Я грозно закричал:

— Кто возглавляет эту банду? А ну, выходи вперед!

От толпы отделился самый большой и толстый паук и пополз в мою сторону, сопровождаемый двумя молодыми пауками. Несомненно, он здесь был самым главным. Для начала, чтобы показать им свою мощь и отвагу, я ударил толстого паука с такой силой, что он завопил от боли и повалился на землю, едва дыша от страха, и стал мне кланяться, словно рис молотил на току.

— Вы еще меня не знаете! — закричал я. — Как у вас поднялись лапы на это беззащитное существо!? За что вы притесняете Нья Чо, такую маленькую и слабую? Если она и задолжала вам, то выплатит долг потом, когда сможет. И без того у вас достаточно пищи и богатства. Все вы, как поглядишь, один толще другого. Чего же вам не хватает? Как вы смеете душить других за несколько жалких грошей?! Я запрещаю вам требовать деньги у Нья Чо и приказываю оставить ее в покое. Она такая маленькая и слабая, ей едва удается прокормить себя; если бы вы были достойными пауками, вы бы сами пожалели ее и простили ей долги. Главное в жизни — это сочувствие и любовь друг к другу. Для чего нужны вражда и жестокость? Подумайте сами: вот вы притесняете слабых, обижаете маленьких, убиваете и поедаете тех, кто уступает вам в силе; но, например, я, который сильнее вас, могу перебить вас и всю вашу родню, и вы ничего не сможете со мною сделать. Знайте же, я побывал в разных странах, много видел и многое понял. И если я говорю что-нибудь, вы все должны соглашаться со мной. Понятно?!

И затем я приказал:

— Сейчас же порвите вашу паутину и уничтожьте долги маленькой Нья Чо! Прекратите ваши злобные и коварные козни! Нужно сочувствовать друг другу, любить друг друга всей душою и всем сердцем!

Пауки послушались меня. Они с готовностью разорвали сети, протянутые поперек дороги, а потом, взяв за лапки маленькую Нья Чо, принялись плясать и громко распевать веселые песни. Под конец пауки решили устроить в мою честь торжественный пир. Но я отказывался как мог, объясняя им, что я должен поскорей вернуться домой, и обещал при первом же удобном случае снова побывать у них в гостях.

Затем я простился с пауками и маленькой Нья Чо, которая со слезами благодарности на глазах обнимала меня и не хотела со мной расставаться.

Через несколько дней я добрался, наконец, до родных мест. Мое опустевшее жилище, заросшее травою и мхом, опечалило меня. Но зато на другом конце луга меня ожидала радость: я нашел мою старенькую мать здоровой и бодрой, как прежде. Встретившись, мы с матушкой долго плакали и смеялись от счастья. Я подробно рассказал ей о всех своих приключениях и невзгодах, начав со смерти несчастного Чуи, жившего по соседству. Выслушав мой рассказ, матушка заплакала. Слезы ручьями лились из ее глаз. Она обняла меня и нежно, как в детстве, прижала к своему сердцу:

— Сыночек, я очень рада, что тебе удалось спастись от всех бед и несчастий и вернуться домой. Но особенно я рада тому, что все эти испытания наставили тебя на правильный путь, они закалили тебя и сделали добрым и справедливым. Я верю, что ты станешь достойным кузнечиком. Ты хочешь побыть со мной несколько дней, а потом отправишься в дальние странствия… Что ж, я не буду противиться этому. Ведь ты уже совсем взрослый, о мой любимый сын! Ты стал таким умным, ловким и сильным, что я могу больше не беспокоиться за тебя.

Моя мама говорила, а слезы все текли и текли по ее лицу. Взволнованный и счастливый, я тоже не мог сдержать слез.

— О моя уважаемая и любимая матушка, — почтительно сказал я ей. — Я никогда не забуду ваших слов, и куда ни занесет меня судьба, я везде и всегда буду стараться поступать справедливо и великодушно, никого и ничего не страшась, чтобы быть достойным вашим сыном!

