— Разумеется, — холодно отозвался Жеск. — А вот тобой я недоволен.

— Простите?

— Надо ли было убивать Суву? К чему нам лишние жертвы?

— А свидетели? — резонно возразил Тёт. — К тому же я давно об этом мечтал…

Из своего угла я увидела, как при звуках имени «убитой» девочки один из сопровождающих Жеска дёрнулся но, тут же, овладев собой, застыл с каменным выражением лица. Я нечаянно поймала его взгляд… в них плескалось отчаяние… скорбь… пустота… С чего это он?

Жеск заметил движение подчинённого.

— Почему ты вздрогнул, Горей?

Горей, рыжеволосый парень чуть-чуть постарше Тёта, отрицательно покачал головой и поклонился. А я с трудом сдержала возглас удивления: в его левом ухе красовалась серьга. Та самая, единственная и неповторимая сине-серая серьга в виде оскаленной пасти. Которую негде больше взять, как у якобы покойной госпожи Сухая Вода. Нет, не спроста он так переживает. Откуда же у них появились одинаковые серёжки. Жеск некоторое время сверлил подчинённого взглядом, потом успокоился и приказал:

— Если не можешь без дела стоять, захвати со стены меч. Нечего его здесь оставлять.

— Долго мы будем здесь ошиваться? — грубо спросил Тёт.

— Сейчас, парни закончат дом осматривать и пойдём. Горей, ты слышал, что я сказал?! Возьми эту железку, только, смотри, к рукояти не прикасайся!

Горей ещё раз поклонился и покорно пошёл за оружием. Интересно, кто-нибудь понимает, что сейчас будет?

Меч, который безнадёжно, отчаянно звал меня к себе всё это время, успокоился. И успокоил меня. Я пыталась отвлечься от мыслей о своей участи с помощью наблюдений за происходящим, но всё больше впадала в панику. Это я поняла только сейчас, когда от меча будто пришёл сигнал «ещё не всё потеряно». Вместе. Позволить мечу завладеть моим сознанием и наложить свой разум на не рассуждающие устремления меча. Горей, не самый слабый воин, осторожно взялся за ножны, снял оружие со стены. Выполнив приказ, он снова застыл, отрешённый от всего происходящего в своей скорби. Во мне шевельнулось желание… желание почувствовать на рукояти своего меча его руку… сильную, уверенную руку воина. Воина, который спасёт меня… Не бойся, мальчик… забудь обо всём… забудь, что тебе говорили раньше… есть только ты — и меч, ждущий твоего прикосновения. Ты пробудишь его к жизни, ты узнаешь истинное счастье… Счастье, доступное лишь воину… единение с оружием, пляску стали и смерти. Это всё будет твоё, достаточно лишь протянуть руку…

Горей, на миг забыв о своей печали, воровато оглянулся по сторонам. Жеск и Тёт к тому моменту уже покинули оружейную, оставив здесь всего нескольких человек — для охраны и на всякий случай.

Никто не увидит, никто не узнает… никто тебя не остановит… все забыли о твоём существовании. Горей положил руку на рукоять. Ничего не случилось, только в его сознании громче запела призывная песня меча. Ты сможешь. Ты справишься. Одно движение — и ты узнаешь истинное счастье. Желания меча были моими желаниями, а мой разум — разумом меча. Хон что-то говорил о телепатии при помощи специальных приборов — я чувствовала, что мне они не понадобятся, стоит только Горею потянуть за рукоять.

Он это сделал. Осторожно, будто опасаясь укуса, он обнажил лезвие всего на ладонь. Вгляделся в зеркальное лезвие. И — вздрогнул, застыл, лишился воли, когда вместо его светлых глаз с лезвия взглянули тёмные. Мои глаза, одолжившие у меча возможность смотреть. Я ворвалась в его разум вместе с мечом, подчиняя себе сознание будущего защитника. Вот как это происходит, вот каким образом любой, взявшийся за волшебное оружие кладёт жизнь за истинного владельца. Я не испытывала угрызений совести, копаясь в чужих мыслях, пока меч отключал волю юноши. Он пришёл с теми, кто хотел убить Хона, Суву и, может быть меня. Какая жалость, какие извинения перед убийцей?

