В доме укладывались спать. Телевизор еще работал, но никто не смотрел на экран, где тосковали друг по другу герои мелодрамы. Жена в ночной сорочке обошла свои комнатные растения в разномастных горшках. Муж сунулся в холодильник — пропустить на сон грядущий рюмку спирта, настоянного на ягодах.

Улегшись в кровать, стали в шутку торговаться, кому выключать телевизор. Пульт лежал не на тумбочке, как обычно, а на столе, где до него нельзя было дотянуться.

— Это ты его там оставила.

— Нет, дорогой, я все кладу на место.

В прежние времена такие пустяковые споры иногда заканчивались ссорой. Но теперь, после того как единственного сына забрали в армию, супруги сблизились, стали лучше друг друга понимать.

Послышался треск мотоцикла. Здесь, на окраине городишка, это было не внове. Поблизости проходила широкая трасса федерального значения, и местные пацаны на своих двухколесных машинах частенько отправлялись туда рассекать на хорошем асфальте.

На этот раз — редкий случай — мимо проезжал одиночка. Тарахтенье моторов сразу напомнило о сыне. Мотоцикл его стоял в гараже — старенькая «Ява», купленная по дешевке…

Сделав круг, одинокий ездок вернулся обратно.

Притормозил совсем рядом. Родителям одновременно пришла в голову фантастическая мысль: вдруг сын получил отпуск и решил сделать им сюрприз: приехал втихаря, одолжил мотоцикл у кого-то из товарищей и только теперь заявился домой.

Сладкие мечты оборвал лай овчарки — так лают только на чужих. Хозяин глянул в окно, ничего не разобрал. Но калитка как будто скрипнула.

— Свет зажги, — пробормотала жена.

Для этого надо было выйти в прихожую.

Мужчина так и сделал — яркая лампочка выхватила из темноты яблони, кусты смородины, собаку, пляшущую на задних ногах в попытке сорваться с цепи.

Овчарке было от чего прийти в раж: по дорожке к дому направлялся поздний гость не совсем обычного вида. Ботинки на толстой подошве, черные кожаные штаны с широким поясом, кожаная безрукавка, надетая на голое тело, клочковатая борода и темные очки, казалось бы излишние в ночное время.

На руках и груди незнакомца красовались татуировки, но в глаза бросилось совсем другое: левая рука, обрубленная на уровне запястья, и странный амулет на груди, похожий на высохшую кисть. Хозяин дома решил, что это муляж.

Двигался незваный гость как-то неуклюже, как будто кости ног не правильно срослись после множественных переломов. Неуклюже, но отнюдь не медленно. Через секунду он уже оказался в пределах досягаемости собачьих клыков. Едва только хозяин открыл рот, чтобы крикнуть, предупредить его об опасности, как огромная овчарка рухнула наземь и конвульсивно забилась от единственного, но быстрого и точного удара по темени. Спрятав массивный кастет обратно в карман, незнакомец продолжал двигаться вперед.

Хозяин был не робкого десятка, но в панике огляделся по сторонам. Свет у соседей не горит — спят уже. Собаки справа и слева тоже лают, но не так яростно, чтобы заставить кого-то выглянуть.

Можно выскочить через окно, добежать до сарая, отомкнуть висячий замок, схватить топор… Долго, лучше нож из кухни. Есть там один подходящий, с широким лезвием.

Все это хозяин сообразил почти мгновенно.

Кинулся из прихожей назад. Бородатый гость не старался осовить его, он шел вперед с прежней скоростью. Поднялся по ступеням крыльца.

Не стал ломиться в поспешно запертую дверь, а выдавил оконное стекло растопыренной ладонью. Просунув ручищу, открыл раму.

С хозяином столкнулись в коридоре. Бородач не стал нападать первым, просто остановился, опустив руки. Знал, как непросто рядовому гражданину ударить ножом неподвижно стоящего человека, пусть даже такого, от которого явно не следует ждать добра.

— Ты чего, урод, с собакой сделал?

Открывая рот, человек невольно ослабляет бдительность. Так случилось и на этот раз: хозяин пропустил прямой в голову и завалился на спину. Бородач в черной коже наступил рифленой подошвой на лезвие выпавшего из рук ножа. Потом увидел женщину лет сорока в ночной сорочке.