ИТАК, дорогие читатели, вы, наверное, еще не забыли, что после своего освобождения из плена я возвратился в родные места. Там я встретился с моей милой матушкой и, склонившись у ее слабеющих от старости ног, рассказал ей о своих приключениях. Она выслушала меня с сочувствием и любовью. И вот настало время искать спутников. Но как найти таких, с которыми я сошелся бы характером и вкусами? Ведь искать друзей вообще очень трудно, а тем более таких, которые нужны были мне — друзей, с которыми я не перессорился бы во время наших долгих странствий.

Странствия! Путешествия! С каждым шагом все вокруг вас меняется, каждую минуту перед вами новые чудесные картины. Ничего на свете я не желал так сильно и ни о чем так не мечтал. Ах, что может быть печальнее, чем сидеть на месте и вести однообразную жизнь, когда вы молоды, мускулы ваши крепки и упруги и в жилах — горячая кровь! Разве это дело: днем копаться в земле, строя свое гнездо, а по ночам веселиться и танцевать с друзьями? Я считал, что так жить совсем неинтересно и глупо. И я не хотел бы в мой смертный час упрекать себя за то, что не знал даже, какова жизнь за пределами поля, по которому я гулял каждый день. Я не смог бы спокойно закрыть глаза на смертном одре, если бы меня ждал такой бесславный конец.

У меня было двое братьев. Начав поиски спутников, я в первую очередь подумал о них.

Сначала я отправился к среднему брату. Однако, подойдя ко входу в его жилище, я сразу же немного разочаровался. Отверстие входа было таким маленьким, словно там жил какой-нибудь жалкий червяк, а не порядочный кузнечик. Как я ни нагибался, пробираясь в нору, я все же несколько раз ударился головой о какие-то выступы или травинки, торчавшие повсюду, как в давно заброшенном, необитаемом доме. Когда же я увидел брата, я даже вздрогнул: он так изменился, что его трудно было узнать. Он был настолько худ и слаб, что я одним ударом ноги мог бы отшвырнуть его на пятнадцать чыонгов[3]. Услышав шаги, он вскрикнул от страха, и усы его задрожали. Но потом, узнав меня по голосу, он успокоился. Однако тут же, как только он разглядел меня и увидел, насколько я силен и высок ростом, снова слегка обеспокоился, и усы его затрепетали. Я поздоровался с ним и почтительно спросил:

— Должно быть, вы больны, брат мой… Отчего у вас такой изможденный и нездоровый вид?

Он изменился в лице:

— Тише, ты говоришь слишком громко, у меня даже в голове шумит от твоего голоса. Да, братец, ты прав: я не совсем здоров — таким уж уродился… Знаешь, когда ты пропал, то злые языки поговаривали, что ты умер…

Я засмеялся:

— С чего бы это я стал умирать! Наоборот, в чужих краях очень интересно. Я вернулся домой, чтобы повидать мать и вас, моих братьев, а потом я хочу снова начать путешествовать. Надеюсь, что вы, мои братья, отправитесь вместе со мною.

От этих слов брат пришел в ужас, усы его обвисли, и он упал без чувств, так что мне пришлось изрядно с ним повозиться, пока он пришел в себя. Очнувшись, он невнятно пробормотал:

— Уйти… из родных мест… смерть…

Конечно, я не стал больше говорить ни слова, понимая, что мой брат очень слаб и что путешествие может оказаться для него губительным. Я вышел на луг и, нарвав самой вкусной и свежей травы, принес ее моему больному брату. Потом я попытался утешить его сердечными и сочувственными словами. Растрогавшись, он заговорил, и я с болью в душе выслушал рассказ о том несчастном случае, из-за которого мой уважаемый средний брат стал калекой. Во всем был виноват один мерзкий и подлый воробей! Однажды, когда мой брат отправился по каким-то своим делам на лужайку, на него набросился этот негодяй. И прежде чем брат успел спрятаться в траву, воробей клюнул его в голову, а потом искалечил так сильно, что брата разбил паралич, которым он страдает до сих пор. Он говорил слабым голосом, и опущенная голова его горестно раскачивалась из стороны в сторону.