- Не зря же я его так люблю! - с чувством произнесла верная боевая подруга. - И даже помогла ему избавиться от этой сучки, его бывшей благоверной.

- Как - избавиться? - спросила Лариса, медленно бледнея.

- Ой, бля! - спохватилась Алла, поняв, что в своем дурашливом кураже нечаянно проболталась.

О том, что она играла с Ольгой, бывшей женой Казановы, в "гусарскую рулетку", и та в результате выстрелила себе в висок, Лара ничего не знала. В то время у неё был один сердечный приступ за другим. Алла придумала сыграть с Ольгой в "гусарскую рулетку" именно для того, чтобы избавить подругу от переживаний - эта деградировавшая наркоманка и алкоголичка, да к тому же психопатка, грозилась изувечить Ларису, плеснуть ей в лицо кислотой или изрезать лицо бритвой.

Алла испуганно глядела на подругу, а та на неё - с не меньшим страхом.

"Господи, она сейчас точно завалится", - подумала верная боевая подруга, видя, как Лариса судорожно вздохнула, будто ей нечем дышать, и хватает ртом воздух.

- Где твои лекарства? - она и сама не заметила, что кричит.

- Там... - Лара вяло махнула в сторону тумбочки.

Метнувшись туда, подруга вывалила все содержимое ящика на пол, разворошила пузырьки и облатки и наконец нашла нитроглицерин и сустак.

- Которое из них быстрее действует? - обернулась она к подруге, показывая ей оба лекарства.

- Нитроглицерин, - прошептала Лариса.

Отколупнув сразу пять капсул, Алла вложила их подруге под язык, потом, ухватив покрепче подмышками, дотащила до кровати и уложила.

- Лежи пока, я сейчас сбегаю за коньяком. Он всегда на тебя гораздо лучше действует, чем эти сраные лекарства. Да и твой доктор прописал тебе коньяк в малых дозах. Только не вздумай помереть без меня! - крикнула она уже в дверях.

В несколько секунд сбежав с лестницы, Алла влетела в столовую и крикнула Паоло:

- Где у тебя коньяк? Живо!

Тот не понял и растерянно уставился на нее. Похоже, он все ещё её боялся и не сдвинулся с места.

- А, придурок! - махнула она рукой и метнулась в холл.

Початая бутылка коньяка стояла на стойке, видимо, Паоло наливал из неё Виктору - тот сидел в кресле, и перед ним на столике стояла пузатая рюмка с коричневой жидкостью.

- Что случилось, Алла? - спросил он, вставая, когда любовница промчалась мимо, держа в руках бутылку коньяка.

- Да Ларка опять вздумала подыхать! - крикнула она на бегу.

- Из-за этих побоев? - изумился он.

- А, дались тебе эти побои! - отмахнулась верная боевая подруга, уже взбегая по лестнице.

Постояв с минуту в недоумении, Виктор устремился за ней. В дверях холла застыл Паоло, не понимая, почему гости так переполошились и кричат.

Виктор вошел в спальню Ларисы, забыв постучаться, и увидел, что Алла, приподняв голову подруги, пытается напоить её коньяком прямо из бутылки, расплескивая его на простыню и шею Лары. По её синеватой бледности он сразу понял, что у той сердечный приступ, - у самого Виктора тоже была стенокардия.

- Что ты делаешь, Алла! Она же захлебнется! - вмешался он, пытаясь отобрать у неё бутылку.

- Да принеси ты бокал! - в сердцах вскричала та, отталкивая его. Видишь же, я впопыхах забыла об этом чертовом бокале!

- У меня в комнате есть лекарства. Сейчас схожу.

- Я уже дала ей нитроглицерин.

- Сколько?

- Пять капсул.

- Ты с ума сошла! Можно не больше двух. И то у неё потом будет болеть голова.

- Да? - растерялась Алла и повернулась к подруге. - Мать, выплюни-ка излишки. Что-то я погорячилась.

Лариса открыла глаза и попыталась языком вытолкнуть капсулы.

- Открой рот, я сама достану, - велела Алла.

Подруга послушно открыла рот. С сомнением оглядев свои пальцы, верная боевая подруга пробормотала себе под нос:

- Ладно, зараза к заразе не пристанет, будем считать, что руки у меня свежие, - и пальцами вытащила все пять полурастворившихся желатиновых капсул. - Сколько теперь ей дать? - обернулась она к любовнику.

