Если и этого уровня сложности недостаточно, то можно ввести еще один уровень - подготовительный этап и внешняя экспансия. Для примера возьмем Россию XX века, четвертую фазу становление информационной власти. Итак: политический подъем с 1989 по 1993, однако информационная подготовка этого подъема (гласность) идет с 1985 по 1989 год. С другой стороны, сформировавшись внутри государства, новая власть с 1993 года выходит на международную арену в своем новом облике и четыре года, по 1997 год, восстанавливает былое международное значение.

Экономический передел идет с 1993 по 1997 год. Однако информационная подготовка к этому переделу (создание банков, бирж, финансово-информационной структуры) идет с 1989 по 1993 год. При этом количество банков заведомо раздуто, все они созданы как бы под пустоту, ибо идет спад. И лишь после 1997 года, наши финансы, наш бизнес начинают реально возвращаться на международный уровень.

Наконец, самое интересное. Реальные подвижки в культуре, в идеологии, да и вообще в народном самосознании начинаются лишь после 1997 года. Но до этого уже четыре года (1993-1997) идет беспрецедентное информационное движение в сферах грядущего подъема: бесчисленное количество премий, фестивалей, конкурсов... В один из означенных годов количество фестивалей чуть ли не превысило количество снятых фильмов. Многие называли это пиром во время чумы. Однако дело в том, что в идеологии, как в политике и бизнесе, информационные вагоны побежали впереди паровоза, паровоз же пока разгоняется. Наконец, в 1997 году был снят впервые за многие годы приличный букет приличных фильмов. И на фестивалях, на которых недавно нечего было демонстрировать, идет уже перегруз. Как следствие, выхода на международную арену наших фильмов, книг и прочего нельзя ждать ранее 2001 года. Таков еще более дробный, еще более тонкий слой исторической алгебры, способной решать уравнения разной степени сложности.

Однако указанный уровень сложности ничто по сравнению с тем, что ждет нас при рассмотрении ритмов Востока и Запада. Там в силу входит принцип двойственности социальной структуры, которая однозначна, как оказалось, лишь в Империи.

Восток и Запад

Мы живем в Империи, мы знаем цену имперскому ритму, знаем о центральном положении нашей Империи в современной мировой истории. Нет ничего плохого в том, что теория разработана в гораздо большей степени для имперского ритма. Однако теория есть теория. У нее не бывает любимчиков, не бывает исключений. Можно было бы сказать, что на Западе и на Востоке все аналогично. Однако, как оказалось, алгебра остального мира построена совсем по-другому.

Если удостовериться в существовании как на Западе, так и на Востоке 36-летних фаз, то легко догадаться, что изначальная структура их все та же: подъем - стабилизация - спад. Однако, переходя ко второму уровню алгебры, мы обнаруживаем логический провал. Почему, собственно, на Западе или на Востоке подъем тоже должен быть связан с синхронизацией общества? Такое предположение выглядело бы очень сомнительно. Скорее, можно было бы предположить, что в мире частной инициативы, частного интереса (Запад) подъем связан с распадом общества...

Необходимо было некое решительное предположение, которое выводило бы на новый уровень понимания процесса. Таким предположением стало частичное развенчание социальной структуры, на которой основано понимание процессов, идущих внутри 36-летия. Столь странный и мистический шаг был сделан в мистическом 1992 году. 25 марта вышла статья "Оставаться или уезжать?"

25 марта, "МП", "Оставаться или уезжать?"

Запад манит нас яркими огнями, чистыми тротуарами и галантным обращением. А вот пугать он нас перестал. Разоблачены все мифы коммунистической пропаганды, и потому считается, что именно там цивилизация - единственно адекватное человеческой сути бытие. Запад победил, а победителей не судят.

Однако структурный гороскоп утверждает нечто прямо противоположное. Может, там спокойней и сытней, но с адекватностью там очень плохо. Тема эта очень обширна. Остановимся только на одном аспекте - неадекватности социальной оценки знака.

У нас все в порядке. Синхронизация общества порождает подъем (открытые знаки), стабилизацию дают стабильные ортодоксы, а углубление личности и атомизацию общества возглавляют углубленные, закрытые знаки. И так каждые 36 лет.

