— Вроде того. Ты понял, кто это? Это же те двое, которых спасал Заречный. Но если они здесь, а сам генерал на поверхности, что-то у них пошло не так.

— Я вообще ничего не понимаю. — Смертник выглянул из кладовки.

Никого. Он с облегчением вздохнул.

— Так если они умеют менять внешность, вполне могли сейчас пройти как Шпрот и Лапин.

— Кто они?

— Монолитовцы. Ты понимаешь, не могу я сообразить, зачем все эти сложности.

Застреленный солдат сидел на полу сразу за дверью. Смертник чуть было не налетел на него, торопясь нагнать Шпрота и капитана.

— Во, дела. Это же один из людей Заречного. — Глаза напарника округлились от ужаса.

Я огляделся: солдат был застрелен из Абакана — в луже крови лежали гильзы именно от такого оружия. Но у чёрного нет Абакана. Тогда кто же его убил? Заречный? А почему? Неужто, люди генерала устроили перестрелку?

Я поднял с тела убитого ПДА. Надпись на дисплее гласила «Обладатель этого ПДА погиб — рядовой Файруллаев». Я взглянул на время смерти — ага, за десять минут до того, как погиб Кушнарёв. Значит, этого солдата расстреляли свои. Что же тут вообще происходит?

— Они что, сами его пристрелили? — Смертник принялся копаться в рюкзаке убитого.

— Не знаю, возможно.

— Вот ты, Ворон, вроде соображаешь, что здесь происходит. Объясни мне.

— Не время. — Я махнул рукой, предлагая напарнику продолжить путь.

— А когда будет время? — Смертник поравнялся со мной. — Когда? Мы вступили в сговор с психами из О-сознания, позволили погибнуть Монголу… За один день мы сделали столько, что и за год не разгрести. Я запутался, Ворон.

Я не отвечал. Мне просто нечего было сказать. Я не понимал ни того, почему отряд разделился, ни того, почему выжил Чёрный сталкер, ни того, почему погиб этот солдат. Впервые в жизни передо мной не было реального противника, и цель не была реальной, а лишь абстрактной — предотвратить уничтожение мира. Бред. Бред, и не иначе.

Из комплекса мы вышли через несколько минут, миновав ещё один эскалатор. Двери открылись, и нам в лицо ударил холодный ночной дождь. Мы выбрались.

С холма открывался прекрасный вид на озеро Янтарь, все три лагеря учёных, Рыжий лес. Но больше всего меня интересовал домик, стоящий на краю поля. За это, стоящее на отшибе строение, сегодня билось не меньше полутора сотен человек. Картина и вправду была жуткая: из-за полосы дождя проступали обгоревшие остовы машин, а когда налетал ветер, и трава на поле пригибалась к земле, открывался вид на десятки разорванных тел.

— Рейд закончился. — Проговорил я, и пошел вниз со склона.

Аномалий здесь было предостаточно, и всё же я не понимал, зачем было солдатам идти в лоб, если можно было обойти с флангов. Из-за манёвра по спасению Лапина и Шпрота? Чушь.

— Ворон, смотри. — Смертник указал в сторону малого лагеря. Я тут же извлёк из кармана ПДА Файруллаева. На экране виднелся зелёный символ. «Контакты: рядовой Богданов — друг».

— Значит, они оставили здесь своего человека, чтобы тот смог прикрыть их отход.

— А я о чём? — Смертник усмехнулся.

Мы подошли ближе. Всюду — справа и слева виднелись тела солдат и монолитовцев. Запах гари растворялся в потоках воды, становясь сладковатым.

Рядовой Богданов сидел за остовом сгоревшего КАМАЗа и отрешенно смотрел куда-то на запад.

— Эй, парень. — Позвал Смертник, но солдат не отреагировал.

— Что с ним? — Напарник удивлённо глядел на солдата.

Я пожал плечами.

— Вы не слышали его зов? — Рядовой повернул в нашу сторону бледное лицо. — А я слышал. Он звал меня. Но я не могу идти. Мне ведь сказали оставаться здесь…

— Похоже он того. — Смертник покрутил пальцем у виска.

— А кто тебя звал? — Проговорил я дружелюбным тоном.

— Великий Монолит. Он хотел, чтобы я был там, когда пройдёт выброс, и я был.

— Выброс? Будет выброс?

— Будет. Он уже готовится очистить землю от неверных. Он нанесёт удар… — Солдат поднялся на ноги, и захихикал.

