Пограничник в Шереметьево-2 долго изучал Лизин паспорт, сравнивая фото с оригиналом. Лиза даже начала беспокоиться: вдруг что-то не так? Но вскоре военный вежливо улыбнулся ей и выпустил Лизу туда, где как бы кончалась территория ее родины.

Оказавшись внутри аэропорта, Лиза изумленно озиралась и цеплялась за руку Хосе, чтобы не потеряться. Все здесь казалось ей необычным: валютные магазины, бары с удивительной едой и незнакомыми напитками, а главное — люди, выглядевшие пришельцами из других миров. Они все были такими независимыми, уверенными, красиво одетыми. Лиза расстроилась.

— По-моему, я на их фоне выгляжу просто ужасно, — пожаловалась она Хосе, — как деревенская дурочка.

— Перестань, ты здесь лучше всех. Что такое одежда по сравнению с твоей молодостью и красотой?

— Но все равно, зря ты мне не дал купить новые вещи.

— Лиза, я же тебе уже объяснил, что мы все купим в Каракасе. Там и мода немного другая, и выбор больше.

«Хосе прав, как всегда и во всем», — думала Лиза, потягивая вино и прислушиваясь к мерному гудению двигателей.

Ей было не по себе. На ее проводы собралось совсем мало народу, а из тех, кто знал Лизу раньше, была только Катя. Тогда Лизе почему-то стало нестерпимо грустно, совсем как в старые времена. Чем больше она выслушивала пожеланий, тем сильнее расстраивалась. Под конец она едва не расплакалась. Ей даже в минуту слабости захотелось найти Олега и попрощаться с ним, ведь он все же был ее земляком. Она написала письмо в Данилов своим родным, но ответа почему-то не получила. Может, почта подвела, а может быть, они обиделись на нее. Сейчас, в самолете, ее грусть почти прошла, но беспокойство осталось.

«Как меня там встретят? — переживала она. — Я ведь ни языка не знаю, ни обычаев этой страны. Надо было хоть подготовиться, книжек каких-нибудь почитать».

— Кстати, Хосе, — повернулась Лиза к мужу, — ты почти ничего не рассказывал мне о своей семье. Я же должна иметь представление о людях, к которым еду. Мне даже немножко страшно. А вдруг я им не понравлюсь?

— Вот, глупая, конечно, понравишься. Ты же просто чудо, и, главное, очень нравишься мне. И они тебя полюбят, вот увидишь. А семья у меня не совсем обычная. Моя мама ушла от отца, когда мне не было еще и пяти лет. Она вообще странная женщина, никто не знал, чего она хочет на самом деле. Она и сама, наверное, этого не знала. Ну вот, мама нас оставила и уехала в Штаты. Она хотела взять с собой и меня, но отец ей не дал. Сказал, что ребенок должен жить в нормальных условиях, которые она обеспечить не в состоянии. Когда я был подростком и ругался с отцом, то жалел, что матери не удалось увезти меня, но теперь я понимаю, что отец был прав. По крайней мере у меня был и есть свой дом, а в США любой латиноамериканец всегда останется чужаком.

Так получилось, что я рос без матери. Ее мне заменила Флоринда, моя нянька. Она наполовину индианка, наполовину негритянка. Ты с ней познакомишься. Это потрясающая женщина, простая, почти неграмотная, но очень мудрая и добрая. Ну, и еще моим воспитанием занималась сестра отца — тетя Адела. Так что я, совсем как ты, вырос с тетушкой. Отец мой в основном занимался делами…

— А правда, что ваше семейство довольно богатое? — спросила Лиза. Почему-то раньше это ее совсем не интересовало.

— Ну, в общем-то, да, у нас свое хозяйство, и к тому же отец удачно вложил деньги в одну нефтяную компанию, теперь мы владеем пакетом акций, и они приносят постоянный доход. Два года назад мой отец неожиданно умер от сердечного приступа. — Хосе помолчал. — До этого он почти ничем не болел. Братьев и сестер у меня нет, если не считать детей моей мамы от брака с американцем, но я их почти не знаю. Так что теперь я владелец поместья и ценных бумаг. — Тут Хосе с беспокойством взглянул на Лизу: — Я смотрю, тебя это тревожит.

— Немного, — призналась Лиза, — сколько я себя помню, нам всегда не хватало денег, мы никогда не могли себе позволить покупать красивые вещи, хорошую еду или отдыхать по-настоящему. Я просто не знаю, как вести себя с богатыми людьми.

— Веди себя естественно. Богатые люди ничем не отличаются от бедных, у всех одни и те же проблемы. Ты скоро это сама поймешь. О, Лиза, смотри, скоро посадка.

