— Что с ребенком? — спросила Эль. — Когда они нашли его?

— Не очень. Старик раздел мальчика догола и запер с четырьмя питбулями в коморке без окон или подвале, или что-то в этом роде.

— Что?

Гарри просто кивнул.

— С такими собаками… — начала Эль, не в состоянии закончить мысль.

Келли сделала это за нее.

— С такими собаками, которые могли бы убить ребенка, особенно, если голодны.

— Они были голодны, — сказал Гарри. — Они умирали с голоду. Как и мальчик. Но странное дело, несмотря на то, что это были мерзкие собаки, любую из которых нельзя оставлять без присмотра, тем более с ребенком, и несмотря на то, что Авраам купил собак в худших питомниках во всем регионе, собаки не навредили мальчику. Ни один волосок не упал с его головы.

— Что? — удивилась Келли.

— К тому времени, когда мальчика спасли, собаки были полностью приручены им. Полицейские ворвались в коморку или подвал, я не помню подробностей, и обнаружили мальчика, обнимающегося с собаками. Так или иначе, несмотря на то, что они умирали с голода в этой маленькой коморке, двенадцатилетнему мальчику удалось приручить их. На самом деле, они полюбили его так, что вопили и завывали, когда полицейские забрали его.

— Это невероятно, — сказала Эль.

— Куда они его забрали? — спросила Келли.

Гарри пожал плечами.

— Они взяли его под опеку. Я не уверен, что именно произошло. Я слышал, что его определили в групповой дом в городе или куда-то еще. Несколько лет спустя, кто-то сказал мне, что его забрали к себе в Калифорнию таинственный богатый парень и его дочь.

Эль не знала, что и думать

— Это невероятная история, — произнесла она.

— Каждое слово — правда,— ответил Гарри.— Спроси любого, кто был здесь тогда.

— Не могу поверить, что человек, которого я видела сегодня в закусочной, возможно, был тем самым мальчиком.

— Ну, я тебе скажу больше, — сказал Гарри. — У Авраама Сноу не было других детей. Я знаю точно. И у него уж, однозначно, не было друзей. Он был один одинешенек на белом свете, как того и заслуживал. Если мальчик прибыл сюда на похороны, то это тот самый. Как же его звали? Дай мне подумать.

Эль смотрела на Гарри, как ястреб, пока делала глоток своего пива. История мальчика полностью увлекла ее. Она чувствовала, что лично связана с ним, после того, что он повел себя в закусочной. Когда он протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, в этом жесте было что-то большее, чем она когда-либо испытывала раньше. Это пробралось ей под кожу.

— Форестер, — произнес Гарри. — Имя мальчика. Форестер Сноу.

ФОРЕСТЕР ПОСМОТРЕЛ на продуваемое всеми ветрами кладбище и натянул куртку более плотно вокруг шеи. Он замерзал. Ему хватило ума упаковать черный костюм и белую рубашку, прежде чем он покинул дом, но он не вспомнил о хорошем пальто. Сейчас он был готов хорошо заплатить за него. Ветер завывал в горные вершины и проходил через него, как нож.

Перед ним была могила размером восемь футов длиной, полметра шириной и шесть футов глубиной. Вот что стало с его отцом — дыра в земле и деревянный ящик. Он смотрел на гроб, не самый дешевый из тех, которые были доступны в Похоронном бюро Стоун-Пика, но почти именно такой.

Священник, одетый в длинное черное пальто посмотрел на него.

— Ты готов начать, сынок?

— Да, отец, — сказал Форестер.

Он был единственным человеком, кто пришел на похороны, и был уверен, что священник даже бы не утруждался, если бы его здесь не было.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы похоронить останки Авраама Сноу, который теперь вернулся домой с нашим Господом, нашим Святым отцом.

Форестер не прислушиваться к словам. Он стоял там, дрожа, и смотрел на заоблачные пики вершин гор. Они, казалось, испытывали пределы самих небес, глядя, смогут ли они добраться достаточно высоко, чтобы перейти из этого мира в мир Господа.