- Больше ничего не нужно, видишь, они все уже почти рассосались.

- А ты чего стоишь тут столбом? - накинулась на него любовница. - Кому сказала - принеси бокал! Неизвестно когда подействует это чертово лекарство, да и сам говоришь, от него потом голова болит. А коньяк действует сразу - уже не раз проверено, - и голова после не болит.

Решив её не раздражать, Виктор быстро вышел из комнаты и спустился в холл. Через несколько минут он вернулся, держа в руках чистый бокал. Алла плеснула коньяку на донышко и снова приподняла голову подруги.

- Выпей, старушка, знаешь ведь, что хороший коньячок тебе сразу помогает.

Лариса уже выглядела получше. Она сделала несколько глотков, и верная боевая подруга налила в бокал ещё немного. Посмотрев его на свет, прикинула:

- Так, всего получится грамм сто, в самый раз, - она заставила подругу выпить еще, а потом уложила её повыше, затолкав ей под голову и плечи обе подушки и свернутое одеяло. - Теперь и мне не вредно поправить нервишки после таких переживаний.

Щедро плеснув себе живительной влаги, Алла на глазах изумленного любовника в несколько глотков осушила весь бокал, не поморщившись.

- Ну что ты на меня так таращишься? - усмехнулась любовница, адресуясь к нему. - Да, ко всем прочим моим недостаткам я страдаю ещё и латентным алкоголизмом. Вишь, каких умных слов я нахваталась, общаясь с психиатром? похвасталась она и добавила: - Тебе не мешает знать и то, что я с детства состою на психиатрическом учете. Так что трижды подумай, стоит ли на мне жениться, и какое у нас получится потомство, - вздохнув, Алла перевела взгляд на подругу и обрадовалась: - Мать, да ты уже почти огурай! Как себя самочуешь?

- Уже хорошо, - сказала Лара, вполне адекватно улыбаясь.

- Ну и ладушки! - верная боевая подруга хотела хлопнуть в ладоши, но вовремя сдержалась, увидев, что в одной руке у неё все ещё бутылка, а в другой пустой бокал. А чтоб жест не пропал зря, тут же бодро заявила: Тогда не мешает мне ещё малость хрюкнуть за твое драгоценное здоровье.

Она снова щедро плеснула себе и, подняв бокал, подмигнула Виктору:

- За здоровье всех присутствующих дам! И не дам! - и весьма довольная собой, опрокинула бокал.

Виктор все больше и больше удивлялся. Любовница приоткрылась ему с ещё одной неожиданной, и надо признаться, негативной, стороны. Ее ерничанье, когда подруга только что лежала с посиневшими губами и запрокинутой головой, его покоробило. Правда, когда Ларисе было плохо, Алла была по-настоящему напугана, но все же не место и не время играть привычную дурашливую роль, когда та едва отошла после сердечного приступа. И кто же её до этого довел? Не сама ли Алла?

- О ком ты говорила, Ал? - тихо спросила Лариса.

- Ты о чем? - невинным тоном отозвалась та.

- Ты сказала, что избавила Игоря от бывшей жены.

Бросив быстрый взгляд на любовника, верная боевая подруга широко улыбнулась и безмятежно ответила:

- А, ты об этом! Было дело. Очень уж Ольга надоела Казанове, вначале приставала к нему на тусовках, но и потеряв товарный вид, все равно не давала ему проходу. Мозги все пропила, деградировала и превратилась в отребье. Ошивалась в какой-то шараге, притоне для наркоманов, сначала пыталась путанить, чтобы заработать на ширево, но потом вся завшивела, зубы ей повыбили - она ж совсем без тормозов, - и даже последний забулдыга не давал ни рубля за её секс-услуги. Вот я и решила, что нечего ей портить экологию моей любимой столицы своим присутствием. Мироновы ребятки доставили её в родной Устьпердюйск, к любящим маме и папе. Уж как те были рады увидеть любимую дочурку! До сих пор ведем с ними трогательную переписку. Они поздравляют меня со всеми праздниками, желают крепкого здоровья и исполнения всех желаний и сердечно благодарят, что заполучили взад свое обожаемое чадо. Могу показать эти письма, - соврала она абсолютно достоверным тоном. - Я их бережно храню и горжусь тем, что не дала бедняжке пропасть и вернула на путь истинный это Божье творенье.