Белов положил трубку, посмотрел на девушку.

— Мы с тобой вместе уже несколько часов, а я даже не знаю, как тебя зовут.

— А вы дайте мне имя, какое вам нравится, — впервые за все время она слабо улыбнулась.

— Ты правда не помнишь? — спросил Белов серьезно.

Она помотала головой.

— Ладно. Назовем тебя Юлей. Устраивает?

— Конечно, если вам нравится...

— Нравится. Так звали одну девочку, которую я очень любил, когда в школе учился...

— Я на нее похожа?

— Не очень...

— Вы расстались?

— Да.

— Почему?

— Тебе обязательно надо знать? — устало спросил Белов. — Понимаешь ли, это было очень давно, и расстались мы из-за какой-то глупости. Каждый из нас встал в позу и не захотел сделать встречный шаг. А потом прошло время, она вышла замуж, я женился. Банальная история, каких много. Ты удовлетворена ответом?

— Нет... — прошептала Юля. — Почему люди расстаются, если хотят быть вместе? Я не понимаю...

— А что ты вообще понимаешь? — спросил Белов, с трудом сдерживая раздражение. — Ты вот все притворяешься, что ничего не помнишь, а сколько это может продолжаться? Ты ведь где-то живешь, наверное, кто-то тебя уже ищет. Не можешь же ты всегда здесь оставаться!

Она нахмурила лоб, прищурила глаза, на ее лице появилось мучительно страдальческое выражение. Белов подумал, что она может быть и старше, чем ему показалось сначала. Сейчас она выглядела вполне взрослой женщиной, успевшей многое пережить в этой жизни. Вдруг взгляд ее прояснился, выражение лица снова стало доверчиво детским, она поглядела в глаза Белову и заявила с неожиданной прямотой.

— А я бы осталась...

— Что?

— Я бы осталась здесь навсегда... — тихо повторила она.

— Интересно получается, — усмехнулся Белов, — и в каком же качестве?

— В любом...

— И как ты себе это представляешь?

— Не знаю...

— А что ты знаешь?! — не сдержавшись, заорал Белов.

Она вздрогнула, помолчала, потом сказала.

— Знаю, что мне здесь нравится... Нравится слушать музыку, нравится разговаривать с вами, нравитесь вы... Даже когда кричите...

— Ничего себе! — произнес Белов, растерявшись от такого неожиданного признания. — Ладно, Юля, ложись спать, как пишут в народных сказках, утро вечера мудренее. Хотя какой тут вечер! В общем, давай выспимся хорошенько, а потом будем разбираться, что к чему. Не возражаешь, если я уложу тебя на кухне?

— Как скажете. — Тихо ответила она.

Какая покорность, однако! Белов раздвинул маленький кухонный диван, быстро постелил белье.

— Все. Ложись. Пока.

Он вернулся в комнату, буквально рухнул в постель и мгновенно провалился в глубокий сон. Он не знал, сколько проспал, но вдруг что-то внезапно разбудило его, какой-то странный звук, странное ощущение. С трудом открыв глаза, он с удивлением увидел Юлю в своей постели. Она лежала рядом, в его халате, робко прижавшись к нему, положив голову на его плечо, напряженная, съежившаяся, и тихо плакала, вздрагивая всем телом.

— Господи, да что с тобой? — пробормотал он спросонок.

— Мне страшно... Я боюсь одна... — прошептала она сквозь слезы. — Вы... вы простите меня?

