому, что он был сердит на нее, а потому, что он лучше, чем она, осознавал, какими могут оказаться последствия. Он знал, что может произойти. И что как будто бы уже начало происходить.

Выражение усталости покинуло его лицо, но выражение напряженности все еще оставалось. Каролина могла чувствовать, как Адам сдерживал свое дыхание. Его пальцы ослабли, но он не выпустил ее РУК.

– Наверное, тебе следует уйти, Каро, – с трудом выдавил он из себя.

За его спиной была дверь. Каролина видела ее. Выход. Путь к безопасности. К одиночеству. К ночным кошмарам. К тому, что она не хотела вспоминать. Ее охватил панический страх и отчаяние. Она заглянула ему в глаза и произнесла слова, которые так долго сдерживала в себе.

– Мне очень страшно.

Сказанное прозвучало как мольба.

– Я знаю. – Адам провел пальцами по ее щеке. Опустив руку, он закрыл глаза. – Ради Бога, Каро, уходи.

Он больше не касался ее, и она почувствовала себя нестерпимо одиноко. Каролина сделала шаг и приблизилась к нему вплотную.

– Обними меня, Адам. Заставь меня забыть обо всем.

Он вздохнул так тяжело, словно воздух с трудом проникал в легкие. Затем его руки обняли ее, и женщина тотчас перестала чувствовать свое одиночество.

Его губы касались ее волос нежно и в то же время пылко, то ли успокаивая ее, то ли пробуждая в ней желание. Каролина подняла голову и ощутила на своих губах прикосновение его жестких губ. Он погрузил свои руки в ее волосы и вложил в свой поцелуй всю глубину своей страсти. Женщина затрепетала. Тепло его губ зажгло в ее груди огонь, распространившийся по всему ее телу.

Все это было похоже на то состояние, которое она испытала в реке. Если бы она отпустила тогда Адама, то утонула бы. Так и сейчас она отчаянно цеплялась за его воротник, волосы, плечи. Мужские губы ласкали ее шею, плечи, выступавшую в вырезе платья грудь.

Ветер за окном становился все более порывистым, однако он не был таким шумным, как биение ее сердца.

Спотыкаясь, они добрались до кровати и упали на разобранную постель. Лицо Адама скрылось в ее волосах. Каролина чувствовала, что он весь пылал от желания. Она лихорадочно стянула с него рубашку, и ее ладони нащупали повязку, наложенную на рану. Но кроме этой недавней раны на его теле были еще и другие, старые шрамы. Пять лет назад их не было. Однако Каролине не хотелось углубляться в прошлое. Для нее имел значение лишь настоящий момент и еще то, что они оба остались живы.

Адам возился с пуговицами ее платья, расположенными на спине, но его пальцам мешали ее волосы, опутавшие их обоих. Наконец, расстегнутый лиф платья соскользнул с ее плеч, и мужчина прильнул к ее груди. Мучительная сладость охватила женщину. Она вскрикнула от нетерпения. Они находились рядом, но все же не достаточно близко. Каролина все еще чувствовала пустоту внутри себя.

Когда он поднял ее нижнюю юбку и коснулся ее бедер, она снова вскрикнула. Ей стало тяжело дышать. Каролина потянулась к мужчине, и он задрожал от ее прикосновения. Горячая волна накрыла их обоих. Он стянул с себя брюки, и маленькая тесная каморка, закружившись, полетела куда-то.

Адам приподнялся на локтях и взглянул на женщину сверху вниз. Было видно, как в темноте блестели ее глаза. На какой-то миг Каролину испугал накал его страсти, а затем она забыла обо всем, и тесно прижавшись к нему, вслушивалась в его порывистое дыхание, сливающееся с ее собственным. Этот мужчина был ее якорем в бурю. Скорость, с которой неслись бушующие волны, была пугающей, но Каролина с радостью подчинилась ей.

Затем женщине вдруг показалось, что она рассыпалась на части, и ее выбросило на берег.

– Каро…

В его шепоте послышалась резкая нотка, родственная отчаянию. Ни о чем не думая, Каролина притянула его голову к своей груди и принялась гладить его волосы.

Когда Адам проснулся, было еще темно, комнату освещал лишь крошечный огарок свечи. Ветер затих. В помещении пахло сыростью. Каролина лежала на боку, подложив руку под голову, и прядь ее волос упала ей на щеку. Он вслушивался в ее размеренное дыхание.

Затем закрыл глаза. Боже милостивый! Что же он наделал? Что же они оба сделали? И теперь, когда его страсть была удовлетворена, как никогда в жизни, почему у него на душе стало так скверно?