— Будешь визжать — убью обоих. Приготовь жрачки, закуски. Больше мне от вас ничего не надо.

— Коля, что с тобой? — хозяйка, опустилась на колени рядом с мужем.

Тот с трудом оторвал голову от пола, будто она потяжелела раза в три. Попытался сесть.

— Не боись, сейчас очухается, — проворчал мотоциклист. — Давай жрачку готовь, мне горячего надо.

— Сейчас-сейчас. Вы только успокойтесь, — пробормотала хозяйка, стараясь унять дрожь подбородка.

Муж тем временем поискал глазами нож.

— Еще вопросы есть? — усмехнулся ему бородач. — Тебя я тоже к делу определю, будешь водку мне наливать. Только попробуй рыпнуться — ни тебя, ни бабу не пожалею.

— Вы только успокойтесь, — повторила хозяйка.

Она не знала куда деваться. К плите, чтобы ублажить гостя едой? Или остаться здесь, в коридоре, удержать мужа от необдуманных поступков? Нашла лучший выход — подхватила его под мышки и потащила на кухню.

— Оставь, я сам.

— Ты тоже успокойся. Все будет хорошо.

Ночной гость включил второй, черно-белый телевизор. Его хозяйка держала на кухне, где проводила большую часть времени, особенно сейчас, летом, когда ежедневно закатывала то огурцы, то варенье, то компоты. Ноги в тяжелых ботинках бородач задрал на табурет, рукой погладил себя по голому татуированному пузу.

Теперь с близкого расстояния можно было разобрать рисунок. По здоровой руке от самого плеча была изображена синяя молния. В области запястья она ветвилась на пять частей по числу пальцев, каждый из отростков оканчивался у желтоватого ногтя. Искалеченную руку кольцами обвивала змея.

Высохшая ладонь на золотой цепочке, очевидно, принадлежала самому мотоциклисту. На пергаментно-белой, обтягивающей кости коже отчетливо проступала раскрытая пасть с пятью языками, опять-таки по числу пальцев. За этим жутковатым амулетом на волосатой груди незнакомца виднелось крылатое чудище с головой рыси и хвостом дракона. Выше пупка шла надпись на чужом языке.

Мотоциклисту все равно было что смотреть.

У кухонного старого телевизора не было пульта, и гость не стал переключать каналы. Уставился на экран, где музыкальные клипы в черно-белом варианте выглядели просто дергающейся мешаниной.

— Нальют мне в конце концов или нет?

Хозяин сделал движение в сторону холодильника. Хозяйка, разбивавшая на сковородку яйцо за яйцом, сразу поняла, как муж намерен использовать бутылку.

— Лучше я сама, — она попробовала его оттеснить.

— Ты и так при деле, — решил незнакомец, закуривая. — А он стоит руки в боки. Давай, мужик, наливай.

— Водки у нас нет, только настойка на ягодах, — виновато предупредила хозяйка.

— Хреново. Ладно, наливай что есть. Всухомятку жрачка в горло не полезет.

Муж достал запотевшую бутылку темного стекла, взял с полки граненый стакан. Гость внимательно следил за его действиями. На долю секунды они встретились взглядами, и хозяин дома решил обождать немного. С этим типом шутки плохи — если уж бить по голове, то бить неожиданно и наверняка.

Поставил стакан, стал наливать полновесной струей. Переборщил — по клеенке растеклась ярко-красная лужа.

— Осторожней, мать твою!

— На здоровье.

Незнакомец сделал глоток, поморщился. Сладость наливки не пришлась ему по вкусу. Градус, правда, был отменный — он разом влил жидкость в себя.

— А клеенку ты мне сейчас языком вылижешь.

Чтобы второй раз аккуратнее налил.

Выдержки хозяину не хватило. Он замахнулся бутылкой и тут же получил удар в висок.

Гость нанес его не вставая, да еще успел за долю секунды вооружиться кастетом. Этот удар уже был убойным. Падая, хозяин стукнулся лицом об стол, кожа на виске, разодранная шипами кастета, окрасилась кровью.