Несмотря на дождь и позднее время, за барьером на Карлбергсвеген собралось много народу. Люди с любопытством смотрели, как Мартин Бек выходит из такси. Молодой патрульный в черной непромокаемой накидке сделал резкое движение, словно хотел преградить путь Мартину Беку, однако другой полицейский придержал его за руку и одновременно отдал честь.

Невысокий мужчина в светлой куртке и кепке подошел к Мартину Беку и сказал:

— Примите мои соболезнования, герр комиссар. Я только что узнал, что один из ваших…

Мартин Бек смерил его взглядом, от которого остаток фразы застрял у того в горле.

Он слишком хорошо знал человека в кепке и был о нем отвратительного мнения. Это был независимый журналист, который представлялся всем репортером уголовной хроники. Он специализировался на репортажах о самых сенсационных и жестоких убийствах, в которых все перевирал и которые публиковали только самые низкопробные издания.

Репортер отступил в сторону, а Мартин Бек пролез под натянутыми веревками. Он увидел, что такой же барьер имеется и дальше, со стороны Торсплан. На огороженной территории стояло несколько черно-белых автомобилей и было множество фигур в блестящих дождевиках. Земля вокруг двухэтажного красного автобуса размокла, под ногами хлюпало.

В автобусе горел свет, фары были включены, однако они почти не пробивали плотную завесу дождя. Рядом с автобусом стоял автомобиль, в котором приехали эксперты-криминалисты. Автомобиль судебного врача тоже уже был на месте. За разорванной стальной сеткой несколько человек устанавливали прожектор. Все эти особенности указывали на то, что здесь произошло нечто, намного более серьезное, чем обычное дорожно-транспортное происшествие.

Мартин Бек посмотрел в направлении мрачных жилых домов на противоположной стороне улицы. Он увидел освещенные прямоугольники окон и во многих из них фигуры, лица которых, прижатые к стеклам, были похожи на неясные белые пятна. Какая-то женщина в резиновых сапогах на босу ногу и дождевике, наброшенном на ночную рубашку, выбежала из парадного чуть наискосок от места происшествия. На середине улицы ее остановил полицейский, он взял ее за руку и отвел назад, к парадному. Полицейский шел широким шагом, и ей пришлось почти бежать, мокрая белая рубашка обвивалась у нее вокруг ног.

Мартин Бек не мог видеть двери автобуса, но в салоне за окнами двигались какие-то фигуры, и он понял, что криминалисты уже приступили к работе. Своих коллег из отдела расследования убийств и людей из криминальной полиции он также нигде не видел, но догадывался, что они находятся с другой стороны автобуса.

Он невольно замедлил шаг при мысли о том, что увидит через минуту, и сжал кулаки в карманах. По пути ему пришлось обойти фургон института судебной экспертизы.

В свете, падающем из средней двери автобуса, стоял Xаммар, бессменный начальник Мартина Бека в течение многих лет, и разговаривал с кем-то, очевидно, находящемся в автобусе. Он прервал разговор на полуслове и обратился к Мартину Беку:

— Ага, вот и ты. А я уж думал, что тебе забыли позвонить.

Мартин Бек ничего не ответил, он подошел к двери и заглянул внутрь.

У него спазматически свело желудок. Это было хуже, чем он ожидал.

Холодный яркий свет позволял отчетливо увидеть каждую деталь. Казалось, весь автобус заполнен окровавленными мертвыми телами, которые находились в самых неожиданных позах.

Охотнее всего Мартин Бек предпочел бы отвернуться и не смотреть на них, однако эти чувства никак не отразились на выражении его лица. Он даже заставил себя зафиксировать все детали. Люди из института судебной экспертизы работали спокойно и методично. Один из них посмотрел на Мартина Бека и медленно покачал головой.

Мартин Бек переводил взгляд с одного трупа на другой. Он никого из них не узнавал. По крайней мере, в их теперешнем состоянии.

— А он наверху? — внезапно спросил Мартин Бек. — Он…

Он посмотрел на Хаммара и осекся. За спиной у Хаммара вынырнул из темноты Колльберг. Он был с непокрытой головой, волосы у него прилипли ко лбу.