— Перестань реветь, тогда прощу, — сказал Белов. И вдруг, сам тому удивляясь, почувствовал прилив отчаянной жалости, и нежности к этому странному существу, о котором он не знал ровном счетом ничего, и даже не мог строить догадки из-за полного отсутствия информации. Но он понял одно, и в этом интуиция и профессиональный опыт не могли его обмануть — эта девушка была сильно чем-то напугана и нуждалась в его защите. Он крепко обнял ее, прижал к себе... Она перестала плакать, успокоилась, прильнула к нему... Он осторожно распахнул на ней халат, ласково провел рукой по ее худенькому телу. Она совсем не сопротивлялась, напротив, ее скованность исчезла. И тогда, отбросив все доводы рассудка, он дал волю нахлынувшему чувству. Все было так просто и естественно, и близость, возникшая между ними как бы сама собой, доставила Белову необычайную радость. Он вдруг, впервые за много лет, почувствовал себя по-настоящему счастливым. От него ничего не требовали, ни в чем не упрекали, он был самим собой и именно таким он нравился своей загадочной юной возлюбленной. Но в ощущение радости подсознательно вкрадывалось чувство тревоги, а вместе с ним нарастало раздражение на нелепую ситуацию и на самого себя. В чем дело? Что может быть плохого в близости между мужчиной и женщиной, которых потянуло друг к другу? Подумав так, он тот час усмехнулся своей уловке. Конечно, дело не в близости, а в ответственности, которая внезапно обрушилась на него и которой он, как и большинство мужчин, подсознательно старался избегать. Возможно, это странное человеческое существо, которое вдруг подарило ему себя и вверило ему свою судьбу, внесет в его жизнь какие-то перемены, которых он так ждал, но к которым, по правде, не очень-то был готов...

Проснулся Белов в середине дня. Сквозь шторы беззастенчиво проникали солнечные лучи, освещая хорошенькое личико безмятежно спящей девушки. На миг он залюбовался ею, но вскоре ощущение нарастающей тревоги вновь завладело им. Что будет, когда она проснется? Опять шарады и ребусы? Его жизнь изменилась вдруг странным образом, и девчонка, которая бросилась ему под колеса, а теперь спала в его постели, была тому виной. Белов еще не понимал, что с ней делать дальше. Наверное, прав был врач, дежуривший в травмапункте — без психиатра не обойтись. Да и вообще, надо бы обследовать ее в клинике! С другой стороны, зачем ему вся эта головная боль?

Белов осторожно высвободил свое плечо, переложил голову Юли на подушку, выбрался из-под одеяла и, взяв радиотелефон, закрылся на кухне.

— Ирка, привет! — сказал он бодрым голосом.

В трубке возникла непродолжительная пауза, после чего Ирина настороженно произнесла.

— Привет.

— Знаешь, я, конечно осел, козел, но я хочу, чтобы мы с тобой остались друзьями. Ты согласна?

— У тебя что-то случилось? — тихо спросила Ирина.

— Ничего особенного... Впрочем, я вру.

— Тебе что-нибудь нужно, Леня?

— В общем, да.

— Что? — спросила Ирина сдержанно.

— Можно, я приеду к тебе и все объясню?

Она молчала, затаив дыхание и, видимо, решая, как отреагировать на его неожиданную просьбу. Наверное, хотела сказать, что не одна, чтобы удовлетворить свою уязвленную гордость, но Белов чувствовал, что она одна, и не только сейчас — вообще. И виноват в этом был он. Она все еще ждала, на что-то надеялась, хотя и делала вид, что ей наплевать, и когда они случайно где-то встречались, держалась независимо, разговаривала с ним подчеркнуто вежливо, даже дружелюбно. Она ведь прекрасно знала, что он ушел из дома, знала от общих друзей. Сам он не заводил разговор на эту тему, но рано или поздно объяснение должно было состояться. Нельзя было бесконечно тянуть и врать. Почему он до сих не сделал этого? Что его держало — привязанность, жалость, секс? Теперь он сам не понимал.

— Что ж, приезжай, — произнесла Ирина в трубке.

За время разговора по телефону Белов выкурил две сигареты, выпил чашку черного кофе, но вместо бодрости ощущал тупую тяжесть в голове. Быстро приняв душ, он оделся и, поглядев на спящую девушку, взял ключи от машины и вышел из дома. Наверное, надо было оставить ей записку, подумал он, но возвращаться было лень.

Как только он сел за руль и выехал со двора, настроение стало лучше. На улице был легкий мороз, но уже во всю светило солнце, близилась весна с набухшими почками на деревьях, школьными каникулами. Хорошо бы на каникулы поехать куда-нибудь с Машкой, побродить по весеннему лесу.

Запарковавшись во дворе ирининого дома, он ощутил легкую ностальгию по своему прошлому. Сколько раз он тайно вырывался сюда, выкраивая свободные минуты! Здесь все было так знакомо, привычно, и маленький тихий дворик казался приветливым и уютным.

Когда Ирина открыла дверь, он странно усмехнулся и сказал, стараясь придать голосу бодрость.