— Чёрный сталкер блокировал все двери. Как вы прошли?

— Когда двери закрылись, мы решили выйти через тот же лаз, через который вошли, но он был закрыт, а в зале с автоклавами, ну или капсулами, было полно монолитовцев. Мы начли отступать к эскалатору. Завязался бой. Потом Кушнарёв остался нас прикрывать, а мы двинулись к выходу. У одного из монолитовцев сталкер, который шел с нами, нашел артефакты, создающие двери. Так мы и прошли.

— А Файруллаев? Кто убил Файруллаева? — Не унимался Смертник.

— Это был не Ахмед. Это был другой.

— Что значит, другой?

— Внешне это был Ахмед Файруллаев, но это был не он.

— Понятно. А как вы узнали, что это не Ахмед?

— Он сказал, что пришло время вернуть осколок Хозяевам зоны. Он сказал, что убил Ахмеда там, в развалинах, и стал им.

— Смена внешности. Мы такое уже видели. — Я кивнул.

— А где остальные? — Смертник всё ещё нервничал.

— Они ушли дальше, к выходу с Янтаря. Они пошли в сторону блокпоста.

— Давно?

— Несколько минут назад.

— Ладно, тогда мы успеем их нагнать. Боец, ты с нами?

— Я дождусь судного дня здесь. — Солдат вновь захихикал.

— Ну, как знаешь.

Мы со смертником перебежками направились в сторону подземного тоннеля, соединяющего территории, прозванные Янтарём и земли завода Росток.

Что значит «судный день»? Неужто, он хотел сказать, что вот-вот грянет выброс, который поглотит всю планету, сделав её одной большой зоной? Да нет, куда этому психу до таких рассуждений. Я просто начинаю сходить с ума. Совсем немного, но крыша уже едет.

— Ворон, не спи. — Смертник толкнул меня в плечо.

Я и не заметил, как мы миновали подземную галерею. Впереди был Росток. Это место давно приобрело дурную славу. Здесь каждая хибара готова ощетиниться стволами АКМ, которые так любят носить наёмники. Но первыми, кого мы увидели, были не наёмники…

Военные сталкеры шли от нас в сторону удаляющегося сигнала чьего-то ПДА. Я взглянул на экран — «Контакты: Рядовой Зимин — друг, Капитан Самсонов — нейтрал, Рембо-нейтрал, Батон — Нейтрал…». Я присвистнул, не поверив своим глазам — рядом с нами ошивалось не меньше десятка сталкеров из Долга, Монолита, отряд «ВС»… Вот только группы Заречного там не было. Хотя, кто знает, может, рядовой Зимин и был с ним, да отстал.

Теперь подумаем, что здесь понадобилось военным сталкерам: Одного я знал — Коля Самсонов по кличке Зять. С этим Военным сталкером я познакомился уже давно…

Тогда я был ещё новичком, и дальше Кордона лезть не пытался. В склеп, точнее в бункер, к Сидоровичу той весной зашли четверо военных сталкеров. Я слышал их разговор с барыгой.

— Здорово, Кутузов. — Прохрипел Сидорович, закрывая крышку лэптопа.

— Здорово, старик. Мы по делу. — Ответил не менее хриплый голос.

— Выкладывай.

— Нас подрядил полкан с двадцатой отметки. Надо вылазку устроить в мёртвый город, а у меня людей не хватает: Батон, Зять и Рембо.

— А от меня ты чего хочешь?

— Ты не против, если я выйду в лагерь новичков и брошу кличь, может кто присоединится.

— Ну, не знаю.

— Я же не с пустыми руками пришел. Ты мне сопляков — патроны таскать, а я тебе вот такую штуку отдам.

— «Вал». Не плохо, не плохо.

— Не просто вал, а «вал-штурмовик»: магазин на двадцать пять патронов, уменьшенная отдача, возможность прицепить подствольник, прибор ночного видения, и, само собой, датчик дыхания.

— Ты, Кутузов, прямо как на продажу его демонстрируешь. Что с тобой поделаешь, давай его сюда, и бегом в лагерь, пока салаги не разбрелись.

Вскоре из бункера вышли все четверо. Первый, с перебинтованной грязной тряпкой рукой, скорее всего и был Кутузовым. Все четверо подошли к костру, вокруг которого сидело полтора десятка новичков.

— Эй, орлы, тишину поймали! — Крикнул идущий третьим толстяк. — И слушайте сюда. Батька речь толкнёт.