Он посмотрел на свои руки. Что он сделал? Накануне в забегаловке, что это было? На него это совсем не было похоже. Она подошла к нему, эта официантка, и стала наливать кофе. Ничего необычного. Но потом он протянул руку и коснулся ее. Зачем? Что же в ней привлекло его? Его тянуло к ней. Он ничего не знал о ней, и едва ли сказал ей пару слов. Но он хотел ее. Форестер должен поиметь ее. Он должен оказаться к ней поближе, чтобы получше рассмотреть, может быть, даже попробовать.

Похороны не заняли много времени. Когда священник закончил, он обратился к Форестеру напрямую. Он не знал, как много было известно священнику о нем и его жизни здесь, но он четко понимал, что о чем-то тому все же было известно, потому что он обращался к Форестеру со странным почтением, словное его прошлое принесло ему более глубокое уважение, чем обычному человеку.

— Хочешь сказать какие-нибудь слова, сынок?— спросил священник.

Форестер посмотрел на него, откашлялся, а потом произнес:

— Где тут ближайший виски-бар.

 НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ЭЛЬ СИДЕЛА с Келли в баре Гарри, расположившись рядом с горящим очагом.

Грейси позволила им закрыть закусочную пораньше, потому что не было посетителей. Грейси предпочитала, чтобы сотрудники отрабатывали часы максимально, но, учитывая чрезвычайно длинные смены, и то, что девушки пристали к ней, она была рада отпустить их домой пораньше, так как это не слишком сильно бы повлияло на бизнес. К тому же сегодня был особенный день, потому что Грейс отводила Люка в зоопарк. Они могли провести там весь день, и это означало, что Келли могла снова, уже вторую ночь подряд, пойти выпить. Для нее это было редким удовольствием.

— У тебя не было похмелья после прошлой ночи, не так ли? — поинтересовалась Эль у Келли.

— Нет, не было. А у тебя?

— Нет, но думаю, что у меня была парочка кошмаров из-за той истории, что Гарри рассказал нам.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Келли.

Эль подняла свой стакан, собираясь сделать первый глоток, когда Келли подтолкнула ее руку.

— Что? – спросила Эль.

— Вон там.

— Где?

— Смотри, — сказала Келли, указывая на дверь.

Эль взглянула в том направлении, и, конечно же, в нее входил человек, с которым она повстречалась вчера. Если Гарри был прав насчет него, то его звали Форестер Сноу. Эль поймала себя на том, что уставилась на мужчину, поэтому заставила себя отвести взгляд.

Он выглядел иначе, чем накануне, одетый в безупречно скроенный черный костюм, кожаные туфли и дорогую рубашку. Если бы не татуировки, выглядывающие из-под манжет и воротника, он бы вписался в любой зал заседаний в стране. Сказать, что он — красавчик, являлось бы преуменьшением века. Он был потрясающе восхитителен.

Эль и Келли следили за каждым его движением, пока он шел по направлению к бару, а затем сел на другой его стороне лицом к ним. Бар имел U-образную форму с пространством внутри, отведенным для Гарри.

Форестер находился напротив них в четырех метрах от глаз Эль, и она, воспользовавшись случаем, вбирала в себя каждую черточку, каждую деталь его тела. Она словно была околдована им до тех пор, пока Келли не пнула ее в голень.

— Ой, — буркнула она.

— Ладно, дай ему выпить свой напиток без того, чтобы ты пускала на него слюни.

— Я не пускаю.

— Эль, ты практически перегнулась через бар. Если ты еще попытаешься приблизиться к нему, ты упадешь.

Форестер заказал пиво и виски и только затем посмотрел на свое окружение.

Эль застыла, когда он взглянул в ее сторону. Она почувствовала, как кровь приливает к ее щекам, выступая явным румянцем от смущения, и ощутила, как ей вдруг стало жарко.

— Привет, — небрежно сказала Келли, слегка махнув ему рукой.

— Здравствуйте, леди, — ответил Форестер, и Эль вздохнула с облегчением при звуке его голоса.

Она молилась, чтобы он не смотрел на нее, потому что если бы он это сделал, то, наверняка, она боялась, что потеряет голову и упадет стул. Но он все же взглянул на нее.