- Он еще совсем мальчик. Моложе е'о один Лайонел. Мне пятьдесят девять, - решительно объявила леди Монт. - Мне пятьдесят девять, я знаю, а твоему отцу шестьдесят. Твоя бабушка была очень чадолюбива. Она непрерывно рожала. Что ты думаешь насчет детей?
Пузырек поднялся на поверхность, но Динни успела проглотить его и ответила только:
- Ну, раз люди женаты, это неплохо - в меру, конечно.
- У Флер будет еще один в марте. Плохой месяц - какой-то ле'комысленный. А ты, Динни, ко'да собираешься замуж?
- Когда заговорят мои юные чувства, не раньше.
- Весьма бла'оразумно! Не за американца, надеюсь?
Динни покраснела, улыбнулась - в улыбке было что-то опасное - и ответила:
- С какой стати мне выходить за американца?
- Не зарекайся, - возразила леди Монт, обрывая увядшую астру. - Ко'да я выходила за Лоренса, он так за мной ухаживал!
- И сейчас еще" ухаживает, тетя Эм. Замечательно, правда?
- Перестань смеяться!
И леди Монт так глубоко погрузилась в воспоминания, что, казалось, окончательно исчезла под шляпой - еще более необъятной, чем раньше.
- Кстати, раз уж мы заговорили о браке, тетя Эм, - я хотела бы подыскать Хьюберту девушку. Ему нужно отвлечься.
- Твой дядя посоветовал бы ему отвлечься с какой-нибудь танцовщицей, - заметила леди Монт.
- Может быть, дядя Хилери знает что-нибудь подходящее?
- Динни, ты - испорченное существо. Я все'да это говорила. По'оди, дай подумать. У меня была одна девушка; нет, она вышла замуж.
- Может быть, она уже развелась.
- Нет, кажется, пока только разводится, но это дол'ая история. Очаровательное создание.
- Не сомневаюсь. Подумайте еще, тетя.
- Это пчелы Босуэла, - ответила тетка. - Их привезли из Италии.
Лоренс говорит, что они - фашистки.
- Черные рубашки и никаких лишних мыслей. В самом деле, они производят впечатление очень агрессивных.
- О да! Стоит их потревожить, как они налетают целым роем и начинают тебя жалить. Но ко мне они относятся хорошо.
- Одна уже сидит у вас на шляпе, милая тетя. Согнать ее?
- Подожди! - воскликнула леди Монт, сдвигая шляпу на затылок и слегка открыв рот. - Вспомнила одну.
- Кого это "одну"?
- Джин Тесбери, дочь здешнего пастора. Старинный род. Денег, разумеется, нет.
- Совсем?
Леди Монт покачала головой. Шляпа ее заколыхалась.
- Разве у девушки с такой фамилией мо'ут быть день'и? Но она хорошенькая. Немно'о похожа на ти'рицу.
- Как бы мне познакомиться с ней, тетя? Я ведь знаю, какой тип не нравится Хьюберту.
- Я при'лашу ее к обеду. У них дома плохо питаются. Кто-то в нашем роду уже был женат на одной из Тесбери. Насколько я помню, это произошло при Иакове, так что они с нами в родстве, но страшно отдаленном. У нее есть еще брат. Он моряк: у них все служат во флоте. Знаешь, он не носит усов. Сейчас, по-моему, он здесь, в увольнении.
- В отпуске, тетя Эм.
- Да, да, я чувствовала, что это не то слово. Сними пчелу с моей шляпы. Какая прелесть!
Динни обмотала носовым платком руку, сняла с огромной шляпы крохотную пчелку и поднесла к уху.
- До сих пор люблю слушать, как они жужжат, - сказала она.
- Я е'о тоже при'лашу, - отозвалась тетка. - Е'о зовут Ален. Славный мальчик.
Леди Монт взглянула на волосы Динни:
- Я назвала бы их каштановыми. Кажется, он не без перспектив, но какие они - не знаю. Во время войны взлетел на воздух.
- Приземлился, надеюсь, благополучно, тетя?
- Да. Даже что-то получил за это. Рассказывает, что во флоте сейчас очень стро'о. Всякие, знаешь, там азимуты, машины, запахи. Ты расспроси е'о.
- Вернемся к девушке, тетя Эм. Что вы имели в виду, назвав ее тигрицей?
- Понимаешь ли, она так смотрит на тебя, словно из-за у'ла вот-вот появится ее детеныш. Мать ее умерла. Она вертит всем приходом.
- Хьюбертом она тоже будет вертеть?
- Нет. Но справится с каждым, кто захочет им вертеть.
- Это лучше. Можно мне отнести ей записку с приглашением?
- Я пошлю Босуэла и Джонсона. - Леди Монт взглянула на ручные часы: Нет, они сейчас обедают. Все'да ставлю по ним часы. Сходим сами - туда все'о четверть мили. Моя шляпа не очень неприлична?
- Напротив, милая тетя.
- Вот и прекрасно. Выйдем прямо здесь.
Они дошли до конца тисовой поросли, спустились в длинную заросшую травой аллею, миновали калитку и вскоре достигли дома пастора. Динни, полускрытая шляпой тетки, остановилась в увитой плющом подворотне. Дверь была открыта, в полутемной отделанной панелями прихожей, словно приглашая войти в нее, гостеприимно пахло ветхим деревом. Из дома донесся женский голос:
- А-лен!
Мужской голос ответил:
- Хэл-ло!
- Будешь завтракать?
- Звонка нет, - сказала племяннице леди Монт. - Придется стучать.
Они дружно постучали.
- Какого черта!
На пороге вырос молодой человек в сером спортивном костюме. Широкое загорелое лицо, темные волосы, открытый взгляд глубоких серых глаз.
- О! - воскликнул он. - Леди Монт! Эй, Джин!
Затем, взглянув поверх шляпы, встретился глазами с Динни и улыбнулся, как умеют улыбаться только во флоте.
- Ален, не зайдете ли вместе с Джин к нам вечером пообедать? Динни, это Ален Тесбери. Нравится вам моя шляпа?
- Превосходная вещь, леди Монт.
Появилась девушка, крепкая, словно отлитая из одного куска, с упругой, пружинящей походкой. Руки и лицо у нее были почти того же цвета, что светло-коричневые юбка и джемпер-безрукавка. Динни поняла, что имела в виду тетка. Лицо Джин, довольно широкое в скулах, суживалось к подбородку, зеленовато-серые глаза прятались под длинными черными ресницами. Взгляд открытый и светлый, красивый нос, широкий низкий лоб, коротко подстриженные темно-каштановые волосы. "Недурна", - решила Динни и, поймав улыбку девушки, ощутила легкую дрожь.
- Это Джин, - сказала ее тетка. - Моя племянница Динни Черрел.
Тонкая смуглая рука крепко сжала руку Динни.
- Где ваш отец? - продолжала леди Монт.
- Папа уехал на какой-то церковный съезд. Я просила его взять меня с собой, но он не согласился.
- Ну, он теперь в Лондоне ходит по театрам.
Динни заметила, как девушка метнула яростный взгляд, потом вспомнила, что перед нею леди Монт, и улыбнулась.
- Значит, вы оба придете? Обедаем в восемь пятнадцать. Динни, нам пора, иначе опоздаем к ленчу. Ласточка! - заключила леди Монт и вышла из подворотни.