– Хотелось бы думать, Хлоя, ты знаешь, что делаешь, – сказал он. – Я надеюсь, ты уверена, что я именно тот, с кем ты хочешь быть.

Хлоя обняла ладонями лицо Нико.

– Да. Я уверена.

С негромким возгласом удовлетворения Нико рванул вниз молнию на ее платье и потянул его за лиф, пока оно не собралось вокруг ее талии. Он аккуратно подталкивал Хлою, пока она не упала на кровать.

Испытывая дикое мучительное желание, Хлоя рывком расстегнула пуговицы рубашки Нико. Она жадно прижала губы к гладкой коже его плеча, ее руки скользнули под пояс его брюк и сжали подтянутые аккуратные ягодицы.

– Я хочу видеть тебя обнаженным, – прошептала она, прерывисто дыша от возбуждения. – Я хочу насладиться твоим телом.

Одежда была отброшена в сторону. В течение короткого времени они, затаив дыхание, не сводили друг с друга глаз.

Как могла она думать, что кто-то другой сумеет вызвать в ней такой трепет? Хлоя испытывала мучительно-сладкое предвкушение от одного вида того, насколько он возбужден.

– Ты по-прежнему неотразима, – признался Нико.

– И ты тоже, Нико, – ответила ему Хлоя.

Все, никаких вопросов, никаких раздумий. Только он и она в тесном сплетении тел. Так предназначено судьбой.

Она не хотела и не могла обуздать свою страсть, однако неожиданно ей это удалось. Хлоя никак не ожидала такого исхода. Она подвинулась на кровати, устраиваясь поудобнее, и вдруг под ее рукой хрустнуло стекло.

Хлоя в недоумении повернула голову и увидела, что она сбила рамку с фотографиями с прикроватной тумбочки. Рамка была скреплена посередине и содержала две карточки. На первой была она сама на последних сроках беременности, на другой – Лучано, снятый незадолго до его смерти.

Что она делает? Хлоя настолько сосредоточилась на том, как найти выход из нынешнего положения, что не задумалась, к чему может привести ее поведение. Она поддалась извечному плотскому инстинкту и снова оказалась на грани непоправимого. Боже праведный, неужели она никогда не начнет учиться на своих ошибках?

28 августа, пятница

Нико записал информацию об интересующем его авиарейсе и опустил трубку на рычаг. Вот и все. Конец.

С него довольно! Не только Хлоя изменилась за время их разлуки. На этот раз он не будет упрашивать ее и жертвовать собой в угоду ее интересам.

Если она твердо решила испортить себе жизнь… Что ж, пусть так и будет! Это ее жизнь, и она вольна делать с ней все, что захочет. Пусть поступает как знает.

– Прости, Хлоя, – сказал он ей прошлой ночью, даже не озаботившись спуститься вниз и проводить ее до выхода. – На этот раз ты сама неожиданно объявилась на моем пороге. Я старался дать тебе все, что только мог, но ты снова отвергла меня в самый последний момент.

– Ты же отлично знаешь, в чем причина! – вскричала она.

– Как раз по этой причине теперь я знаю, чего не хочу. Между нами все кончено, Хлоя. С меня хватит всяких недоразумений.

– Что, прямо вот так? Ты выдвигаешь мне ультиматум? Нет никакой возможности обсудить ситуацию?

– Именно так, – сказал он твердо, не в силах смотреть в ее заплаканное лицо. – Разговор исчерпан.

Хлоя ушла, не сказав больше ни слова. Нико смотрел ей вслед, зная, что на этот раз она уходит от него навсегда. Но он не станет возвращать ее.

Так будет лучше.

В то же утро накануне свадьбы Хлоя сидела за столиком в ресторане и ожидала своего жениха.

– Вот и я! – Бейрон проскользнул на свободное место напротив Хлои и встряхнул свою салфетку. – Я рад, что тебе в голову пришла мысль позавтракать вместе. Ты заказала что-нибудь для меня?

– Да, – сказала она. – Грейпфрутовый сок без сахара, пару яиц-пашот, подсушенные тосты и черный кофе.

– Да уж, Хлоя, ты хорошо меня знаешь, – улыбнулся он. – Мы с тобой легко уживемся вместе.

– Бейрон…

– Ты готова к репетиции церемонии бракосочетания и сегодняшнему ужину?

