Поиск
«Для чего, когда сны изменили…»
Для чего, когда сны изменили,
Так полны обольщений слова?
Для чего на забытой могиле
Зеленей и шумнее трава?
Для чего эти лунные выси,
Если сад мой и темен, и нем?..
Завитки ее кос развилися,
Я дыханье их слышу… зачем?
1902
Кэк-уок на цимбалах
Молоточков лапки цепки,
Да гвоздочков шапки крепки,
Что не раз их,
Пустоплясых,
Там позастревало.
Молоточки топотали,
Мимо точки попадали,
Что ни мах,
На струнах
Как и не бывало.
Пали звоны топотом, топотом,
Стали звоны ропотом, ропотом,
То сзываясь,
То срываясь,
То дробя кристалл.
В струнах, полных холода, холода,
Пели волны молодо, молодо,
И буруном
Гул по струнам
Следом пролетал.
С звуками кэк-уока,
Ожидая мокка,
Во мгновенье ока
Что мы не съедим…
И Махмет-Мамаям,
Ни зимой, ни маем
Нами не внимаем,
Он необходим.
Молоточков цепки лапки,
Да гвоздочков крепки шапки,
Что не раз их,
Пустоплясых,
Там позастревало.
Молоточки налетают,
Мало в точки попадают,
Мах да мах,
Жизни… ах,
Как и не бывало.
Осень 1904
На северном берегу
Бледнеет даль. Уж вот он – день разлуки,
Я звал его, а сердцу все грустней…
Что видел здесь я, кроме зла и муки?
Но всё простил я тихости теней.
Всё небесам в холодном их разливе,
Лазури их прозрачной, как недуг,
И той меж ив седой и чахлой иве –
Товарищам непоправимых мук.
И грустно мне, не потому, что беден
Наш пыльный сад, что выжжены листы,
Что вечер здесь так утомленно бледен,
Так мертвы безуханные цветы,
А потому, что море плещет с шумом,
И синевой бездонны небеса,
Что будет там моим закатным думам
Невмоготу их властная краса…
1904
Черное море
Простимся, море… В путь пора.
И ты не то уж: всё короче
Твои жемчужные утра,
Длинней тоскующие ночи,
Всё дольше тает твой туман,
Где всё белей и выше гребни,
Но далей красочный обман
Не будет, он уж был волшебней.
И тщетно вихри по тебе
Роятся с яростью звериной,
Всё безучастней к их борьбе
Твои тяжелые глубины.
Тоска ли там или любовь,
Но бурям чуждые безмолвны,
И к нам из емких берегов
Уйти твои не властны волны.
Суровым отблеском ножа
Сверкнешь ли, пеной обдавая, –
Нет! Ты не символ мятежа,
Ты – Смерти чаша пировая.
1904
Солнечный сонет
Под стоны тяжкие метели
Я думал – ночи нет конца:
Таких порывов не терпели
Наш дуб и тополь месяца.
Но солнце брызнуло с постели
Снопом огня и багреца,
И вмиг у моря просветлели
Морщины древнего лица…
И пусть, как ночью, ветер рыщет,
И так же рвет, и так же свищет, –
Уж он не в гневе божество.
Кошмары ночи так далёки,
Что пыльный хищник на припеке –
Шалун и больше ничего.
1904
«В ароматном краю в этот день голубой…»
В ароматном краю в этот день голубой
Песня близко: и дразнит, и вьется,
Но о том не спою, что мне шепчет прибой,
Что вокруг и цветет, и смеется.
Я не трону весны – я цветы берегу,
Мотылькам сберегаю их пыль я,
Миг покоя волны на морском берегу
И ладьям их далекие крылья.
А еще потому, что в сияньи сильней
И люблю я сильнее в разлуке
Полусвет-полутьму наших северных дней,
Недосказанность песни и муки…
1904
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: