Лизетт подчинилась, но помедлила минуту, чтобы еще раз посмотреть вслед отъезжающему Филиппу, и лишь потом вошла в выложенный мраморной плиткой вестибюль. Ожидавшая ее кузина Мадлен пожелала ей доброй ночи с верхней ступеньки лестницы. В замке было тихо, и Лизетт решила, что Изабель уже спит.

Когда девушка поднялась наверх, дворецкий закрыл на засов все двери. Это его последняя обязанность в этот день. В спальне, ее ожидала Берта, которая помогла ей раздеться, но Лизетт не смогла уснуть. Она была возбуждена и переполнена ощущением счастья.

– Ступай к себе, Берта, сказала она. – Я сама справлюсь. Пока мне не хочется спать.

– Хорошо, мадемуазель.

Служанка ушла, и Лизетт была рада остаться одна. Она подошла к открытому окну и, опершись локтями на подоконник, жадно вдыхала теплый воздух. Тихая ночь, круглая луна на небе, напоминавшая светящийся шар, парк с таинственными бархатными тенями – все это не располагало ко сну. Изнемогая от томящих ее чувств, Лизетт решила выйти из дома и прогуляться по тропинкам сада, чтобы успокоиться, а потом вернуться в свою постель и сразу заснуть.

Да, надо бежать в сад! Приоткрыв дверь спальни, она прислушалась. В доме стояла мертвая тишина. Спускаясь вниз по лестнице, она старалась двигаться бесшумно. Заметив, что две или три ступеньки лестницы поскрипывают, она запомнила какие, чтобы на обратном пути не наступить на них. Выйдя из холла, она прошмыгнула по коридору, ведущему к боковой двери. К ее удивлению, дверь была не заперта. Какая оплошность со стороны дворецкого! Выйдя из дома, девушка оставила ее открытой.

Чтобы остаться незамеченной, Лизетт держалась ближе к изгороди. Она решила пройтись по своей любимой тропинке. В ночной тиши изредка слышались легкие шорохи таинственных ночных существ. У пруда квакали лягушки, а плавающие и покачивающиеся на его глади цветы, казалось, тянулись к льющемуся с небес лунному свету. Какая красота! Склонившись над водой, она, как в зеркале, увидела свое отражение.

Вдруг Лизетт быстро выпрямилась, услышав другие звуки, которых никогда раньше не слышала. Они доносились из летнего домика. Лизетт свернула на ведущую к домику дорожку и едва не потеряла сознание, оцепенев от увиденного.

Изабель с распущенными волосами, в расшнурованном корсете, из которого торчали ее пышные груди, лежала на кушетке. Ее бесстыдно оголившиеся ноги в черных чулках на подвязках неистово дергались, путаясь в кружевных юбках. Склонившийся над ней Филипп, тяжело дыша, совершал какие-то дикие толчки, издавая омерзительные пыхтящие звуки, сливавшиеся с экстатическими стонами Изабель. Это зрелище окончательно ошеломило бедную Лизетт.

От ужаса она всплеснула руками, но моментально зажала рот, чтобы подавить крик, готовый вырваться из ее груди. В летнем домике не услышали, как она почти вслепую, наобум метнулась через газон в глубь сада. Там она рухнула на каменную скамью, закрыв лицо руками. От пережитого шока у Лизетт стучали зубы. Она будто окаменела, не в состоянии осознать все увиденное. Ее охватили неописуемый ужас и чувство нестерпимого омерзения.

Постепенно оправившись от удара, она медленно поднялась, не зная, что делать дальше. Боже, какое предательство! Какая мерзость! Как он мог так поступить с ней? Ведь он знал, как она его любит! Как верит ему! Но ведь он тоже ее любил! Она это знала. Ничто не могло заставить ее усомниться в его искренности, когда он говорил ей те нежные слова. Во всем виновата Изабель! Ее подлое коварство! Это она соблазнила его. Она выждала момент, подстерегла Филиппа в кустах, когда он направлялся к экипажу, чтобы ехать домой. И тогда эта бесстыжая тварь, улучив минуту, вышла из своего укрытия, а он, застигнутый врасплох, не смог устоять. Сладким голоском, источая обольстительный аромат пьянящих духов, под сенью жаркой ночи, Изабель околдовала его порочными чарами, против которых Филипп оказался безоружен. Такие мысли бродили в голове у Лизетт.

Ее охватило дикое бешенство. Крепко сжав кулаки, она в сердцах топнула ногой. Каким же слабым он оказался! Можно ли верить его клятвам верности, которые он должен произнести в день их свадьбы?

Затаив дыхание, она вдруг услышала шуршание гравия: коварные прелюбодеи шли по дорожке, не заметив прячущуюся за кустами Лизетт, и о чем-то тихо говорили. В какой-то момент до Лизетт донесся их смех. Филипп провожал Изабель к дому. Когда они были совсем близко от нее, Лизетт услышала обрывки слов, которые промурлыкала мачеха своим кошачьим голоском:

– Помни, ты обещал мне не затягивать ваш медовый месяц, cheri. Я буду страшно скучать по тебе. Как я мечтаю снова оказаться в твоих объятиях.

– Встретимся опять здесь, как только представится первая возможность, – мягко сказал он.

Наступила небольшая пауза. Вероятно, они остановились, чтобы поцеловаться на прощанье.

Лизетт пронзила нестерпимая боль. Зажмурившись от ужаса, она, оглушенная, не могла поверить в реальность происходящего. В ней клокотала ярость. Они, вероятно, думают, что она слишком молода и глупа, по уши влюблена в Филиппа, чтобы догадываться, что происходит между ними. Значит, они собирались пользоваться домом ее отца для своих любовных свиданий.

Что ж, пусть продолжают свою гнусную связь! Но без нее! Она не желает их больше видеть. Отныне ноги ее не будет в этом доме! Она сюда не вернется! Никогда!

А теперь надо быстро вернуться в замок, чтобы опередить Изабель, которая может запереть дом изнутри. Со всех ног Лизетт бросилась бежать по дорожке, ведущей из сада к дому. Прячась за кустами, она добежала до двери и быстро прошмыгнула внутрь. Слава Богу! Успела вовремя! Добежав до спальни, Лизетт услышала предательский скрип ступеней, возвестивший, что мачеха поднимается по большой лестнице. Девушка тихо прикрыла дверь своей комнаты и заперла ее на замок.

Прижавшись к стене, она перевела дух и, напрягши слух, услышала, как хлопнула дверь в комнате Изабель. Не теряя времени, она торопливо начала собирать вещи. В гардеробной ей сразу же бросилось в глаза шелковое свадебное платье, сшитое в точном соответствии с ее пожеланиями. Оно висело на специальной вешалке под чехлом, а рядом на подставке была сложена фата, напоминавшая пену из кружев. Как больно смотреть на все это.

Лизетт судорожно схватила один из пустых чемоданов и начала запихивать в него вещи, которые могли понадобиться в ближайшее время. Остальное ей могут переслать позже, когда минует день намеченной свадьбы и Изабель не сможет ее отыскать. В карман плаща девушка быстро сунула кошелек со значительной суммой денег, которые она отложила для свадебного путешествия.

Чемодан оказался довольно увесистым, но это было неважно. Сейчас самое главное исчезнуть, убежать – как можно дальше – прежде чем о ней спохватятся. Она снова прокралась по лестнице вниз и выскользнула через черный ход, затем, минуя конюшню, вошла в сарай, где стоял ее велосипед с прикрепленной за сиденьем небольшой багажной корзиной, в который обычно возили продукты для пикника. Сняв с крючка ремень, Лизетт привязала им чемодан к багажнику. Через минуту она уже мчалась по дороге. Велосипед вилял, его заносило в разные стороны – раньше на нем не приходилось возить такие тяжести. Немного отъехав от ворот, она приспособилась и уже не виляла, а ровно катила по дороге.

К счастью, в эту ночь полная луна ярко освещала проселочную дорогу. До полуночи было еще далеко, но вокруг ни души: крестьяне обычно рано ложатся спать. Лизетт хорошо ориентировалась на местности, зная куда ехать, чтобы не напали на ее след. После короткого шока мозг девушки работал с быстротой молнии. Голова была ясной, как никогда.

Вокруг простирались луга и поля. Лизетт почти добралась до цели, когда дорогу вдруг перебежала кошка, заставившая ее резко затормозить. Велосипед круто занесло. Он врезался в фонарный столб, и Лизетт упала. В ярости вскочив, она увидела, что переднее колесо сильно покорежено. Рыдая от бессильной злобы, она отвязала чемодан и швырнула его в живую изгородь из кустов, растущих поблизости, однако страх, что план ее бегства сорвется, заставил ее снова схватить чемодан и тащить его на себе.