Намного запутаннее картина на Западе. Там подъем начинается с 12-летки стабилизации (идеологизации) общества, которую возглавляют закрытые знаки. Вторая 12-летка - атомизация, возглавляемая открытыми знаками. Наконец, вход в кризис: 12 лет синхронизации общества, возглавляемой ортодоксальными знаками. Сложно.

То, что на Западе кризис несет именно синхронизация общества, понять нетрудно, ведь там двигатель прогресса - частный интерес, а он при синхронизации сильно ослабевает. Труднее понять, почему синхронизацию возглавляют ортодоксы. Теория, однако, достаточно проста. Именно ортодокс может быть слугой политизированного западного общества.

Выводы теории кажутся невероятными, но, слава Богу, легко проверяются на практике.

У нас творцы произведений, одинаково понятных всем классам, слоям и прослойкам общества, сплошь открытые знаки - Эльдар Рязанов и Григорий Александров (Коты), Георгий Данелия и Геннадий Полока (Лошади), Эдмонд Кеосаян и Станислав Говорухин (Крысы), Никита Михалков и Александр Митта (Петухи). Они создавали прекрасные, умные, тонкие фильмы, дававшие, тем не менее, мощный кассовый сбор, а самое главное, ровно воспринятые людьми разных возрастов, профессий и умственных возможностей.

Конечно, и у нас открытый знак может копать вглубь. Но как бы не закапывался Элем Климов (Петух) или тот же Геннадий Полока (Лошадь), творчество их ни элитарным, ни эзотерическим не становится. И на одну полку с Андреем Тарковским (Обезьяна) и Алексеем Германом (Тигр) их не ставят.

Любого представителя открытых знаков в нашем обществе воспринимают как открытого, простого человека с душой нараспашку. Даже одеваются у нас открытые знаки по-особому: кепки, свитера, никаких излишеств. А вот на Западе открытый знак - это крутой интеллектуал, создатель элитарного искусства (как у нас закрытый знак). И все его таким и воспринимают. Наверное, Джеймс Джойс (Лошадь) сам по себе не был глубже Александра Солженицына (Лошадь), однако Джойс воспринимается как элитарный писатель, доступный немногим, в то время как книги Солженицына обрели всемирного читателя. Уехав на Запад, Солженицын постепенно начал уход вглубь себя, вглубь проблем...

У нас Михаил Булгаков (Кот) воспринимается как любимец народа, писатель, снимающий своим словом напряжение с наших душ. У них Джордж Оруэлл (Кот) воспринимается как модернист, эстет. А ведь разницы в сложности нет. Ильф (Петух) и Петров (Кот), Зощенко (Лошадь), напрочь лишенные зауми, соответствуют всеобщему вкусу.

На Западе роль синхронизаторов играют ортодоксальные знаки. Самые читаемые романы пишет Александр Дюма (Собака), самый кассовый фильм "Унесенные ветром" ставит Виктор Флеминг (Коза). В нашем кино Коза - знак отсутствующий, ему бы не то что кассовый, хоть какой-нибудь бы фильм поставить. Великая наша мультипликация почти полностью сделана одним-единственным знаком - Змеей. Только Змея может одновременно свести в кадре пространство и время и одухотворить свои персонажи. На Западе безусловная вершина - Уолт Дисней, родившийся в год Быка.

Бык вообще ключевой знак для США, подчеркивающий вечное тинейджерство этой страны. Кроме великого Чарли Чаплина, он дал целый ряд сверхпопулярных актеров: Берт Ланкастер, Тони Кертис, Пол Ньюмен, Роберт Редфорд, Джек Николсон, Дастин Хофман. У нас им просто некого противопоставить.

Сталлоне, Майкл Джексон или Мадонна (все родились в год Собаки) у них любимы тысячами и миллионами зрителей. У нас же скорее Хазанов (Петух) или Винокур (Крыса) соберут народ.

Уникальным явлением в синхронизации западного, да и всего мира стали "Битлз". А ведь в их составе три представителя ортодоксальных знаков: Леннон (Дракон), Харрисон (Коза), Ринго Старр (Дракон). И только Пол Маккартни (Лошадь) - открытый знак.