Перевел Вадим Смоленский

Сивуч явился в час дня.

Я только успел затянуться сигаретой после легкого обеда. Зазвонил звонок в прихожей, я открыл дверь — и там стоял сивуч. Ничего особенного в нем не было, сивуч как сивуч. Самый обыкновенный, заурядный, каких полно везде. Ни тебе темных очков, ни шикарной тройки… Более всего этот зверь напоминал мне старомодного китайца.

— Здравствуйте, — сказал сивуч. — Если я вам не очень помешал, то не возражали бы вы…

— Да-да, конечно, я как раз свободен, — ответил я в некотором замешательстве.

В отношении сивучей я как-то уязвим, и это вечно заставляет меня нервничать больше необходимого. Буквально всегда. С любым сивучом.

— Был бы вам крайне признателен, если бы вы нашли для меня минут десять.

Я рефлекторно поднял руку и взглянул на часы — хотя на самом деле никакой необходимости в том не было.

— Я не злоупотреблю вашим вниманием, — учтиво добавил сивуч. Он видел меня насквозь.

Все еще плохо понимая, что к чему, я впустил сивуча в комнату и налил ему стакан остывшего ячменного чая.

— Ну что вы, что вы, — сказал сивуч. — Обо мне не беспокойтесь. Давайте лучше сразу к делу. После этих слов он с видимым удовольствием отхлебнул полстакана, достал из кармана зажигалку и закурил. — А жара-то все никак не спадает, — произнес он.

— Да уж…

— Хотя утром и вечером более-менее терпимо.

— Ну да, ведь сентябрь…

— Вот именно. Школьный кубок закончился, с высшей лигой тоже все ясно — «Гиганты» практически победили. Теперь ничего интересного.

— Согласен.

Он важно, всепонимающе покивал. Оглядел комнату.

— Совсем один живете?

— Нет, жена уехала ненадолго.

— О-о-о… Раздельный отпуск — это славно!

И сивуч ухмыльнулся.

В конце концов, виноват я сам. Как бы я ни напился в этом баре на Синдзюку, давать свою визитную карточку сидевшему рядом сивучу было нельзя. Это знает всякий. Никакой приличный человек не станет давать сивучу своей визитной карточки.

Боюсь быть неверно истолкованным. Не следует понимать мои слова так, словно я отношусь к этим животным неприязненно. Ничего подобного — я даже готов признаться в известной к ним симпатии. Вот, скажем, будь у меня сестра и объяви она мне в один прекрасный день, что выходит замуж за сивуча, — разве стал бы я бегать за ней с перекошенным лицом и пытаться этому воспрепятствовать? Конечно, нет — я лишь подумал бы про себя: мол, зачем вы, девушки… А вслух сказал бы: ну что ж, раз у вас любовь, то и на здоровье. Примерно так.

Но попавшая к сивучу визитная карточка — это же совсем другое дело! Как всем известно, эти животные обитают в огромном символическом море. В море, где «A» является символом «B», "B" является символом «C», а «C» является совокупным символом «A» и «B». Сообщество сивучей занято тем, что воздвигает над Хаосом свою символическую пирамиду. Вершиной ее — точнее, центральным элементом — служит Визитная Карточка.

Поэтому в портфеле у сивуча всегда таится толстое портмоне со специальными карманами, по которым распиханы визитные карточки. Толщина портмоне символизирует положение сивуча в сообществе. Этим сивучи схожи с некоторыми видами птиц, которые любят собирать бусинки.

— Один мой приятель получил вчера от вас визитную карточку, — сказал сивуч.

— Ага… Понятно, — пробормотал я. — Вы знаете, вчера я был несколько нетрезв и не очень помню…

— Но приятель был крайне рад!

Я отхлебнул чаю, стараясь не терять придурковатый вид.

— Так вот. Видите ли… Мне, право же, крайне неловко, что я так внезапно ворвался к вам со своей просьбой — но ведь мы теперь как бы знакомы, хотя и заочно, потому что визитная…

— С просьбой?!

— Да-да. Впрочем, ничего экстраординарного. Речь идет всего лишь о том, чтобы вы, сэнсэй, оказали символическую поддержку делу сохранения сивучей.

Почему-то сивучи всех зовут сэнсэями.

— "Символическую поддержку"?

— Ах простите, я ведь не представился… — сивуч порылся в портфеле, достал оттуда свою визитку и сунул мне. — Тут написано.

— Праздник сивучей. Председатель исполнительного комитета, — прочел я.

— Вы, конечно же, слышали о празднике сивучей?

— Ну… — сказал я. — Разговоры какие-то помню…

— Для сивучей этот праздник является событием крайне важным — можно даже сказать, символическим. Да что там для сивучей — для всего мира!

— Ого…

— Взгляните сами: сивучей сегодня ничтожно мало. И тем не менее, — здесь он эффектно прервался, чтобы смачно раздавить окурок, чадивший в пепельнице, — тем не менее, известный фактор духовности, на которой наш мир зиждится, привносится именно сивучами.

— Знаете, это все очень хорошо, но…

— Мы ставим своей целью сивучий ренессанс. Который должен одновременно стать ренессансом всего мира. Именно поэтому мы хотим коренным образом реформировать проведение праздника сивучей, бывшего доселе мероприятием в высшей степени закрытым. Теперь это будет выглядеть, как обращение к мировому сообществу. Либо же как подготовка к такому обращению.

— В целом понятно, — сказал я. — Но нельзя ли поконкретнее?

— Это праздник, — сказал сивуч. — Не более, чем праздник. Пусть даже пышный сам по себе, он будет всего лишь одним из итогов продолжительной и напряженной деятельности. А именно: продолжительной и напряженной деятельности по подтверждению нашей идентичности, нашей сивучности. Иными словами, по отношению к этой деятельности праздник следует рассматривать как акт ратификации. И не более того.

— "Акт ратификации"?!

— Да, такое величественное дежавю.

Я кивнул, мало чего понимая. Типичная сивучовая риторика. Сивучи всегда изъясняются в такой манере. Тем не менее, я даю им выговориться до конца. Они ведь делают это не по злобе — им просто хочется поговорить.

Когда сивуч наконец закончил, была половина третьего, даже больше. Меня уже покидали последние силы.

— Вот так, если в общих чертах, — подытожил сивуч и невозмутимо допил совсем уже холодный чай. — Надеюсь, мои объяснения не были чересчур сбивчивыми?