Самолет сел в мадридском аэропорту, где они должны были пересесть на прямой рейс до Каракаса. Но испанскую столицу Лизе посмотреть не удалось, из зала ожидания их не выпустили. Три часа они бродили по аэропорту, заглядывая в бесчисленные сувенирные киоски, где Хосе купил Лизе настоящий испанский веер из плотного, расшитого цветами шелка. Лиза с удовольствием посидела в баре в кожаном кресле, принимавшем форму тела, выпила кофе «капуччино» с белой шапкой сливок и осталась очень довольна.

«Теперь буду всем говорить, что была в Испании, — решила она, — собственно, так оно и есть».

Потом они сели в другой самолет, венесуэльской авиакомпании, и почти целую ночь летели до Каракаса. Лиза, утомленная предотъездными переживаниями, все время спала, положив голову на плечо мужа.

Выйдя вслед за Хосе, катившим тележку с их чемоданами из здания каракасского аэропорта, Лиза почувствовала, что ей нечем дышать. Столица Венесуэлы встретила их ослепительным, безжалостно палящим солнцем, нестерпимым зноем, яркой разноцветной растительностью, пальмами, торчащими, как перевернутые метелки, на фоне ярко-голубого неба.

Кругом громко переговаривались, яростно жестикулируя, смуглые, по-пляжному одетые люди. Обалдевшая Лиза цеплялась за Хосе, который шел довольный и уверенный. Лиза обратила внимание, как изменилась его походка. Сразу было видно, что человек идет по своей земле.

— А разве нас никто не встречает? — спросила Лиза.

— Нет, — улыбнулся Хосе, — я решил, что так будет лучше. Несколько дней мы проведем в Каракасе, съездим на море, погуляем, купим тебе разные наряды. Ты привыкнешь немного к новой обстановке, а уже потом мы поедем ко мне, нет, — поправился он тут же, — к нам домой.

Хосе встал у края шоссе, пощелкал пальцами, и тут же перед ними остановилась синяя легковая машина, марки которой Лиза, конечно, не знала. Расположившись на мягком сиденье, Лиза поспешила до упора открыть окно, но водитель начал что-то громко и удивленно говорить ей. Лиза испуганно посмотрела на мужа.

— Не открывай окно, от жары это не спасет. Тем более что в машине работает кондиционер, — мягко заметил Хосе.

«Кошмар, я же ничего тут не знаю, — огорченно подумала Лиза, — наверное, выгляжу настоящей дикаркой».

Лизе опять стало не по себе, но Хосе весело улыбался ей, воздух в машине был прохладным, из приемника раздавалась веселая гитарная музыка, перед ней разворачивался пейзаж удивительного незнакомого города, и Лиза почувствовала, как радостный смех переполняет ее, рвется наружу.

«Все, хватит переживать! — решительно сказала она себе. — Буду радоваться, наслаждаться жизнью, тем более что сейчас у меня для этого есть все!»

В Каракасе они провели три незабываемых дня. Гостиница, где остановились Лиза и Хосе, встретила их прохладным полутемным холлом, отделанным деревянными панелями. Их провели в номер, большую комнату с множеством цветов и кроватью, такой огромной, что Лиза и Хосе со смехом переглянулись. В гостинице был бассейн причудливой формы с неправдоподобно голубой водой, ресторан, где подавали китайскую еду, которую приходилось есть палочками. У Лизы все падало обратно в тарелку, и они хохотали так, что прибежал официант и тоже не мог удержаться от смеха. Персонально для Лизы принесли комплект европейских столовых приборов.

Потом они совершили набег на огромный магазин, показавшийся Лизе стеклянным дворцом с фонтанами, барами, скульптурами и приглушенной музыкой, звучащей отовсюду. У Лизы разбежались глаза, она совсем растерялась в этом изобилии красивых вещей и гордо стоящих манекенов. Хосе пришел ей на помощь, он лучше Лизы знал, что надо купить. Он стремительно водил ее из отдела в отдел, нигде долго не задерживаясь, но всюду что-нибудь покупая. Хосе сам выбирал вещи, предлагал их Лизе померить, потом обсуждал что-то с продавщицей, платил, и они отправлялись в следующий отдел с шуршащими красивыми пакетами. В конце концов этих пакетов набралось столько, что они падали из рук. Лизе страшно было подумать, в какую сумму обошлись эти покупки. Она еще не разобралась в здешних ценах, узнала только, что венесуэльская валюта называется боливар — это такие разноцветные бумажки с портретами местных знаменитостей.