Торонталя и Саркани чрезвычайно удивляло, что получавшиеся слова не имели никакого смысла. Они думали, что смогут свободно прочесть текст, найденный с помощью сетки, но у них всякий раз получалась полная бессмыслица. Неужели записку невозможно расшифровать?

Они приложили сетку в четвёртый раз и получили следующий результат:

Опять никакого смысла!

Вот какие у них получились слова:

Увы, они совершенно ничего не значили!

Саркани не мог сдержать свою злость и разочарование. Банкир покачал головой, не скрывая насмешки.

— Возможно, что заговорщики для расшифровки своей переписки пользовались какой-нибудь другой сеткой! — язвительно заметил он.

Саркани так и подскочил на месте.

— Давайте продолжать! — воскликнул он.

— Давайте.

Саркани била нервная дрожь, но он взял себя в руки и вновь принялся за прерванный опыт, перейдя к шести словам, стоявшим в следующем столбце. Четыре раза прикладывал он к ним сетку, поворачивая её направо с ребра на ребро, и получил четыре ряда букв. Опять полная бессмыслица!

На этот раз Саркани швырнул сетку на стол и выругался, словно матрос. Как ни странно, но Торонталь, напротив, сохранял полное хладнокровие. Он внимательно рассматривал получившиеся слова, вдумываясь в них.

— К чёрту все сетки и того, кто их выдумал! — воскликнул Саркани, вскакивая.

— Может быть, вы сядете? — сказал Силас Торонталь.

— Зачем?

— И попробуете ещё раз?

Саркани с удивлением посмотрел на Торонталя и снова сел. Четыре раза приложил он сетку к последним шести словам, но делал это как-то машинально, не вдумываясь.

Вот слова, полученные им в последний раз:

Как и все предыдущие, они не имели ни малейшего смысла.

Саркани, вне себя от ярости, схватил листок, на котором стояли эти нелепые слова, и хотел его разорвать. Но Торонталь удержал его.

— Спокойнее, — сказал он.

— Бросьте! — воскликнул Саркани? — На кой чёрт нам эта записка, если её невозможно расшифровать!

— Напишите все эти слова подряд одно за другим, — невозмутимо сказал банкир.

— А зачем?

— Посмотрим.

Саркани послушался и получил следующий набор букв:

Как только эти буквы были написаны, Силас Торонталь выхватил листок из рук Саркани и, прочитав их, громко вскрикнул. Теперь банкир в свою очередь потерял самообладание. Саркани с удивлением спрашивал себя, уж не сошёл ли тот с ума.

— Читайте же! — воскликнул Торонталь, протягивая Саркани листок. — Читайте!

— Что тут читать?…

— Да неужели вы не видите, что, прежде чем зашифровать слова с помощью сетки, их написали в обратном порядке?!

Саркани схватил листок и прочёл справа налево следующую фразу:

Всё готово. Ждём ваших распоряжений из Триеста. Получив условный сигнал, все поднимутся как один за независимость Венгрии. Эшкуфц.

— А что значат последние шесть букв? — спросил он.

— Это условная подпись!

— Наконец-то они в наших руках!

— Но пока ещё не в руках полиции.

— Это уж моё дело!

— Но вы сохраните полную тайну?

— Будьте спокойны. Кроме губернатора, никто не узнает имена двух благородных патриотов, которым удалось раскрыть заговор против Австрийской империи!

И в тоне и в жестах этого негодяя сквозила злая насмешка.

— Значит, теперь от меня ничего не требуется? — холодно спросил банкир.

— Ничего, — ответил Саркани. — Вам останется только получить свою долю барыша.

— Когда же?

— Когда падут три головы, которые принесут нам больше миллиона каждая.

На этом Торонталь и Саркани расстались. Если они хотели воспользоваться попавшей им в руки тайной и донести на заговорщиков прежде, чем вспыхнет восстание, им следовало торопиться.

На другой день Саркани, как ни в чём не бывало, отправился в дом Ладислава Затмара. Он продолжал свою счётную работу, которая уже подходила к концу. Граф Шандор, поблагодарив его за усердие, предупредил, что через неделю не будет нуждаться в его услугах.

Саркани догадался, что примерно в это время из Триеста будет послан сигнал во все крупные венгерские города.

Итак, Саркани продолжал внимательно наблюдать за всем, что происходило в доме графа Затмара, не вызывая ни малейших подозрений. Всем нравился этот скромный молодой человек, который казался искренним сторонником освободительных идей, — он не скрывал своего непреодолимого отвращения ко всему немецкому, — короче говоря, проходимец так ловко вёл свою игру, что граф Шандор даже думал впоследствии, когда Венгрия станет свободной страной, взять его к себе на службу. Борик, и тот отказался от предубеждения, которое чувствовал вначале к молодому человеку.

Саркани полностью достиг своей цели.

Посоветовавшись с друзьями, граф Шандор решил дать сигнал к восстанию 8 июня. И вот этот день наступил.

Но предатели уже сделали своё дело.

Около восьми часов вечера триестская полиция неожиданно ворвалась в дом Ладислава Затмара. Всякое сопротивление было бесполезно. Граф Шандор, граф Затмар, профессор Батори, сам Саркани, который и не думал протестовать, и старый Борик были арестованы, и в городе никто не узнал об их аресте.

Истрия, вошедшая по договорам 1815 года в Австро-Венгерскую империю, как её провинция, представляет собой треугольный полуостров, причём основанием треугольника служит перешеек. Этот полуостров расположен между Триестским заливом и заливом Кварнеро, и на его побережье немало портов. Среди них на южном мысу находится порт Пола, где в то время правительство начало строить первоклассную морскую гавань и арсенал.

Истрия, особенно её западное побережье, оставалась чисто итальянской, даже венецианской, как по своим обычаям, так и по языку. Славянский дух ещё кое-где боролся в Истрии с итальянским, но немецкое влияние проникало туда лишь с большим трудом.

В этой стране, омываемой волнами Адриатики, немало крупных городов как на побережье, так и в глубине полуострова. Таковы Капо д'Истрия и Пирано, почти всё население которых работает в громадных солеварнях в устьях Ризано и Корна-Лунги; Паренцо, административный центр, где собирается сейм и находится резиденция епископа; Ровинь, богатство которого составляют оливковые деревья; и, наконец. Пола, посещаемый многочисленными туристами, которые приезжают осматривать там великолепные памятники римской культуры; этот город должен со временем стать одним из самых крупных военно-морских портов на Адриатическом море.

Но ни один из этих городов не мог бы по праву называться столицей Истрии. Эта честь принадлежит. Пизино, находящемуся почти в самом центре полуострова; туда и должны были отправить не подозревавших об этом заговорщиков сразу же после ареста.