Убийцей. Разум Горея словно содрогнулся, когда его коснулся отголосок моих размышлений. В водовороте мыслей я уловила… Конечно же, так и есть! Мальчишка любил Суву. Любил безнадёжно и предано, как может «второй человек» любить наследницу знатного рода. Какие-то семейные клятвы, долги или ещё что-то мне малопонятное сделали его послушным орудием в руках её убийц. Он даже возмутиться не мог, не то, что прийти на помощь. И теперь осознание того, что он предал единственную свою любовь, медленно разрушало его душу. Не знаю, чтобы с ним сталось, если бы не меч. Интересно, кто-нибудь знал о его увлечении? И где они с девчонкой познакомились?…

Горей оторвал взгляд от меча и посмотрел по сторонам. Его глаза встретились с моими и он чуть заметно вздрогнул. Я кивнула. Он указал на меч и вопросительно посмотрел на меня. Сейчас? Я покачала головой. Нет. Не сейчас. Пока опасно. Не знаю, почему я так решила, но…

За дверью послышались шаги.

Горей вернул меч в ножны и сделал вид, то ничего не произошло. Его товарищи вытянулись по струнке.

В оружейную вошёл Жеск.

— Берите её — и уходим.

Горей подошёл ко мне и помог подняться. Его взгляд так и впился в болтающуюся на шнурке сувину серёжку.

— Что с ней?! — яростно шепнул он. — Откуда у вас её серьга?

— Не сейчас.

— Эй! Горей, ты куда полез? Перекинь девку Пулу, а для тебя и меча хватит. Ты к нему не прикасался?

— Нет, господин Жеск, как вы и велели, — бодро отрапортовал Горей. Лицемер. Я-то чувствовала, как его разум пытается осознать происходящее, как пытается найти точку опоры, поймать смысл и суть событий.

Горей толкнул меня Пулу, все сгрудились вокруг Жеска и… мир пропал. Опять телепортация.

Я очнулась, лёжа на полу в какой-то кладовке. То есть я думаю, что это кладовка — в помещении едва хватало место для меня, а к стенам были прибиты полки.

Лежать со связанными за спиной руками было весьма неудобно, чтобы не сказать хуже. Сводила с ума мысль, что в любую минуту сюда придут и непонятно, чем это закончится. Что они со мной сделают — и когда?!

Я завозилась, пытаясь устроиться поудобней и поэтому прослушала шум шагов снаружи. Замок был отперт бесшумно, дверь с лёгким скрипом открылась… Я похолодела, внутри у меня словно всё оборвалось… В сознание пришёл успокаивающий сигнал от меча, а после в кладовку легко скользнул вооружённый человек. Я поспешила подобрать ноги, потому что Горей, притворив за собой дверь, опустился передо мной на колени и положил к моим ногам меч.

— Госпожа, я, воин из вторых людей Горный ручей, пришёл служить тебе, защищать и оберегать. Возьми мою жизнь, мою силу и мужество. Хочешь ли ты забрать себе меч, принадлежащий тебе по праву?

— Нет. Не хочу. Лучше развяжи мне руки и помоги встать.

Горей поднялся и вложил меч в ножны. Вместо того, чтобы помочь, он навис надо мной и взялся за висевшую на шее серёжку.

— Где она?! Что с ней?!

— Сначала развяжи мне руки, — постаралась сохранить хладнокровие я. Надежда и отчаяние сменяли одна другое в его душе и, переплетаясь друг с другом, вырывали сознание мальчишки из цепкой хватки меча. Ещё немного — и я потеряю над ним всякую власть.

— Откуда у вас её серёжка?!

— Она жива, — сдалась я. — А серёжку мне просто одолжила.

— Одолжила?! Зачем?

— На всякий случай, — уклончиво ответила я. Меч неотвратимо терял власть, сейчас Горей просто уйдёт, бросив меня здесь на произвол судьбы… и не только её. — Чтобы я не перепутала её с иллюзией, — рискованно призналась я.

— А! И где она теперь?

— В безопасном месте.

— Спасибо, — выдохнул Горей и, отвернувшись, шагнул к двери. Успокоившись относительно участи любимой девушки, он почти полностью освободился — и тут же думать забыл обо мне. В полном отчаянии я потянула сознание Горея к себе, как могла бы окликнуть вслух. Ну, хоть что-нибудь, только бы не ушёл!

Горей обернулся.

— Только чтобы вы отличили её от иллюзии, больше ничего? — Он и сам не знал, что спросить, брякнул первое попавшееся. Но мне хватило и этого.

Я поймала равнодушный взгляд и как только могла спокойно ответила: