Горько усмехнувшись, Антон сказал:

– Так вот для кого я все это говорил? Ну, вы уж, серые, извините, вас я в Кронштадт не отправлю. Беру свои слова обратно.

Он уже хотел повернуться, но в этот момент непонятный болезненный укол в спину и женский голос, злой и решительный, остановили его:

– Стой. Не шевелись.

Антон, поморщившись от боли, сказал:

– Стою. Не шевелюсь. Но, сударыня, мне больно. Честное слово.

– Потерпишь.

Антон судорожно соображал, что ему делать – вот ведь попал.

– Кто ты?

Рухлов, не временя с ответом, сказал:

– Старший гидрометеопоста Антон Рухлов.

– Чего? – не поняла женщина сзади.

– Синоптик… – пояснил Антон. – До недавнего времени старший.

– Где старший?

– Да на своем посту, – поморщившись от боли, сказал раздраженно Антон.

– А-а-а-а, – протянула женщина. Давление на нож ослабло, но было все равно неприятно отвлекающим фактором. К тому же Антон чувствовал, что по его спине стекает тонкая струйка крови.

– Вы меня порезали.

– Бывает, – флегматично ответила невидимая женщина. – А могла зарезать.

– Я могу повернуться?

– Да, только медленно.

Рухлов как можно медленнее повернулся и увидел перед собой довольно молодую для такого серьезного голоса девушку. Ей на вид было от силы лет двадцать. Он внимательно изучил ее лицо, симпатичное, наверное, в других обстоятельствах. Девушка была одета во что-то похожее на армейский комбинезон от комплекта химзащиты. Довольно нелепая конструкция на таком хрупком теле. Зато нож в ее руке уж совсем делал из нее что-то несуразно угрожающее.

– И?.. – спросил Антон, нарушая затянувшееся молчание.

– Что «и»?

– Так и будем стоять?

– Хочешь, садись.

– Я не об этом. Скажи хоть, как тебя зовут?

Девушка закусила губу и сказала, чуть опуская нож, но поднимая нагловато подбородок:

– Алина…

«…Великая Россия! Сограждане! Мы долго терпели власть Центра и Москвы! Но теперь баста! Мы, здесь, на Урале, объявляем рождение нового государства. Сибирское государство! Сибиряки, кто, как не мы, владеет всеми богатствами страны. И кого, как не нас, с таким постоянством обирала эта пиявка – Москва. Мы больше не хотим быть сырьевым придатком ее. Мы хотим честно работать и получать то, что нам положено. А Москва? Москва загнется не сегодня-завтра. И так уже сейчас там вымирает население, у которого эти пиявки – власть имущие отбирают последнее. Стратегический запас этого города не достается даже детям. Его пожирает огромная армия чиновников и их приживал. Там умирают люди. Но мы и сами умрем, если позволим тем выскочкам распоряжаться нашими запасами. Так пусть наше – останется нашим, а их – пусть останется им. Слушайте, сибиряки! Отныне мы независимы от московских кровососов. У нас теперь своя столица! Екатеринбург! Город Великой Екатерины. И наше новое государство непременно станет великим. И опорой в этом нам служит армия во главе с нашим вождем – Погодиным. Да здравствует Сибирь! Да здравствует Свобода! Да здравствует Вождь!..»

Ухмыляясь, Короб повернул колесико на мощном приемнике в поиске другой волны и сказал:

– Да, Старый, ты прав. Не скоро у ментов руки до нас дойдут. Проблемы у них не шуточные.

Старик, лежавший на диване, на котором раньше спали родители Алены, приоткрыл глаза и сказал:

– Скоро, не скоро… не важно это.

– Ты чего это, Старый? Как это, неважно?

Старик прикрыл глаза и продолжил:

– Вот что я думаю. Надо бы нам паспорта новые, да где их теперь сыщешь в этом мире утонувшем? Легальность нам нужна, вот что.

– Да на кой хрен она тебе, Старый, понадобилась? Будто у тебя паспорт кто спросит.

– Спросят. Коли сделаем мы то, что я задумываю.

– Ну-ка, ну-ка… Старый, расскажи, – оживился Короб.

Старик перевернулся на бок, отвернувшись от Короба, и сказал:

– Позже… поставь там… послушать что.

Короб повернул колесико, и комната наполнилась звуком голоса нового диктора:

«…На всей территории России продолжает действовать чрезвычайное положение. Недоступность некоторых участков из-за повальных наводнений делает эти места раем для бандитов и авантюристов. Зарегистрировано более ста случаев насильственного свержения власти в тех или иных городах и районах. Самопровозглашенные государства теперь являются настоящей головной болью для Министерства обороны и Министерства внутренних дел. Но, конечно, как вы уже знаете, самыми проблемными регионами для нас являются так называемая Сибирская и Дальневосточная республики. Там к власти пришли военные диктатуры. Поддержка армией этих режимов делает проблематичным восстановление конституционного порядка в данных округах. Уже сейчас Китай и Япония готовы признать независимость Дальневосточной республики. Цели этих предателей предельно ясны. Япония получит обратно в свои владения Курильскую гряду и Сахалин, а Китай, скорее всего, просто открыто нападет на им же признанную независимой республику для увеличения своей территории. Уже сейчас главный штаб решает: а не активировать ли ядерные фугасы, заложенные на границе с Китаем, чтобы тем самым создать полосу, не преодолимую для армии КНР? Япония предупреждена, что в случае оккупации ею хоть метра нашей территории по японским водам будет нанесен ядерный удар. Это послужит охлаждением их разгоряченных мозгов. И ведь подумать только, у самих такие беды и разрушения, а хотят еще и против нас воевать…»

– Хрена себе. Войной попахивает, Старый.

– Ею всегда пахнет. Давай скажи, чтобы на стол накрывали.

– Хорошо. – Короб вышел из комнаты и крикнул: – Эй, ты, давай на стол тащи. И пусть тебе не твоя долбанная дочка помогает – в прошлый раз она мне на ногу кипяток пролила. И если бы не Старый, я ее об угол головой точно бы приложил. Давай шустрее. А не то мы твоему муженьку глазки-то повыковыриваем. Или петухом заделаем, а то вы бабы нас притомили: все визжите да визжите.

С ухмылкой Короб вернулся к радио и сел настраивать следующую волну:

«…трагедия на Балтийском флоте. Вчера сошедший с ума командир сторожевого корабля сделал попытку выйти в море без разрешения командования. На все запросы он отвечал, что хочет только блага своим близким, которые, кстати, находились на борту судна. Почти весь экипаж, а точнее его офицерский состав, имел на борту жен, родителей, детей. На требования прекратить движение и лечь в дрейф сторожевой корабль, название которого сейчас уточняется, не отреагировал. После серии предупредительных выстрелов, на которые командир также ответил огнем палубных систем, по нему был дан ракетный залп с трех кораблей Балтийского флота. Выживших, к сожалению, нет».

– Тоже круто. – Короб в изумлении покачал головой.

Старый ничего не ответил и даже не повернулся, чтобы прокомментировать. Короб покрутил дальше.

«Латвийский сейм принял решение в случае продолжения затоплений территорий производить эвакуацию в соседние республики. Предварительная договоренность с Эстонией и Литвой по данному вопросу достигнута. В Скандинавских странах не столько озабочены наводнением, сколько нескончаемым потоком беженцев из России. Преодолевая границу, десятки тысяч граждан России наводняют Финляндию и Норвегию. Правительство этих стран обеспокоено ухудшением криминогенной обстановки и грозит создать концентрационные лагеря за колючей проволокой в случае увеличения числа жертв ограблений и насилия. Российские пограничники не имеют ни средств, ни желания препятствовать потоку уходящих людей. Правда, несколько печальных инцидентов все-таки произошло. Так, например, пограничники Н-ской заставы открыли огонь на поражение при приближении нескольких десятков беженцев. Десятки погибших, десятки раненых. Командир этой заставы, оправдывая действия своих подчиненных, сказал, что те действовали согласно закону и уставу. Интересно, что оставалось делать тем людям? Наверное, сидеть на месте и ожидать, пока море их поглотит, как оно поглотило пограничный Выборг. С вами был ведущий программы «В мире» на волнах радио «Свобода»…»