Мартин Бек уставился на него широко раскрытыми глазами.

— Привет, — сказал Колльберг. — А я уж начал подумывать, куда это ты пропал, и собирался попросить кого-нибудь, чтобы тебе снова позвонили.

Он остановился перед Мартином Беком и испытующе посмотрел на него.

— Тебе не мешает выпить чашечку кофе. Я принесу.

Мартин Бек покачал головой.

— Не надо возражать, — сказал Колльберг и исчез за пеленой дождя.

Мартин Бек проводил его взглядом. Потом перешел к передней двери и заглянул внутрь. Хаммар, тяжело ступая, следовал за ним.

Водитель навалился на руль. Судя по всему, пуля попала ему в голову. Мартин Бек смотрел на то, что раньше было лицом водителя, и, к своему собственному удивлению, не чувствовал тошноты. Он повернулся и взглянул на Хаммара, который с бессмысленным видом глазел на дождь.

— Ты не знаешь, что он тут делал? — почти беззвучно спросил Хаммар. — Именно в этом автобусе?

В этот момент Мартин Бек понял, кого имел в виду сотрудник, который ему звонил.

У окна за лесенкой, ведущей на второй этаж автобуса, сидел Оке Стенстрём, ассистент отдела расследования убийств, один из самых молодых сотрудников Мартина Бека.

Впрочем, слово «сидел» было неточным. Синий поплиновый плащ Стенстрёма был пропитан кровью, а сам он полулежал, упершись правым плечом в спину молодой женщины, скорчившейся на соседнем сиденье.

Он был мертв. Так же как и женщина рядом с ним и шесть остальных человек в автобусе.

В правой руке он держал служебный пистолет.

Дождь шел всю ночь, и хотя по календарю солнце должно было взойти без двадцати восемь, только около девяти ему удалось пробиться сквозь плотные тучи и начался тусклый, туманный день.

Красный двухэтажный автобус стоял поперек тротуара на Норра-Сташенсгатан там, где он остановился десять часов назад.

Однако это было единственное, что осталось без изменений. На оцепленной территории в это время находилось человек пятьдесят, а за барьерами толпилось множество любопытных. Большинство из них стояло здесь с полуночи, с интересом наблюдая за полицией, машинами скорой помощи и прочими служебными автомобилями. Это была ночь сирен и сплошного потока автомобилей, которые с воем проносились по блестящим от дождя улицам, на первый взгляд без всякой цели и смысла.

Никто ничего не знал наверняка, однако несколько слов, которые передавали друг другу шепотом, расходились концентрическими кругами среди зрителей, проникали в соседние дома, становились все громче и уже звучали на всю страну. А к утру они вырвались и далеко за ее пределы.

Групповое убийство.

Групповое убийство в Стокгольме.

Групповое убийство в автобусе в Стокгольме.

Об этом уже знали все.

В управлении полиции на Кунгсхольмсгатан знали ненамного больше. Собственно говоря, не было даже точно известно, кто именно проводит расследование. Царила совершеннейшая неразбериха. Телефоны непрерывно звонили, все время входили и выходили люди, возбужденные и мокрые от пота и дождя, пол был заляпан грязью.

— Кто составляет список убитых? — спросил Мартин Бек.

— Кажется, Рённ.

Колльберг сказал это, не оборачиваясь. Он прикреплял лист картона к стене. Лист имел три метра в длину и полметра в ширину, и с ним нелегко было управляться.

— Кто-нибудь может мне помочь? — бросил через плечо Колльберг.

— Конечно, — спокойно сказал Меландер, поднявшись из-за стола и вынув изо рта трубку.

Фредрик Меландер был высоким худощавым мужчиной весьма серьезного вида и с характером педанта. Ему уже исполнилось сорок восемь лет, и он был ассистентом криминальной полиции. Колльберг работал с ним уже много лет, он даже не помнил сколько. Меландер, напротив, помнил; он славился тем, что никогда ничего не забывал.