– Нет. Я…

– Нам, конечно, нечего особенно репетировать, – сказал жених с такой ласковой улыбкой, что сердце Хлои пронзила острая боль. – Мы оба проходили через это раньше и знаем все порядки. Я думаю, точнее было бы назвать сегодняшнее мероприятие последним холостяцким ужином жениха.

– Бейрон, я этого не переживу.

– Ты про ужин? Разумеется, переживешь, Хлоя. Моя мама обещала вести себя прилично. – Он углубился в изучение меню. – Знаешь, я думаю, мне стоит пересмотреть свои пристрастия и заказать себе яйца по-бенедиктински.

– Я говорю не об ужине, а о свадьбе. – Жестокие слова срывались с губ Хлои, словно камни, падающие на хрупкое стекло. – Я вынуждена отменить ее, Бейрон. Мне очень жаль и очень стыдно!

Он подавил вздох и отложил меню в сторону.

– Именно этого я и боялся.

– Мне правда очень жаль! Но это единственный способ поступить честно. Если бы я не была такой трусихой, я бы сказала тебе раньше. Однако я все надеялась… – Ее душил стыд. Она хотела бы назвать достойную причину, которая сняла бы с нее бремя вины, но таковой не существовало. – Я все надеялась, что обстоятельства сложатся в нашу пользу. А если нет, то произойдет еще что-нибудь или появится кто-нибудь, кто разрушит наши планы, и мне не придется нести ответственность. Я сама не в восторге от своего поведения, Бейрон.

– И когда ты приняла окончательное решение?

– У меня появилась полная уверенность только прошлой ночью. – Лишь сейчас Хлоя отважилась посмотреть на бывшего жениха и, наконец, обратила внимание на его смиренный тон. – А ты выглядишь не слишком-то удивленным.

– Я, может, и не самый сообразительный человек на свете, Хлоя, но все-таки не совсем лишен проницательности. Как только на сцене появился Нико, я понял: ты придешь к решению, что не можешь выйти за меня замуж, это только вопрос времени. – Бейрон бросил на Хлою взгляд, исполненный такого глубокого сочувствия, что она вздрогнула. – Если кому-то и следует извиняться, то это мне – за то, что не отпустил тебя раньше.

– Ради бога, Бейрон, не говори так! – воскликнула она, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. – Пожалуйста, мне и так невыносимо стыдно! Происходящее должно быть на моей совести, а не на твоей. И, по большому счету, я не могу возложить всю вину на Нико, У меня были сомнения еще до того, как он объявился. Нико всего лишь заставил меня посмотреть правде в глаза.

В знак утешения Бейрон накрыл своей ладонью руку Хлои.

– Послушай меня. В последнее время ты столкнулась с множеством проблем. Из-за необходимости готовиться к свадьбе они отошли на задний план, и у тебя не осталось времени, чтобы сделать паузу и оценить грядущие перспективы. Но у меня нет такого оправдания. Я видел, что между тобой и Нико промелькнула искра, – я же не слепой! Однако я не предпринял ничего, просто спрятал голову в песок. Мне было удобнее считать, что это просто предсвадебная нервозность. Так что, как видишь, Хлоя, я больший трус, чем ты.

– Мне кажется, ты говоришь все это только в силу своей доброты, чтобы утешить меня.

– Нет, я говорю правду. Не буду притворяться, ты нанесла довольно сильный удар по моему самолюбию, но я обещаю, что не собираюсь бросаться со скалы или глотать какие-нибудь таблетки. Вы с Нико можете начать все сначала с моего благословения.

– Нет, ничего у нас не получится. – Хлоя повесила голову, стыдясь того, что должна была сказать, но Бейрон заслуживал знать всю правду. – Нико больше не хочет меня видеть.

К полудню самые срочные телефонные звонки были уже сделаны, и весть о том, что свадьба официально отменяется, облетела окрестности. Но предстояло еще возвратить свадебные подарки. К ним еще нужно будет приложить благодарственные письма с объяснением причин возврата. Однако самым трудным в представлении Хлои после ее разговора с Бейроном было снова встретиться лицом к лицу с Нико.

Всякая надежда на благополучный исход умерла, как только она толкнула калитку в глубине сада. Коттедж для гостей окутывала атмосфера ничем не нарушаемого уединения. Входная дверь качнулась, распахиваясь перед ней. Да, никого. Нико ушел, и не просто прогуляться по берегу моря или в город на очередную деловую встречу. Нет, он ушел навсегда и никогда уже не вернется.